О «фантастическом путешествии сквозь время и пространство» – заочном обучении в ПСТГУ по направлению «Социальная работа» – рассказывает сотрудник пресс-службы Астраханской епархии, регент левого хора Покровского собора Астрахани Ольга Николаевна Моисеева.
«Смотрю я на икону и начинаю клянчить: «Господи, помоги!» А потом подумала: как Богу угодно, пусть так и будет»
Когда я пошла учиться в Свято-Тихоновский университет, мне было 39 лет. Все вокруг говорили: «Делать тебе нечего, с ума что ли сошла – на старости лет учиться?» А я отвечала: «Что значит – на старости лет? Мы бессмертные, значит, нет старости и вообще наша цель — совершенствоваться, всë в будущем веке пригодится». Надо мной все смеялись, говоря, что на том свете это не понадобится.
Это был 2012 год. Дети выросли, оба уехали учиться в Гусь-Хрустальный в духовное училище, а я осталась дома одна. Я пела на клиросе, но этого мне не хватало, нужна была какая-то деятельность. Господь ведет тебя своими путями, ты как бы на ощупь идешь за чем-то одним, а Господь приводит туда, куда душе твоей полезно. Нет никаких случайностей, если не ищешь своего. На тот момент мой духовник, архимандрит Сергий (Рыбко), советовал чаще читать духовную литературу. Отец Сергий всегда меня поддерживал и был сторонником просвещения. И я читала, но этого все равно было мало. Мне очень хотелось учиться в богословском вузе. В интернете я нашла разные университеты, в том числе Свято-Тихоновский, – куда, как писали, легко поступить, но где сложно учиться. Посмотрела разные факультеты и решила, что нужно пойти на «Социальную работу», хотя в то время вообще не знала, что это такое. До поступления, по-моему, три дня оставалось, а я все размышляла, ехать или нет... В то время еще нужна была характеристика для поступления, и игумен Павел (Полуков) (сейчас он насельник Сретенского монастыря), который мне ее дал, сказал: «Поезжайте!»
Приезжаю я в Свято-Тихоновский, а в приемной комиссии мне говорят: «Вы знаете, Ваши документы не годятся, мы не можем их принять». А я сижу и не могу встать со стула. Потом собралась с силами и говорю: «Вы знаете, как долго я принимала решение сюда приехать? Деньги на билет потратила. Я не уйду, мне нужно сюда поступить». Сотрудник приемной комиссии пошла кому-то звонить, а я смотрю на огромную икону Божией Матери, занимавшую всю стену напротив меня, и начинаю клянчить: «Господи, помоги!» Потом подумала: как будет Богу угодно, пусть так и будет. В этот момент сотрудница приемной комиссии подходит, разводит руками и говорит слово в слово, буквально: «Не знаю, какая-то у Вас особенная ситуация, но мне велели принять Ваши документы, но вообще это что-то нереальное, я много лет работаю и с таким впервые сталкиваюсь». Вступительные экзамены я сдала с высокими баллами. Так началась моя учеба.
«У Бога нет времени, и у нас нет возраста»
Группа у нас собралась большая, студенты приехали из разных городов, и не только из России, была девушка – дочка священника из Белорусии. Все очень разные: кто-то лет на 10 меня старше, кто-то сразу после школы поступил. Мотивы поступления тоже у всех разные: некоторые, как и я, хотели диплом о богословском образовании, но испугались богословских программ и пошли на «Социальную работу». Были среди нас светские социальные работники, которые хотели получить церковное образование. Например, моя подруга Наталья, тоже из Астрахани, уже работала на момент поступления социальным работником в кафедральном соборе.
До конца учебы дошли не все. Высшее образование – это само по себе сложно, а тут по сути два диплома – параллельно учишься и богословию, и социальной работе как науке. Помню, бывало, плакали от трудностей, случались между нами и споры. Но вообще мы друг другу помогали и держались вместе. Уже тогда, в самом начале учебы, я начала понимать, что такое социальная работа и что такое Свято-Тихоновский университет: мы сразу начали осуществляли на практике то, чему нас учили протоиерей Константин Стриевский и Татьяна Валерьевна Зальцман, – заботились друг о друге.
С тех пор и поныне мы дружим – тесно общаемся даже с теми, кто не окончил университет, советуемся, особенно когда ведем какие-то проекты; помогаем, если кто-то из нас попал в беду. Мне в нашем общем чате в WhatsApp нередко пишут: «Оля, у тебя на эту тему диплом, ты все знаешь – подсказывай». Стараемся встречаться, выбираться куда-нибудь вместе. Ребята шутят: «Вот Ольга приедет, хоть Москву нам покажет». Называем друг друга по-прежнему – «ребята», хотя, конечно, все давно не ребята. Но у Бога нет времени, и у нас нет возраста.
«Возможность поговорить со священником, который интересно рассказывает, много знает, которому есть что сказать, – этого очень не хватает, когда ты уже не учишься»
Пять лет в Свято-Тихоновском университете были романтичным, увлекательным, волшебным, чудесным приключением. Это было путешествие сквозь время и расстояние, настоящее фантастическое путешествие. И бесценный опыт: другой город, другой менталитет, известные священники – всё на расстоянии вытянутой руки. Некоторые преподаватели у нас были из светских вузов, они вели предметы не богословские, а, например, связанные с точными науками ( для меня они – как идти по краю обрыва в кромешной темноте). Но с ними тоже было очень необычно и интересно общаться. Преподаватель, который вел у нас статистику, говорил, что в Свято-Тихоновском он работает «для души» – здесь совсем другие студенты и предмет можно преподавать иначе, интереснее.
Знания по социальному и церковному служению, которые мы получили в ПСТГУ, ни с чем не сравнимы – нам все разложили по полочкам. Даже если собираешься лапти плести, нужно изучить, как и из чего их плести, попрактиковаться, а здесь такое важное дело, как помощь людям, да еще и в Церкви… Но, главное, что эти знания были воцерковлены, что это было знанием во Христе.
Поиск книг на тему социального служения был как поиск сокровищ. Много информации я находила в зарубежных источниках. Одна из моих работ была на историческую тему, касалась того, как освещали социальную церковную деятельность в Средние века. Столько было интересного материала, но все на иностранных языках. Помню, Татьяна Валерьевна спрашивала: «У Вас тут в библиографии немецкая книжка, Вы ее правда читали и переводили?» Конечно! У нас одна прихожанка немецкий знает, другая – английский. Я им звонила, просила: «Сейчас пришлю скриншоты, переведите, пожалуйста», – а с латинского, например, переводила сама через автоматический переводчик.
Читать книги – это, конечно, хорошо, но еще важнее их верно понимать. Помню свое удивление, когда мы разбирали со священником Александром Гумеровым Новый Завет – место, где Господь говорит, чтобы возвестили Иоанну Крестителю, что хромые начинают ходить, слепые прозревают (Мф. 11:5). Оказывается, было пророчество в Ветхом Завете и Христос показывает, что оно сбылось. Одна студентка потом подошла к преподавателю и сказала: «Спасибо Вам большое, Вы открыли для меня Евангелие совершенно с другой стороны». Когда внимательно изучаешь Евангелие и с самых азов читаешь святых отцов, это очень помогает в церковной деятельности. Даже если пишешь маленькие тексты для какого-нибудь небольшого областного, епархиального или приходского мероприятия, это все очень помогает и играет свою роль.
В нашем университете очень интересные батюшки, с которыми можно всегда поговорить на духовные темы. Ведь одно дело, когда мы друг с другом говорим или самостоятельно читаем святых отцов, а тут такие преподаватели маститые, а ты сидишь напротив и просто дискутируешь. Помню, один из преподавателей-священников рассказывал нам что-то из апокрифа и искал нужную формулировку, а я говорю: «Так это описывается у Клайва Льюиса в «Расторжении брака». Он говорит: «А ведь точно!» Было так радостно, что мы друг друга понимаем. Одногруппники спрашивают, что это за книга, а батюшка удивляется: «Ах, как же вы не читали такую книгу»! Возможность поговорить со священником, который интересно рассказывает и много знает, которому есть что сказать, – этого очень не хватает, когда ты уже не учишься – попробуй побегай за такими занятыми людьми и усади за философскую беседу!
«Все цели достигаются во Христе»
Экзаменационные сессии длились почти месяц. Меня благочинный в храме спрашивал: «Почему это у вас такая большая сессия? Вот в Лавре всего две недели!» Я на это отвечала, что у нас все очень серьезно: «Мы же из ПСТГУ»!
Когда ехали с подругой в поезде на экзамены, нас все расспрашивали, куда мы, что это у нас за книжки, а потом просили: «Подарите мне вот эту». «Да вы что, это же наш учебник!» – «Ну, пожалуйста!» «Ладно уж, забирайте». Так по дороге на экзамен у нас чуть не половина вагона обычно проходила «первую ступень» курса «Азы православия»!
Все время, пока шла сессия, я жила у своей подруги в Москве. Соседям она меня представляла так: «Оля из Астрахани, она в Свято-Тихоновском учится». И тут тоже начиналось: «Где-где учитесь? Мы слышали про такой вуз», «На кого учитесь?» и «Расскажите, пожалуйста!». Я была приятно удивлена, что о церковном вузе знают люди нецерковные.
Конечно, на заочной форме обучения всë быстро, всë бегом. Первый экзамен на первом курсе был по философии. Я активничала на занятиях и первая села отвечать на экзамене. Не помню, какой был билет, но я не очень хорошо его знала. Преподаватель начал задавать мне дополнительные вопросы: «Постарайтесь, я хочу пятерку Вам поставить, Вы же у меня самая активная ученица». И пятерки мне стали нравиться: студентке 40 лет, а ей хочется учиться на отлично!
Помню, по теории социальной работы был очень сложный учебник, со сложной терминологией и содержанием. На экзамене я отвечала так сумбурно и путано, что один однокурсник говорил: «Ольге, наверное, сейчас “тройку” поставят,и конец её пятеркам наступит». А мне Татьяна Валерьевна поставила «пять».
Цели все достигаются во Христе, это точно. Без Промысла Божьего невозможно ни поступить в такое учебное заведение, как ПСТГУ, ни окончить его.
Отец Константин Стриевский нас наставлял: «Не забывайте, что вы учитесь в церковном вузе, вам надо будет потом послужить Церкви». У каждого из нас были разные цели и мотивы поступления, но в конце концов у большинства определилось что-то, связанное с Церковью.
«Если бы жены-мироносицы не бегали и не суетились, мужчины ничего бы не узнали!»
Татьяна Валерьевна Зальцман любила повторять, что о социальном служении она готова говорить всегда и везде: «Прихожу в гости, сажусь за стол и начинаю рассказывать о самом интересном в мире -- о социальной работе». Так и я, когда окончила Свято-Тихоновский университет, стала везде подмечать, кто как служит другим и о ком заботится. В нашей Астраханской епархии социальная деятельность очень развита, но начиналось все когда-то на энтузиазме священников и мирян. Помню, как мы только начинали развозить еду бездомным по примеру Москвы. У нас фотографии даже есть: выходит батюшка в подряснике из машины, а на заднем фоне кастрюли железные. Но и сейчас наши священники очень активно участвуют в социальной помощи. Однажды на большом митрополичьем православном форуме, одним из организаторов которого я была, я сломала ногу, был сложный перелом, и меня тогда наш священник и в травмпункт доставил, и везде на каталке возил. Настоящие христиане наши батюшки! Наш Владыка Никон, митрополит Астраханский и Камызякский, необыкновенно отзывчивый человек: ни одна просьба – будь то просьба о молитве или просто о помощи – не остается у него без внимания. Например, у нашей одной студентки, которая поет на клиросе в нашем храме, были большие проблемы с жильем. Владыка сразу подключился, стал разбираться и помогать ей.
Я работаю в пресс-службе епархии, поэтому активно участвую в работе разных епархиальных отделов, особенно социального, так как он больше всего требует информационного освещения. Многие новости о социальных (и не только) мероприятиях, приходят ко мне. У нас обычно до позднего вечера то какой-нибудь сбор, то кому-то надо срочно помочь, то нужно что-то распространить или исправить. Очень много звонит церковных людей, постоянно пишут, спрашивают, чем помочь, или сами просят о помощи. Женщины более активны. Например, организовывали мы сбор костылей и тростей для социальной службы, которая помогала военному госпиталю. «Сарафанное радио» работает в Астрахани очень хорошо – женщины отовсюду звонят: «Батюшка, у нас тут костыли, кто-нибудь пусть приедет, заберет, надо срочно отвезти». И к вечеру батюшка просто взмолился: «Да откуда вы, женщины, столько костылей собрали! Их на пять госпиталей хватит! Остановитесь!»
Бывает, мне говорят, когда проводим какие-то благотворительные сборы или иные социальные мероприятия: «Что вы суету устроили? Надо все делать спокойнее, прекратите суетиться». А как не суетиться, если людям надо быстрее помочь? Нельзя заставлять страдающего ждать, нужно спешить к нему. Не зря говорил наш любимый святой Иоанн Шанхайский: «Кто не поторопится сделать добро, тот его не сделает. Добро требует горячности. Теплохладным диавол не даст сделать добра». И я вот думаю, что наши женщины как мироносицы, которые первые начали бегать вокруг пещеры, вокруг Господа, первые все увидели. Если бы жены-мироносицы не бегали и не суетились, как бы мужчины всё узнали?
«Цель у любых церковных проектов одна – спасение души»
Всем известно, что в Церковь чаще всего присылают просьбы о благотворительных сборах. Потому что с церковной стороны это всегда выглядит авторитетно и прозрачно: все делается совместно, везде освещается, все друг друга знают. Вот митрополит благословил сбор помощи Донбассу – значит, нужно написать анонс или дать объявление, что Социальный отдел начал сбор. Информация попадает к нам в пресс-службу. И нужно написать текст так, чтобы звучало хорошо, представить материал понятно — и для тех, кто будет помогать, и для тех, кто захочет обратиться за помощью. Ведь читают церковные новости самые разные люди, и нужно, чтобы каждое слово было взвешено.
Многие мои знакомые из разных епархий знают, что я училась в Свято-Тихоновском университете. С самого начала учебы и еще задолго до нее я помогала в нашем Покровском соборе – и с социальными проектами, и с молодежным служением. И поэтому мне повезло: во время учебы с прохождением практики проблем у меня не возникало. И больше всего мне нравились темы, связанные с представлением социальной работы в СМИ. Тогда это была малоизученная тематика, и мне очень нравилось. И вот до сих пор продолжаю это делать и нравится по-прежнему.
Мне часто пишут друзья, и не только из нашей епархии: «Оля, вот тут нужно помочь организовать сбор, такое можно опубликовать? Или переписывать надо?» Иногда я говорю: сделаю позже. А мне в ответ: нужно срочно! А я в это время, например, иду по улице с тяжелой сумкой. Поэтому шучу: я человек-клавиатура, в любом месте и в любое время пишу, и писатель, и редактор по требованию. И очень часто придираюсь: тут не так запятая, тут неправильно про людей с инвалидностью написали, а такое вообще нельзя публиковать! Руководитель нашей пресс-службы иеромонах Игорь (Добродеев) присылает мне какой-нибудь текст на последнюю проверку и шутит: «Проверьте, пожалуйста, всё ли так!А то вы всегда найдете лишнюю «невидимую» запятую, которая портит стиль и меняет смысл!» В общем, я перфекционист в действии. И угадайте, где меня этому научили?
Я уверена, что в социальной деятельности Церкви все должно быть прозрачно и идеально. Текст должен быть не только понятным, но и приятным для читателя, он не должен быть занудным. В социальной работе это очень важно. Но самое главное – помнить цель нашей деятельности. Когда прописываются какие-то благотворительные проекты, в «целях» часто указывают «просвещение молодежи» или нечто подобное, но это не так. У всего в Церкви, в том числе и у всех социальных церковных проектов, одна цель: спасение, обожение, то есть сотериологическая цель, говоря научным языком. В задачах может быть «просвещение молодежи», с этим не поспоришь, но не в целях.
«Святители Иоанн Златоуст и Василий Великий – первые популяризаторы социального служения»
Многие считают, что добрые дела Церкви не должны выставляться напоказ, что в Древней Церкви не популяризировали церковную деятельность, что это только сейчас вошло в практику писать какие-то анонсы и отчеты. Но это совсем не так. Главными популяризаторами церковной деятельности были, например, святители Иоанн Златоуст и Василий Великий; об этом я тоже узнала, обучаясь в Свято-Тихоновском университете. У святителя Иоанна Златоуста есть такая мысль: «Как я могу украшать жилище Христа, когда Он сам голодный, разутый и раздетый стоит у дверей?». Социальная миссия была поручена Церкви, и, хотя не было информационного освещения в его современном понимании, о церковном служении говорили гораздо шире, чем сегодня, просто были свои, свойственные тому времени методы: например, даже в самые захудалые деревеньки отправлялись глашатаи с объявлениями о церковной помощи. Социальной деятельностью активно занимались монастыри, которые строились на особенно оживленных путях, например, на местах переправ. В городах имелись специальные стены, на которых разными способами того времени давали объявления различной тематики.
Вообще, без социальной деятельности нет Церкви, потому что Господь сказал: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). А кроме того, Церковь — собрание людей, сообщество, а в переводе с латыни socialis - товарищеский, общественный.
Также рассказывать о церковной деятельности нужно, потому что без дела нет слова, а без слова нет дела, особенно в наше мегаинформационное время. Просто нужно не себя и свои подвиги на первое место ставить, а тех, кому помогаем…
О социальной деятельности нашей епархии мы стараемся как можно больше рассказывать. В Астраханской области не так много светских СМИ, и мы с ними, конечно, взаимодействуем, рассылаем пресс-релизы, всегда открыты к общению – те, кто заинтересован, всегда могут приехать и отснять какой-то сюжет. Город у нас небольшой, все храмы наперечет, все журналисты друг друга знают, можно писать напрямую. Журналистам, которые отвечают за освещение церковных тем, мы просто отправляем информацию: «Если вам интересно…» Обычно им бывает интересно. На одном из съездов по связям с общественностью владыка Пантелеимон (Шатов) говорил, что было бы хорошо приглашать журналистов не только для освещения социальной деятельности Церкви, но и к участию в этой деятельности: «В Церкви есть разные служения. Но есть служение общее для всех христиан. И таким служением является служение милосердия, если в этом служении не будут участвовать все члены Церкви, оно будет неполным. В этом служении должны участвовать не просто социальные работники, не только сестры милосердия, не только диакона. Наша задача – объяснить всем, что это служение, как и служение Евхаристии на Литургии, — общее. Как есть главная заповедь о любви к Богу, которую мы исполняем, вместе собираясь на Литургии, так и заповедь о любви к людям должна совершаться совместно. Вместе».
Помню, на первом курсе Свято-Тихоновского университета у нас случился такой разговор. Речь шла о любви, и наш преподаватель Ирина Вячеславовна Соловьева спрашивает: «Как вы думаете, любовь – это то, что дано от рождения? В помогающей профессии может работать любой человек или только тот, кто склонен к эмпатии?» Уверена, что любовь – это и дар, и приобретение, она всем доступна, любви все могут научиться. Мой любимый принцип – «Если каждый из нас будет отдавать себя другим, то никто в накладе не останется», потому что если каждый отдает, то каждый и получает ото всех людей вокруг себя. Чего хотят все люди? Быть счастливыми. Но, чтобы этого добиться, надо просто отдавать то, что есть, и самого себя. Других рецептов никто не придумал, и в социальном служении Церкви это легко можно реализовать.
Беседовала Ксения Белошеева
Материал подготовлен редакцией сайта ПСТГУ
Сайт ПСТГУ: https://pstgu.ru/