Дарьенский проход когда-то считался непроходимым. Теперь сотни тысяч мигрантов рискуют пройти по опасной местности, столкнуться с насилием, голодом и болезнями, чтобы добраться через джунгли до Соединенных Штатов.
Они собрались в предрассветной темноте. Дети с затуманенными глазами ёрзали. Взрослые, тянущие младенцев и рюкзаки, стояли по стойке смирно, пока кто-то, работающий под командованием самого могущественного наркокартеля Колумбии (Gulf Clan), выкрикивал инструкции в мегафон, временно заглушая какофонию птиц и насекомых джунглей:
Убедитесь, что у всех достаточно еды и питья, особенно у детей. Синяя или зелёная ткань, привязанная к деревьям, означает, что вы идёте не в том направлении и должны повернуть назад.
Затем последовали молитвы о безопасности и выживании группы:
Господи, позаботься о каждом нашем шаге.
Когда солнце показалось над горизонтом, они отправились в путь.
Более 600 человек были в толпе, которая нырнула в джунгли тем утром, начав примерно 70-мильное путешествие из северной Колумбии в южную Панаму. Они приехали из Гаити, Эфиопии, Индии, Демократической Республики Конго, Бразилии, Перу, Эквадора и Венесуэлы, направляясь на север через единственную полоску земли, которая соединяет Южную Америку с Центральной Америкой.
На протяжении столетий Дарьенский пробел считался практически непроходимым. Исследователи и потенциальные колонизаторы, которые проникали туда, как правило, умирали от голода или жажды, подвергались нападениям животных, тонули в быстро поднимающихся реках или просто терялись и никогда не выходили. Эти опасности остаются, но в последние годы джунгли превратились в супермагистраль для людей, надеющихся добраться до Соединенных Штатов. По данным Организации Объединенных Наций, в этом году Дарьенский пробел могут пересечь более 800 000 человек — более чем на 50 процентов больше, чем в прошлом году, когда их число было невообразимым. Дети до 5 лет — самая быстрорастущая группа.
США потратили годы, пытаясь воспрепятствовать этой миграции, оказывая давление на своих латиноамериканских соседей, чтобы те закрыли установленные маршруты и отказывала в выдаче виз иностранцам, пытающимся прилететь в страны, близкие к границе с США. Вместо того, чтобы остановить прибытие мигрантов, этот подход просто перенаправил их через джунгли и передал управление их проездом преступным организациям, которые с радостью воспользовались этим. Клан залива, который теперь называет себя Ejército Gaitanista de Colombia, фактически контролирует эту часть северной Колумбии. Он долгое время перевозил наркотики и оружие через Дарьенский пробел, теперь он перевозит и людей.
Все, кто работает в Дарьенском пробеле, должны быть одобрены картелем и отдавать часть своих доходов. Они построили лестницы на склонах холмов и оборудовали скалы лестницами и лагерями с Wi-Fi. Они рекламируют все это на TikTok и YouTube, и любой может забронировать поездку онлайн. Есть много путей. Самый изнурительный маршрут — самый дешевый — прямо сейчас около 300 долларов с человека, чтобы пересечь джунгли пешком. Поездка на лодке по побережью может обойтись более чем в 1000 долларов.
В декабре я отправился в Дарьенский пробел с фотографом Линси Аддарио, потому что хотел увидеть своими глазами, на какой риск готовы пойти люди, чтобы попасть в Соединенные Штаты. Перед тем как отправиться в путешествие, я поговорил с несколькими журналистами, которые уже делали это раньше. Они сталкивались с тифом, сыпью, экстренной эвакуацией и загадочными болезнями, которые длились месяцами. Одного из них связали в лесу и ограбили под дулом пистолета. Они сказали, что мы можем принять меры, чтобы сделать путешествие более безопасным, но в конечном итоге для выживания нужна удача.
Каждый год власти Панамы вывозят из джунглей десятки тел. Гораздо больше поглощает природа. Эти смерти являются результатом не только экстремальных условий, но и ошибочной логики, принятой США и другими богатыми странами: что, усложнив миграцию, мы можем ограничить количество людей, которые пытаются ее осуществить. Этого не произошло — ни в Средиземноморье, ни в Рио-Гранде, ни в Дарьенском заливе. Вместо этого каждый год приезжает все больше людей. То, что я увидел в джунглях, подтвердило закономерность, которая разыгрывается в других местах: чем сложнее миграция, тем больше наживаются картели и другие опасные группировки, и тем больше мигрантов погибает.
Накануне нашего отъезда венесуэльский отец по имени Бергкан Рули Але Видал мерил шагами лагерь у входа в джунгли, упаковывая и переупаковывая сумки своей семьи. Он и Орлимар взяли с собой детей: 2-летнего Исаака и 8-летнюю Камилу. Даже в темноте воздух был душным, и Бергкан терзался от беспокойства. А что, если кто-то из детей упадет и поранится или свалится с лихорадкой? А что, если кого-то укусит змея? Пытаясь спасти будущее своей семьи, он серьезно просчитался?
В первый день тропа была усеяна валунами и увешана лианами. Она так часто пересекала реку, что я быстро отказался от идеи выбросить свои резиновые сапоги, потому что они снова наполнялись водой лишь через несколько минут. Теннисные туфли семьи Бергкана уже были порваны и разваливались. Холмы были скользкими от грязи и такими крутыми, что мы часто не столько шли, сколько карабкались на четвереньках, держась за изуродованные корни.
Мы прошли мимо стендов, где продавались бутылки с водой две по 5 долларов. Носильщики, известные как "mochileros", кружили вокруг, предлагая свои услуги. «Мы несем рюкзаки, мы несем детей!» — скандировали они. Они берут около 100 долларов в день, а также обмениваются с мигрантами вещами из своих рюкзаков. Орлимар пыталась обменять пару старых наушников на новые ботинки, но ей отказали. Пару раз они с Бергканом теряли терпение и кричали носильщикам: «У нас нет денег!»
В середине утра мы достигли самого сложного холма маршрута. Через полчаса подъема Бергкан рухнул на землю, его грудь тяжело вздымалась. Орлимар сбросила свои вещи. «Что у тебя в этой сумке?» — спросил он ее.
«Туфли — сандалии», — произнесла Орлимар таким тихим голосом, что ее было едва слышно.
Бергкан сказал ей сбросить весь вес, который она сможет. Она начала вытаскивать чистую одежду. «Кто-то другой сможет ее использовать», — сказал он. Но другие семьи поблизости тоже выгружали припасы. Люди, у которых были силы продолжать идти, проносились мимо нас, глядя прямо перед собой, как будто истощение было болезнью, которую они могли подхватить, просто взглянув на нее.
Переход через джунгли может занять от трех до десяти дней, в зависимости от погоды, веса ваших сумок и чистой случайности. Незначительная травма может стать катастрофой даже для самых подготовленных людей. Контрабандисты часто преуменьшают, сколько дней займет путешествие — Бергкану сказали планировать два дня. Через несколько часов путешествия он начал понимать, что они далеко не так глубоко в джунглях, как им нужно, а это означало, что у них может не хватить еды, чтобы выбраться.
Бергкан и Орлимар планировали другую жизнь. Они встретились в подростковом возрасте и вместе учились в колледже, Орлимар изучала сестринское дело, а Бергкан — инженерное дело. Но экономика Венесуэлы рухнула в 2014 году из-за коррупции и неэффективного управления. Затем политика президента Николаса Мадуро привела к ужесточению американских санкций. Будущее, к которому они стремились, перестало существовать. За последнее десятилетие не менее 7,7 миллионов венесуэльцев бежали.
Бергкан и Орлимар прожили пять лет, берясь за любую работу, которую только могли получить, сначала в Венесуэле, а затем в Перу, наблюдая, как их друзья и одноклассники один за другим уезжают в Соединенные Штаты. Затем кузина Орлимар Элимар, которая была ей как сестра, пришла к ним с предложением, ее парень, живший в Далласе, оплатит семье Бергкан самый дешевый маршрут через джунгли, если Элимар и ее двое детей — которым было 6 и 8 лет — смогут поехать с ними. «Это был наш момент». Они планировали остаться в США только до тех пор, пока экономика Венесуэлы не восстановится, и они не смогут вернуться домой.
Мы тащились в гору несколько часов. Айзек качался на плечах Бергкана. Схватив сына за ноги, Бергкан принял стратегию бега вверх по склону примерно 30 секунд, а затем снова рухнул. Его конечности тряслись, а лицо приобрело зловещий оттенок фиолетового. «Тяжесть, которую ты несешь, у тебя в голове», — сказал он в какой-то момент, подбадривая себя. Камила пару раз останавливалась, сдерживая длинную очередь людей позади себя, и кричала: «Мамочка, я не могу!»
Около часа дня Айзек уснул, его безвольное тело покачивалось взад и вперед. «Такое ощущение, что его вес утроился», — сказал Бергкан Орлимару. Они сели на склоне холма, чтобы перегруппироваться. Элимар попыталась разбудить племянника леденцами, но он не реагировал. Другие родители остановились, чтобы спросить, все ли с ним в порядке. Бергкан вытащил из сумки пакетик электролитного порошка. Он смешал его с водой, затем потряс Айзека и велел всем четверым детям выпить. «Мы вытащим тебя отсюда», — сказал Бергкан, больше себе, чем кому-либо другому.
В конце концов, носильщик объяснил, что мы движемся слишком медленно, чтобы добраться до Панамы, нам придется ночевать в лагере для отставших. Когда мы прибыли, мы увидели деревянные платформы для палаток, ведерные души и туалеты, а также несколько уличных кухонь, где колумбийцы подавали блюда с курицей и рисом — все за определенную плату. Люди вокруг нас начали покупать Wi-Fi за 2 доллара в час, чтобы попросить родственников отправить им больше денег, переводы облагались комиссией в 20 процентов. Элимар начала ходить по лагерю, прося других венесуэльцев одолжить ей денег, чтобы помочь связаться со своим парнем. Бергкан, Орлимар и их дети сели и потерли свои ноющие конечности. Им некому было позвонить.
На второе утро нашего путешествия около 150 человек вышли из лагеря и стали ждать восхода солнца, прежде чем отправиться в путь. Бергкан и его семья ничего не ели, им нужно было сохранить несколько оставшихся банок тунца и упаковок печенья. Дети все еще были в пижамах, некоторые из их единственной оставшейся чистой одежды.
В трех поездках в Дарьенский пробел, которые я совершил в течение пяти месяцев, я видел, как в глубине джунглей появлялись новые мосты и асфальтированные дороги, как расширялась зона действия точек доступа Wi-Fi, а на картах Google Maps появлялись достопримечательности, о которых раньше знали только понаслышке. Глядя вниз на бурлящую реку, я держался за веревки, чтобы безопаснее ползать по отвесным скалам позади родителей с плачущими детьми, привязанными к их груди.
Гиды и носильщики следуют за мигрантами в джунглях с включенными iPhone, спрашивая: «Вы себя хорошо чувствуете?» и «Мы хорошо к вам относились?» Они непрерывно снимают в течение первого дня пути, когда люди еще способны вызвать улыбку. (Даже я попал в одно из их видео.) Они выкладывают видео в социальные сети, продавая поездки по джунглям, как если бы это были радостные прогулки на природе. Мотивы получения прибыли картеля стали еще одним фактором, подпитывающим миграцию.
Оставив Бергкана и его семью на границе, мы повернули назад, чтобы пройти по второму основному сухопутному маршруту через Дарьенский пробел.
Орлимар и ее кузен Элимар больше не разговаривают. Они поссорились на автобусной станции в Гондурасе, когда Элимар устала ждать, пока Бергкан наскребет достаточно денег, чтобы продолжить. Она купила билеты для себя и своих детей и сказала Орлимаре, что они уезжают.
Когда семья Бергкана добралась до юга Мексики, они ехали в нескольких фургонах, называемых комби, которые являются самым дешевым способом передвижения по опасным сельским дорогам страны. Они говорят, что потеряли счет тому, сколько раз наркоторговцы, полицейские и мексиканские иммиграционные чиновники садились в фургоны и требовали взятки. Они заставили жителей Центральной Америки и Карибского бассейна платить больше, чем венесуэльцы — все знали, что они самые бедные. Последняя группа вооруженных людей скромничала: «100 песо с человека», — сказали они, около 6 долларов. «Это не так уж много». Через шестнадцать дней после того, как семья покинула Бахо Чикито, они прибыли в Мехико.
Сейчас Бергкан подрабатывает случайными заработками: он переплетал учебники на фабрике и занимался строительством на кладбище. Семья живет в двухкомнатной квартире в подвале с более чем дюжиной других венесуэльцев. Они также подали заявку на въезд в Соединенные Штаты через CBP One и ждут, когда назовут их номер. Они могли бы попробовать запрыгнуть на опасный поезд, известный как "la bestia", до границы, где они могли бы пересечь ее нелегально. Но сейчас Бергкан не может вынести ни единого дополнительного риска.
Статья Кейтлин Дикерсон
Подписывайтесь на наш телеграмм канал - Горизонт времени