Неделя прошла с того дня, как группа российских журналистов прибыла на территорию аэропорта Нейраб в пригороде Алеппо. Поначалу коллеги только и обсуждали между собой, каким чудом им удалось вырваться из окруженного боевиками города, да ещё и во время штурма гостиницы, в которой они так прекрасно жили на протяжении нескольких месяцев, но со временем воспоминания сошли на нет, уступив место мечтам о скором возвращении в Латакию, а там и домой, в Россию.
Я Александр Коцюба, военный, специальный корреспондент дирекции информационных программ ВГТРК «Телеканал «Россия 1».
Это часть 104 моей книги «Раненый Алеппо» трилогии «Охота на военкора».
Читайте книгу на моём канале в подборке https://dzen.ru/suite/e5d4a836-1e8a-48ff-a025-9da3f3bd27a3
Находясь под постоянной охраной наших военных, которые превратили здания и терминалы воздушной гавани в непреступную крепость с готовой в любую секунду вступить в бой бронетехникой, расставленной по периметру, и вооруженными до зубов часовыми, репортёры чувствовали себя очень комфортно, нисколько не расстраиваясь относительно категорического запрета покидать данную территорию. Впрочем, все и без особых распоряжений понимали, что «за забором» им жизни нет, чего не скажешь о месте, в котором их в очередной раз разместили сопровождающие: акыд с помощником.
Военные поставили всю группу на довольствие, обеспечивая, как и положено в армии, трёхразовое питание, а чай с печеньем и сгущенкой вообще в неограниченном количестве. Плюс, на территории аэропорта, метрах в трёхстах от терминала, в котором они расположились, функционировал магазин, где местный торговец барыжил привычными для этих мест импортными сладостями, наборами быстрого приготовления, газировкой и фруктами.
Здесь же имелся отдел, подобный российскому военторгу, с образцами обмундирования, нашивками в духе российско-сирийской дружбы и названиями подразделений, воюющих в данной местности, и ещё какой-то военной мелочовкой. Репортёры, скорее, от скуки, каждый день наведывались в лавку, беря в основном фрукты и в неограниченном количестве упаковки с семечками: маясь от безделья, журналисты лузгали их сутками напролет.
К основным неудобствам проживания на военной базе можно было отнести разве что размещение: прибывшим неделю назад репортёрам отдали в распоряжение один из пустующих залов ожидания с металлическими лавками в центре, спать на которых было крайне дискомфортно из-за разделительных подлокотников через каждые два сидения, так что ноги не вытянешь, да ещё и наклон у сидений такой, что впечатываешься в спинку без малейшей возможности повернуться на правый бок. Других мест, а уж тем более коек, военные не нашли, сославшись на то, что все имеющиеся железные кровати заняты разместившимся здесь личным составом подразделения.
Но и эту проблему коллеги-журналисты решили буквально на второй день: кто-то устроил себе гнездо, разложив на сиденья свои вещи и спальные мешки, привезённые ещё с большой земли на всякий случай, кто-то соорудил из личных вещей и рюкзаков подобие трона, засыпая полусидя, упираясь ногами в неуместные в таких условиях подлокотники.
Илье, в отличие от остальных, крупно повезло: в первую же ночь он случайно забрел в одно из подсобных помещений, где валялась решётка с пружинами от металлической кровати, которую он надёжно закрепил между рядами сидений, обустроив себе прекрасное спальное место, разместив под ним обе свои и Виктора сумки, набитые сирийскими подарками. Увидев такую конструкцию в центре зала, акыд, поначалу очень возмущался, что эту удобную кровать занимает не он – человек, на протяжение продолжительного периода времени заботившийся о вверенных ему журналистах, а кто-то из его подопечных, но после литровой бутылки арака, которую Илья предусмотрительно принес в дар обидчивому полковнику, все вопросы о спальном месте были сняты.
Акыд прекрасно ночевал на голой лавке без всяких подложек и одеял, причем храпел так, что у всех остальных уши сворачивались в трубочку, а попытки хоть как-то сбить его напор каждую ночь терпели фиаско. С утра офицер как ни в чём ни бывало отмахивался от всех упрёков коллег, обвиняя их в том, что не выбили для него отдельное спальное место в какой-нибудь из пустующих подсобок, явно намекая на сетку кровати Ильи.
В тот день полковник вышел из комнаты, где обычно собирались старшие офицеры для обсуждения текущих событий и ближайших планов:
- Завтра из Латакии выезжает караван в нашу сторону, в броне-капсуле поедет ваша смена, парни! – радостно оповестил он только что проснувшихся репортёров. – Если утром выедут, то к вечеру будут у нас. Потом водители и охрана отдохнут, переночуют, и на следующее утро поедем в сторону дома. Сегодня у нас понедельник, следовательно, к пятнице должны быть в Латакии. Самолёт за вами прилетит в Химки в воскресенье, летчикам тоже надо будет отдохнуть, чтобы в понедельник вернуться в Чкаловский. Такой расклад, товарищи телевизионщики – вы убываете домой! Оцените, кстати, ещё раз мою заботу: у вас будет парочка дней на отдых у моря, прежде чем вы покинете эту бренную землю.
- Наконец-то! - радовались журналисты, начав паковать вещи.
- Вы с нами, товарищ полковник? – иронично поинтересовался Виктор.
- До Латакии – да, а потом наши пути-дорожки разойдутся: вы в Москву, а я ещё зависну на Химках, дела буду передавать сменщику… ещё минимум неделю, – грустно подытожил он.
На следующее утро журналисты по понятным причинам пребывали в приподнятом настроении, много шутили и подтрунивали друг над другом: акыд подтвердил, что колонна с новой партией журналистов благополучно выехала с базы Хмеймим и взяла курс на Алеппо. Каждый час полковник громко отчитывался перед суетившимися в зале терминала репортёрами, так чтобы все слышали, озвучивая СМС сообщения, приходившие от старшего офицера колонны, с названиями населённых пунктов, которые они миновали. Но после обеда акыд заметно приуныл, а на привычные вопросы журналистов о приближающейся смене пробурчал сквозь зубы ёмкое: «едут!», попросив не приставать больше с расспросами о движении военной колонны, чтобы не раскрывать военную тайну.
- Что-то темнит наш «полковник Кайф», - насторожился Илья, обращаясь к Николаю, с котором они, как говорят в армии, закончили приём пищи и направились к своим спальным местам собирать оставшиеся вещи, - то часы считал до прибытия колонны, нас подбадривал бравурными смсками от сменщиков, а теперь насупился, словно сыч, и лопочет про какую-то тайну. Сдаётся мне, рано мы вещички собрали. Не буду я, пожалуй, кровать свою разбирать, ибо не фиг! – хихикнул репортёр.
- Я тоже повременю, пожалуй, – поддержал Николай, - в дороге всякое может случиться, тем более в такой. Помнишь, в прошлый раз колесо у БТРа лопнуло, и мы потом часа на три зависли: ждали, пока вояки колесо перекинут, хотя до Химок было рукой подать?
- Да. Было дело, - нахмурился Илья, - но тут может и посерьёзней проблемка нарисоваться: бородатые не на шутку активизировались, лишь бы на колонну не напали.
- Сплюнь, - улыбнулся Николай, - хорош тоску нагонять!
- Я бы сплюнул, да только куда? Пойдём на улицу, что ли, семечек поклюём, глядишь, и время быстрей пойдет, а то надоело на кислую рожу нашего главкома смотреть – вот кто тоску нагоняет.
К вечеру полковник окончательно сник и наконец, не выдержав подозрительных взглядов журналистов, распорядился собрать всех в терминале для очень важного объявления.
- Тут, короче, тема такая, - виновато морщась и опустив глаза в пол, обратился он к настороженным коллегам, - в общем, не приедет сегодня колонна. И выждав паузу негодования журналистов, продолжил:
- Все повозмущались? Продолжать можно?.. Застряла наша колонна в пригороде Хомса, обстреляли их духи: пытались захватить штурмом, но наши разбили все их планы грамотными и умелыми действиями, как говорится. БТРы очень быстро и точно отработали, что бородатые откатились, теряя тапки и два разбитых пикапа с экипажами. У наших, слава Богу, без потерь, даже не ранен никто – отделались лёгким испугом, короче. Ваши сменщики тоже не пострадали, разве что воздух в бронекапсуле конкретно испортили, - попытался отшутиться он, глядя на тревожные лица репортёров, - так что поедете домой с душком. Но если говорить, серьёзно, - вновь настроившись на серьёзный лад, продолжил он, - то нашим всем крупно повезло, у одного из БТРов только колёса побило, уж не знаю от чего, приедут расскажут, а в остальном – тип-топ. Но ни сегодня, ни, скорей всего, завтра смена не приедет, останутся ночевать у садыков из гарнизона охраны города, бронетехнику чинить будут, пока наша разведка дорогу до Алеппо проверяет. Отсюда вторая проблема вырисовывается: в рамках гуманитарной миссии по сохранению жизней мирных жителей, удерживаемых боевиками, на четвёртое ноября назначен выход бородачей из Восточной части Алеппо по дороге Кастелло на их позиции в пригороде. Естественно, как вы понимаете, все эти мероприятия должны освещаться в российских СМИ в полном объёме, а поскольку ваши сменщики успешно не прибудут к этой дате, четвёртое у нас уже послезавтра, то нам всем предоставляется уникальная возможность завершить затянувшийся пресс-тур в славном городе Алеппо, вашими бесподобными сюжетами с места событий и лично приветствовать автобусы с набитыми под завязку счастливыми боевичками, покидающими Восточный котёл… Понимая ваше возмущение, - громко осадил он нараставшее негодование журналистов, - сам в шоке, но, решение окончательное, утвержденное самым высоким руководством, а потому, сами догадываетесь, обжалованию не подлежит. За сим, друзья мои, удаляюсь на совещание к генералу, оставляя вас со своими мыслями и прогнозируемыми проклятиями в адрес всей этой хреновины.
Под шквал всеобщего возмущения Илья с Николаем, не проронив ни слова, вышли на улицу, продолжив спокойно опустошать очередной пакет с семечками.
- Предчувствие у меня какое-то дурное, - вкрадчиво, почти шепотом, произнёс подошедший к ним Виктор, - дайте и мне семечек, что ли.
- Это всё, что тебя тревожит в данной ситуации? - ухмыльнулся Илья, отсыпая оператору добрую порцию семян.
- Все самые неприятное в жизни, как правило, происходят, когда ты только начинаешь или заканчиваешь дело, - неспешно говорил Виктор, вглядываясь вдаль вместе с коллегами и умело расправляясь с семечками, - когда ты максимально расслаблен и отрешённо, скорее, на автомате выполняешь порученное тебе ответственное дело… Когда все твои мысли о доме или о скорейшем завершении всего этого адского трэша.
- Я уловил ход твоих мыслей, но лишь отчасти, брат мой, – прервал паузу Илья. – И лишь в той части, что не хочется тебе ехать на завтрашние незапланированные съёмки.
- Совершенно верно, Илья, ибо чувствую, неспроста вся эта движуха.
- Посмотрите - ка лучше на холмы – оказывается, они такие красивые, а мы со всей войной не замечали.
- Горы всегда прекрасны, – поддержал Николай, - но Витя прав: хрен знает, чем обернётся для нас этот распиаренный выход бородатых головорезов.
- Какие там горы? – улыбался Илья. – Вот Гималаи – горы, а это так, скальные образования.
- А ты и Гималаи видел? – хихикнул Виктор.
- Не просто видел, ходил по ним с экспедицией, даже парочку шеститысячников штурманул и с вершины покорённой Нумалы, так называется одна из гор Гималайского хребта в Непале, видел пики нескольких восьмитысячников, в числе которых возвышалась та сама Джомолунгма. Он выдержал многозначительную паузу, после чего продолжил:
- Но это уже совсем другая история, требующая глубокого погружения в тему. А сейчас я, пожалуй, соглашусь с вами: тревожно как-то на душе перед этими финальными съёмками. Но отступать некуда, будем держать ухо востро!.. Молчать и слушать, слушать и молчать…
Продолжение следует ...
Предыдущие главы - в подборке на моём канале в хронологическом порядке (снизу вверх):