Пролог:
Предыдущая глава:
С городского вокзала убывал игрушечный поезд, набитый беженцами. Он постоянно совершал одни и те же рейсы между Игроградом и Игропортом. По прибытии в город с него высаживались прибывшие воевать добровольцы. Их было не очень много. Вместе с ними прибывал необходимый для фронта груз — чаще это оружие, снаряжение и медикаменты. После разгрузки состав уходил дальше на кольцевую линию, где он разворачивался, чтобы вернуться на вокзал в обратном направлении. Таким образом локомотив оказывался на другой стороне, и состав мог идти в другую сторону. После разворота на кольцевой линии поезд останавливался у платформы на вокзале, и беженцы с чемоданами и баулами заполняли все вагоны. Проводники вовремя закрывали двери, чтобы не впускать лишних пассажиров, и чтобы их самих не вытолкнули из вагонов в суматохе. Набрав предельное количество пассажиров, состав тронулся с места и направился в Игропорт…
Зал ожидания на вокзале был превращён в госпиталь. Сюда свозили раненных ополченцев и здесь же им проводили операции. Здесь никто не стонал от боли, которую игрушки не могли чувствовать. Зато иногда можно было услышать плач некоторых пациентов, которые, по их словам, потеряли в бою друзей, к примеру. Но было довольно шумно. Раненые лежали и сидели на скамейках, разговаривали. Врачи и медсёстры (ну, и медбратья тоже) зашивали и заклеивали им раны разных видов. Санитары привозили на носилках покалеченных, собранных по частям игрушек. Другие санитары подвозили на тележках медицинские инструменты, средства и вату. Врачи в белых халатах боролись за жизни пациентов прямо в зале. Отдельных помещений для операционных здесь было мало. Удивительно, но ни один пациент не умер в госпитале и по дороге сюда. Всё благодаря правильно оказанной санитарами первой медицинской помощи на поле боя.
В госпитале находился сам главврач доктор Аспиринов. Он лично оперировал пациентов, а также периодически прохаживался по госпиталю, контролировал работу докторов, навещал пациентов, спрашивал об их самочувствии. Так, доктор, проходя мимо, обратил внимание на пластмассового человека-полицейского. Тот стоял с клеевым швом поперёк туловища.
— Вам уже лучше, голубчик? — обратился Аспиринов к полицейскому.
— Так точно, доктор, — отвечал полицейский. — Я очень благодарен вам всем. Меня порвали напополам, но вы склеили меня обратно.
— Как давно Вас прооперировали? — поинтересовался доктор.
— Да вот, недавно буквально. Клеем помазали и склеили обе мои половины.
— Ну, что же, голубчик, Вам нужно подождать здесь ещё два часа, пока клей не засохнет.
— Да, сестра уже сказала это. Но на передке ребята без меня пропадут. Я должен быть с ними.
— Понимаю Вас, голубчик. Но раз Вы полицейский, да ещё защитник Родины, то Вы просто обязаны набраться терпения и подождать выписки.
— Да, доктор. Вы правы.
Доктор Аспиринов прошёл дальше между рядами импровизированных больничных коек — скамеек, покрытых матрасами и простынями. Одного из пациентов лечила Маруся. Она трудилась в госпитале медсестрой и носила белый халат и белую шапочку, как и все врачи. Она дошивала последнюю дырку на теле большого чёрного кота с белыми пятнами. Тот был из ополчения, пострадал от комаров. Доктор Аспиринов постоял чуть-чуть, понаблюдал за работой Маруси и, решив, что всё хорошо, пошёл дальше по залу.
После окончания операции Маруся направила кота к другому врачу на осмотр — обязательно для пациентов, желающих вернуться на фронт после ранения. К освободившейся койке санитар привёз на каталке очередного раненого — резинового слона. Он тоже с передовой. Медведки порезали его, едва не разорвав части. Изрезанное резиновое тело болталось как серпантин. Маруся взяла с тележки с медицинскими принадлежностями тюбик жидкой резины и начала методично замазывать порезы на теле слона.
Девочке не давали покоя мысли о друзьях: где они, что с ними? Чаще она думала об Ивашке. Он нравился ей больше всех. И теперь его судьба неизвестна. Известно лишь то, что отправился на фронт вместе другими некоторыми друзьями. Но до сих пор от него никаких вестей. Хорошо бы спросить у раненных солдат, которые, возможно, видели Ивашку и остальных.
— Извините, можно Вас спросить? — спросила робко Маруся слона, которого она лечила.
— Разумеется, — вежливо ответил слон. — Я слушаю.
— Вы не видели моих друзей? Они отправились на фронт.
— Говори конкретнее, сестрёнка, кого ты имеешь в виду? Я там много кого видел.
— Ну, например, Ивашку-Помогашку. Вы его видели? Он похож на меня.
— Это брат твой что ли? Или твой кавалер?
Маруся замялась от смущения и хотела возразить, но слон тут же продолжил говорить:
— Он настоящий мужчина, этот твой Ивашка, раз на фронт пошёл. Тебе с ним повезло. Но если он, говоришь, похож на тебя, то увы, я его не видел. Может, он не с нами был, на другом участке фронта. А может, его в тыл направили.
— Я даже не знаю, жив ли он.
— Ты только не хорони его. Там ещё много живых-здоровых. На войне не все гибнут. Понимаю, что с ним никак не связаться. Можешь надеяться, что его покусают твари, и его сюда привезут. И молись, чтобы он к тебе попал, а не к другому врачу. Нынче только так ты можешь с ним увидеться.
— Значит, мне больше никак не увидеться с ним?
— Если тебя сюда определили, то работать будешь только здесь. Но можешь попроситься на передовую. Там санитары очень нужны. Там, глядишь, и найдёшь своего парня.
— Правда? — в Марусе как бы загорелась надежда.
— Хотя ты же не знаешь, в каком он укрепрайоне. Я бы на твоём месте отправился в Центр и начал поиски там. Если его там нет — остаются Север и Юг. Но на это уйдёт много времени. Да и твой благоверный успеет оказаться здесь, пока ты ищешь его там. Жизнь всегда преподносит свои шутки. И нередко злые.
— Так мне нужно ехать в Центр?
— Да. Выполняй там свои санитарные обязанности, заодно поспрашивай солдат. Кто-нибудь да подскажет рано или поздно. Не оставляй попыток — и найдёшь своего избранника. Кто ищет — тот всегда найдёт.
— Спасибо Вам огромное!
— Это тебе спасибо, сестрёнка! Как бы я протянул без твоей жидкой резины?
Закончив лечение, Маруся дала пациенту последнее указание:
— Через два часа резина засохнет — и пойдёте к терапевту на осмотр.
— Будет сделано! — радостно ответил слон.
Оставив пациента одного, Маруся побежала к выходу в город. Перед главным входом на улице из машин скорой помощи выгружали раненых. Скорых карет с мигалками было мало, в дополнительные скорые были переделаны обычные грузовые микроавтобусы и грузовики с нарисованными красными крестами. Не все врачи скорой помощи носили белые халаты. Чаще они носили обычную одежду, а на руках у них можно было заметить белые повязки с красными крестами. Как правило, это были добровольцы, мало смыслившие в медицине, но умевшие оказать первую доврачебную помощь. А больше от них и не требовалось, ведь всё равно пострадавших везли в госпиталь.
Одна из скорых готовилась к отъезду, в то время как другие машины уже уехали. Маруся подбежала к раскрытым задним дверям машины. Три санитара загружали в машину коробки с медикаментами.
— Ладно, Ерёма, — сказал водителю один санитар, плюшевый медведь в белом халате и в белой шапочке. — Щас тут один санитар придёт — и поедем. Нам сказали, его нужно на передовую доставить.
— А это не он бежит? — спросил мягкий леопард в синей рубашке с белой повязкой с красным крестом на рукаве, указав на приближающуюся Марусю.
— Не, это не он, — уточнил мягкий русый заяц в белой майке и с такой же медицинской повязкой на лапе. — Это ОНА! СанитарКА!
— Женщина? — спросил медведь, — Ожидаемо.
— Я бы сказал, девчонка, — ответил заяц.
Маруся остановилась перед раскрытыми дверями.
— Ты и есть санитарка? — спросил её леопард.
— Э-э-э… да, — неуверенно ответила Маруся. — А вы не в Центр едете?
— Допустим, в Центр, — ответил заяц. — А ты куда-то ещё собираешься?
Медведь обернулся и удивился:
— Секунду! Ты ж не санитарка! Ты врачиха! Или даже медсестра! Ты здесь должна работать! Медсестёр на фронт не берут. Только санитаров.
— Но я хочу стать санитаром и поехать на фронт! — сказала Маруся.
— Белые халаты носят только работники госпиталя и бригады скорой помощи, — сказал медведь. — У полевых санитаров должны быть аптечки.
— И вот такие повязки, — добавил заяц, показав свою повязку.
— А ещё броня для защиты, — добавил медведь. — А у тебя всего этого нет. В таком виде ты никуда не поедешь.
— Но где мне всё это взять? — спросила Маруся.
— На складе, — ответил леопард. — Если дадут.
Рядом с Марусей появилась серая плюшевая медведица-санитарка в шлеме и бронежилете, как у ополченцев, с медицинской повязкой на лапе и с сумкой-аптечкой через плечо.
— А вот и наша санитарка! — радостно объявил медведь, — Вот так она должна выглядеть! Чё-то она какая-то не в себе.
Санитарка действительно выглядела странно. Вся взволнованная или скорее напуганная. Её даже немного трясло.
— По-моему, она боится, — сказал заяц.
— Новенькая, — сказал медведь. — Ну, всем тут страшно. Но ты, вижу, не рвёшься туда, как эта медсестрёнка. Вот её бы лучше и взяли санитаром.
— Так давай возьмём, — предложил леопард.
— Сестру? Не, не можем, — возразил медведь.
— Возьмём вместо этой трусишки, — настоял леопард.
— Ну, хорошо, — согласился медведь. — Сестричка, иди на склад и возвращайся со снаряжением.
— Зачем? — удивился заяц, — Снаряжение уже здесь.
— А! Ну, да! — заметил медведь, — Тогда поменяйтесь формой. Пущай в госпитале будет новая медсестра.
Маруся отдала свои халат и шапочку медведице и забрала у неё снаряжение санитара. У медведицы на душе отлегло. Ей не придётся ехать на передний край. В докторском халате она ушла в здание вокзала исполнять обязанности медсестры. Её место заняла Маруся, одев снаряжение полевого санитара.
— Ну, вот! — обрадовался медведь, — Теперь ты похожа на санитара. Теперь всё на своём месте. Теперь грузи эти коробочки — и поедем.
— А что в них? — спросила Маруся.
— Вата, нитки, иголки, клей, — ответил медведь, — всё самое необходимое для лечения раненых на фронте. То же самое у тебя в аптечке.
Рядом с машиной стояла небольшая горка маленьких коробок с медикаментами. Маруся помогла бригаде скорой помощи загрузить их в кузов. Затем она села в машину. Медведь скомандовал: «Всё, Ерёма! Трогай!»
Водитель нажал на газ и включил мигалку. Машина под вой сирены отправилась на линию фронта…
Промчавшись по многолюдным улицам, на которых строители демонтировали дома для нужд фронта, карета скорой помощи въехала в Центр по большому эстакадному мосту. Маруся смотрела в окно. Снаружи всё вокруг было неспокойно. В тёмно-сером небе самолёты и вертолёты бились в неравном бою с комарами. На земле шли новые колонны новобранцев к оборонительным рубежам. Грузовики ездили туда и обратно, доставляя боеприпасы и медикаменты и вывозя раненых. Здания и улицы готовили к обороне, возводя баррикады и огневые точки.
Объехав городскую площадь и мэрию, машина скорой помощи спустилась по дороге ниже к западному берегу, который удерживало ополчение. Вблизи от укреплений в домах находились небольшие медицинские пункты. Машина подъехала к одному из них.
— Приехали! — объявил медведь-врач.
Заяц распахнул задние двери машины. Медведь скомандовал:
— А теперь разгружаемся! Коробки в медпункт!
Бригада скорой помощи относила привезённые коробки с медикаментами в маленький одноэтажный домик, в котором когда-то был магазин. Маруся помогала нести коробки. Внутри было не протолкнуться. Повсюду лежали тяжело раненые ополченцы. С тремя десятками раненных работало всего четыре санитара в броне ополченцев и в медицинских повязках. Эти медики не выходили из медпункта, тогда как на позициях работало несколько санитаров, приписанных к данному медпункту.
Внутрь с другого входа вошёл санитар-петух с порванным резиновым человеком-ополченцем. Санитар положил его в угол рядом с другими ранеными и ушёл за новыми пострадавшими.
Бригада скорой складировала коробки в подсобном помещении. После разгрузки медведь спросил медиков:
— Так! Кого забирать можно?
— Вон тех, у стены! — ответил один из медиков, указав на группу раненых бойцов у дальней стены слева от бригады.
Санитары забрали одного раненого на носилках и понесли к машине. Вскоре машина уехала, Маруся осталась в медпункте. На неё обратила внимание врач-пантера в очках.
— Ну, что стоишь? — спросила пантера, — Иди на позиции и тащи сюда раненых. Только смотри, чтоб не умерли по дороге.
Маруся послушно вышла из медпункта через противоположный вход и бегом направилась к укреплениям…
На набережной острова непрерывно тянулась линия спешно возведённых и не очень надёжных на вид баррикад. Между баррикадами на небольших расстояниях друг от друга находились огневые точки, представлявшие собой небольшие будки с крышами и бойницами, в которых помещались два-три арбалетчика. Будки предназначались именно для арбалетчиков и защищали их от комариных налётов, пока стрелки долго заряжали свои арбалеты и потому были уязвимы для врагов. Остальные стрелки укрывались за ограждениями и отстреливались, стоя вплотную друг с другом. Позади пехоты рассредоточены огнемётные машины, плюющиеся огнём то вперёд — в летящих над рекой медведок, то в небо — в приближающиеся комариные рои.
Район эстакадного моста, на тот момент уже взорванного, надёжно удерживался армией деревянных солдат. На мосту и под ним солдаты успешно отражали атаки медведок. Артиллерийские пушки вместе с прибывшими катапультами и требушетами обстреливали противоположный берег реки. Танки рассредоточились по всей оборонительной линии. Один танк держал вместе с пехотой уцелевшую секцию моста. Другие танки находились на флангах линии обороны. Так же были рассредоточены пулемётные расчёты. Правда, пулемётов было побольше. Медведки, медленно летящие над рекой, не выдерживали метких попаданий в головы и падали в воду. Иногда медведки долетали до берега и разрушали укрепления. Именно поэтому игрушки возвели новые укрепления подальше от береговой линии. В итоге променады на набережных остались пустыми и отлично простреливались пехотой. Стоило туда попасть медведкам — они тут же оказывались в смертельной ловушке.
За боями внимательно наблюдал в бинокль командир Воякин из своего штаба в мэрии, на крыше которой развевался красный флаг. Командир видел, что всё идёт строго по плану оборонительной операции. Хотя и не исключал возможность некоторых непредвиденных событий, которые могли изменить ход операции «Бегемот». Сейчас же делается всё, что только возможно, и лишь судьба может преподнести свои сюрпризы. А она их обязательно преподнесёт…
Ополченцы реже страдали от нападений медведок, так как тех вовремя уничтожали. Куда чаще бойцам досаждали многочисленные и шустрые комары. Они хватали своих жертв и уносили с собой. Но благодаря плотному огню стрелков монстры не могли улететь далеко и падали на землю, роняя покалеченных солдат. Тех, кто ещё был в сознании и кого ещё можно было спасти, подбирали санитары, собирали кое-как по частям и тащили в ближайшие медпункты.
Направляясь к укреплениям, Маруся увидела, как недалеко от неё рухнул на землю мокрый комар. Его полили пожарные из шланга, подключённого к гидранту. Лучники добили едва дышавшее существо. В его лапах шевелился подранный ополченец. Маруся подбежала к убитой комариной туше и с отвращением от прикосновения к гадкой комариной плоти вытащила пострадавшего из цепких лап. Серый вислоухий пёс высокого роста, одетый в броню, потерявший большое количество ваты, напоминал надувную лодку, которая сдулась наполовину. Маруся взяла его за подмышки со спины и задом потащила его к медпункту, до которого было рукой подать.
Затащив в медпункт, девочка положила раненого на свободное место между другими ранеными.
— Спасибо Вам! — прохрипел раненый пёс.
Маруся не преминула спросить:
— Вы не видели мальчика, похожего на меня?
— Нет, такого точно видел, — ответил пёс.
Маруся оставила раненого и побежала к укреплениям. Там раненые только прибавлялись. Им на смену приходили новобранцы из учебного лагеря и вставали на их позиции.
Нескольких бойцов подхватили комары. И вновь чудовищ сбили. Но один из бойцов упал на покрытый тушами убитых медведок и комаров променад и скрылся между двумя огромными тушами чудовищ. Другая сторона баррикад, опасная зона. Такое не впервые случалось, ополченцы совершали вылазки, чтобы вытащить своих. В этот раз зайти на ту сторону отважился один из санитаров. Крольчиха-санитарка перелезла через баррикаду и побежала по телам чудовищ. Однако новый налёт москитного роя сорвал весь подвиг. Прикрывавшие санитарку стрелки оказались в лапах монстров. Часть монстров удалось сбить и вырвать из их лап выживших бойцов. Остальных жертв комары унесли с собой. В итоге, целый участок линии обороны опустел. Защищать позиции стало некому.
Такую картину застала прибежавшая Маруся. Дойдя до баррикад, она увидела впереди среди комариных тел лежащего ополченца. Тот подавал признаки жизни. К берегу приближались новые медведки. Они беспрепятственно пролетали над рекой. Марусе стало страшно покидать укрытие. И тут в одну из летящих над водой медведок начал стрелять прибежавший енот-ополченец. Болт попал чудовищу в панцирь. Зарядив свой арбалет, он выстрелил ещё раз — и снова в панцирь. Енот встал рядом с Марусей.
— Вытащи его оттуда! — крикнул енот, — Я прикрою! Вперёд!
Маруся, пересиливая страх, судорожно перелезала через баррикаду. В это время прибежали ещё два ополченца. Войска пытались закрыть брешь в обороне, но стягивались медленно из-за больших потерь. Под слабым огневым прикрытием Маруся побежала к раненому бойцу, ступая по разлагающимся комариным телам. Её ножки тонули в вязкой плоти, голубые туфельки потемнели от тёмно-красной крови. Медлить было нельзя, медведки были уже близко.
Наконец, она добралась до раненого солдата. Который оказался не солдатом, а санитаром. Крольчиха пыталась спасти одного раненного бойца, но её саму растерзали комары. Обе ноги были оторваны, грудь вспорота, бронежилет разорван. Марусе даже в голову никогда не приходило, что даже врачи могут попасть в подобную беду и даже быть убиты монстрами.
— Там раненый! — кричала крольчиха, — Забери его!
— Но вы же тоже… — мямлила Маруся.
— Забери его! Слышишь?! Забери раненого! — крольчиха как будто начала злиться.
Она показала на кучу дохлых медведок у края набережной.
— Запомни, девочка! — напряжённо сказала крольчиха, — Медик никогда не думает о себе! Он должен думать только о тех, кому нужна помощь! Если медик не сможет спасти людей — это должен сделать другой медик! Давай!!! Пошла!!!
Слова справедливые и поучительные, но неподготовленной к таким событиям девочке они казались немного жестковатыми. В любом случае, тот бедолага уже давно там лежал, и он был первый в очереди на спасение.
Маруся, поскальзываясь на комарином мясе и крови, побежала к двум убитым медведками. Туши лежали плотно друг к другу. Марусе не хотелось прикасаться к ним. Они решила проверить, громко спросив:
— Есть тут кто-нибудь?!
Ответ не заставил себя ждать:
— Наконец-то! Вытащите меня отсюда! Я не могу пошевелиться!
Маруся хотела позвать кого-нибудь на помощь. Уж очень не хотелось лезть по тушам чудовищ, пусть даже мёртвых. Но вспомнив слова крольчихи, она поняла, что она должна сделать это сама. Кукла, с которой всю жизнь играли в «дочки-матери», просто не может быть бесстрашной отважной героиней-спасительницей. Но теперь настало время стать таковой. Ну, или хотя бы притвориться.
С большим трудом преодолевая страх вперемешку с брезгливостью, Маруся полезла наверх по туше медведки. Самым противным было ступать ногами по раздробленной уродливой голове с длинными толстыми усами и торчащими стрелами. Спина оказалась более чистой и гладкой. В проёме между тушами Маруся увидела затылок и спину оранжевой игрушки в бронежилете и с колчаном со стрелами. Конечности были скрыты. При падении с высоты боец вклинился в узкий проём и крепко в нём застрял. Маруся разглядела его широкую оранжевую голову и скатилась с туши в проём. Не без труда она достала из узкого зазора голову пострадавшего. Им оказался пластмассовый оранжевый лев. Пластмассовая грива делала его голову значительно шире, от чего лев не носил шлем, который ему был бы мал.
— Сколько же я тут торчу? — спросил лев.
— Вы в порядке? — спросила Маруся.
— Откуда я знаю! — отвечал лев, — Я пошевелиться не могу! А одну лапу вообще не чувствую!
Маруся сообразила, как можно вытащить льва. Для этого ей пришлось спуститься в зазор ещё ниже. Кукла была мягкая, она могла проскользнуть в узком зазоре. Она заглянула под тело льва. Его лапы были наполовину согнуты. А одной задней лапы не было совсем.
— У Вас одной лапы нету! — сказала Маруся.
— Ну, вот! — запричитал лев, — Теперь я без лапы остался! Браво! Тайна раскрыта! Теперь понятно, почему я её не чувствую!
Вероятно, лапы его лишил комар. На месте лапы зияло круглое отверстие, в которое она вставлялась. Комары, схватившие льва, оторвали её, и лапа пропала. Повезло льву, что хоть в таком виде выжил. Маруся решила выбить льва наверх, чтобы он вылетел, как пробка из бутылки. Летать он, конечно, не будет, но хотя бы сможет высвободиться. Девочка начала выдалбливать тело из проёма сначала руками. Но ручки оказались слишком мягкими для этого. Тогда она стала выдалбливать льва спиной в бронежилете.
— Что ты делаешь?! — удивился лев.
— Вытаскиваю Вас! — ответила Маруся.
Чего только ни придумаешь, чтобы спасти попавшего в беду! Если того требует ситуация, разумеется. Обычно на подобные трюки был горазд только Ивашка-Помогашка. Но Маруся была здесь одна. И к счастью, именно ей пришла в голову несуразная, но верная идея. Маруся выдалбливала льва из зазора между тушами. И, кажется, у неё получалось.
В конце концов, лев смог выскользнуть из западни. Он поднялся, встал на одну заднюю лапу и передними лапами медленно раздвинул туши. Путь из ловушки оказался свободен.
— Ну, всё, девчушка! Можем идти! — крикнул лев.
Маруся взяла льва под лапу, и вместе они побрели к укреплениям. Медведки поочерёдно приземлялись на променад и тут же получали по большой стреле в лоб. Это работала по ним баллиста, которую подкатили к укреплениям.
— Не знаю, что со мной бы сделалось, — сказал лев, — если бы не ты. Спасибо.
— Как же Вы будете без лапы? — спросила Маруся.
— Новую поставят, — ответил лев. — Надеюсь.
— А Вы случайно не видели мальчика, похожего на меня? — неожиданно спросила Маруся.
— Брата ищешь? — отвечал лев, — Нет, не видел. Ничем не могу помочь. Сожалею.
Вскоре Маруся отвела льва в медпункт. Затем вернулась, вспомнив о раненой санитарке. Но ту уже несли двое ополченцев. К баррикадам прибыли свежие новобранцы и закрыли брешь в обороне. Тогда Маруся увидела недалеко от баррикад ещё троих раненых. Двоих подобрали санитары. Маруся побежала спасать третьего. Эти трое чуть не стали новыми жертвами комаров.
Маруся тащила по земле раненого козла и спрашивала:
— Вы не видели мальчика, похожего на меня?
— Я видел в учебном лагере одного парня, — отвечал козёл блеющем голосом. — Я плохо его помню. Помню, веснушки у него на лице были. Совсем как у Вас. Ещё у него была шапка. Синяя такая. Приметная вещь. Этот парень о чём-то шептался с одним медведем. Наверное, они друзьями были.
Маруся обрадовалась услышанному.
— Где же они сейчас? — спросила она с надеждой.
— Они были в другом отряде, — ответил козёл. — Мы вышли из лагеря одной колонной. Потом мы разделились. Их отряду было приказано отправиться, кажется, на Север. Если я не ошибаюсь. Мы разделились, и больше я их не видел.
Теперь Маруся знала, что Ивашка-Помогашка вместе с Топтышкой отправились в Северный район. Но живы ли они? Вот бы найти их! Но нужно сперва попасть на Север. Но ведь тут нужно помогать раненым. Хотя тут и так полно санитаров. Конечно, это не значит, что можно бежать куда хочешь. Однако в другом районе тоже нужны санитары. Стоит ли попроситься на Север? Могут не разрешить. Но может, отправиться туда, никому не сказав? Быть может, если Маруся пойдёт на Север, не предупредив медиков, её никто не хватится. Возможно, ведь все так сильно заняты, что своих коллег порой в лицо не запоминают, а тем более новичков.
И тогда Маруся однозначно решила пойти на Север. Просто покинуть участок фронта незаметно. Она доставила в медпункт раненого козла и побежала на северную сторону, скрываясь в зданиях от налётов комариных роев. По пути попадались раненые ополченцы, которых она тащила в ближайшие медпункты. Марусе без сомненья было страшно, но ей очень хотелось поскорее найти друзей. Ей очень хотелось верить, что с ними всё в порядке…
Следующая глава: