Бобик был настоящий ездоман. Его путь на колесах начался сразу после того, как маленького черного щеночка с рыжими подпалинами, лежащего поверх кучи своих братьев и сестер, после нескольких проверочных тестов, переместили в уютной коробочке, на подстилке из материнского гнезда, в пропахший бензином и лесными травами Москвич АЗЛК 2140.
Правильно говорят, что застрявший в детстве в голове трансфер, навсегда определяет бытие. Этот перенос уютного собачьего гнездышка произошел на автомобиль.
Автомобили Бобик любил, он даже не лаял на них, когда они проезжали мимо, в отличие от трескучих и дымящих едким дымом мотоциклов, которые он пытался ухватить зубами за переднее колесо.
Местные мотоциклисты давно махнули на Бобика рукой, перестав тормозить и объезжать эту мелочь.
Таксы весьма умны, изворотливы и не менее злобны и всю свою не растраченную энергию и злобу, эта охотничья собачка растрачивала на охоту за проезжающими мотоциклами, коих и сейчас и тогда в деревне было более чем много.
Дед тоже махнул рукой, счувай не счувай, он все равно за свое. Пускай бегат. Такого не задавят.
Дед не был охотником, дед был столяром, шахтером и шофером. Поэтому лисья нора или барсучий ход Бобику не светили от слова ни, как и он реализовывал свои природные потребности как мог, охотясь за мотоциклами.
Надо сказать, что деревня еще десять лет назад была совсем другой, она была наполнена волей чтоли, настоящей волей, в полном смысле этого слова.
Поэтому бегающие на воле таксы, свиньи, куры, телята, овцы, коровы и лошади, не были в диковинку и это было вполне нормальным явлением, ни кто истерично не кричал "убирити сабаку", или "пачиму каровы" гуляют сами по себе.
Гуси уходили на реку весной, а осенью, как встанет лед, гусак приводил домой целое стадо, выросших и высиженных в прибрежных кустах гусынями белоснежных красавцев.
Гуси плодились и размножались сами на воле, надо было только изредка приносить им плису зерна, что бы не одичали.
Куры. Кур у деда было много, они были повсюду, их были сотни. И они с Бобиком, вместе отыскивали скрывающихся от чужих глаз паруний, что бы отсечь им головы и разорить кладку.
Куда! Куда их столько - то говорил дед, ощипывая очередную курицу.
Куда съямя в осень ту! Их итак штук триста!
Воля, такое щемящее слово, замененное в наше время, на сухое юридическое понятие "право".
Право, это рамки, это обусловленная необходимость, это Категорический императив Канта.
Воля, это анархия и сопутствующий ей идеальный порядок, как бы парадоксально это не звучало. Но современному человеку, понимание этого увы недоступно.
Бобик жил на воле и за переломленную заднюю лапу, переехавшим его мотоциклом, когда пес ловко ухватил его за вращающуюся шину и сделал вместе с передним колесом пол оборота, попав при этом под заднее, не отвечал ни кто.
Ведь каждый делал, что хотел. Мотоциклист ехал, Бобик охотился. Все нормально. Все справедливо.
Ты не гоняй, а то стопчешь кого нибудь или упадешь, а ты не кусайся, а то вторую лапу отломишь.
Таксы умные, Бобик науку понял и тактику охоты изменил, с замиранием сердца ожидая приближающийся ИЖ или Минск. Под колеса уже не бросался и совершенно не мешая его прямолинейному движению, гнал мотоцикл сзади, невероятно радуясь тому, что он, такой маленький, а прогнал, такого большого и громкого.
А вот машины, машины были его другой страстью и его домом. Он был готов жить в машине, если бы ему позволили.
И ему позволяли, поездку в лес, за калиной, калганом, бояркой, на покос за полевым луком и пУчками, за золотистыми шишками хмеля, за груздями или обабками, Бобика брали всегда.
Но он любил долгие поездки, он любил сам процесс движения, гул двигателя, шум дороги и спал во время езды, как тогда в своем младенчестве, растворяясь в блаженстве, либо гордо выглядывал в окно, словно кричал своим ликующим видом всем окружающим, вот он я! Смотрите, я еду!
Долгие поездки, это поездки в город.
Просторы Зауралья исчисляются сотнями километров.
Поездка в областной центр, это 400 км. в обе стороны, восемь часов в дороге.
В город ехать готовятся, моют машину, пылесосят, одеваются в лучшие свои одеяния, собираются туда по особым случаям, а наличие в жарком салоне разомлевшей и весьма дурно пахнущей таксы, не устраивало большинство пассажиров.
Бобика к его огромному сожалению оставляли дома.
И он в конце концов, научился понимать человеческую речь.
Когда в очередной раз в доме заходил разговор о поездке, пес все понимая, но не в силах определить точное время, действовал превентивно.
Однажды зимой, все домашние были обеспокоены тем, что Бобика нет дома вторые сутки!
Пропажа обнаружилась в нескольких десятках километров от дома, когда пес выдал себя, начав фыркать и чавкать, вылизывая себе лапы.
Он два дня провел в багажнике моей девятки под рогожей, точно зная, что поездка состоится, но не зная когда. Поэтому, предпочел пробраться в автомобиль заранее и затаиться, не откликаясь на зовущие его голоса, с готовностью перенося февральский собачий холод и голод.
Впрочем, в городе толк от него был, можно было смело оставлять автомобиль на парковке около Гипер сити, потому, что надежнее и самоотверженнее, чем такса, охранника было еще поискать.
Только одна, неискорененная черта, привитая ему еще моим дедом, не была купирована полностью.
Пес оставался своенравным и запросто мог без разрешения выскочить и машины и познакомившись с местными собаками отправиться с ними на прогулку, а что, он же рОбенок! (см.первую статью),
хозяин! Подождут.
Пора было браться за его воспитание серьезно, так как не должна собака создавать проблемы хозяевам. Собака должна служить. Пес создан для человека, а не наоборот.
И я, в лучших традициях анархизма, отстаивающего иерархические и добровольные отношения, обрушил на Бобика груз ответственности за принятое им решение, попросту оставив его в нашем районном центре, когда он в полной уверенности, вопреки запретам, упрямо отправился куда ему хотелось.
Никуда он не денется. Либо сам придет, двадцать километров, это часа на три хода любой собаке, либо будет тусоваться там, где оставил в полном игноре меня и всех кричащих ему вслед Бобик, Бобик, Бобик.
Домашние были против. Но я был непреклонен.
А если он найдет себе новых хозяев?
Не найдет, цепь и ошейник ему не на долго. Сбежит. Встретимся.
У бобика была эффективная система освобождения от оков. Посаженный на цепь, он стремительно худел и через некоторое время, подрастянув ошейник и потеряв пару кило, он свободно вынимал голову из стягивающего его шею ремня, вновь обретая волю.
Найдется, не через день так через неделю. Райцентр не большой. Пусть погуляет.
Через два дня, не выдержав картин своего воображения, рисующих упавшие на голову Бобика собачьи страдания, собравшись после работы, ноябрьским вечером я отправился на его поиски.
Бобика ни где не было. Уже почти потеряв надежду, расспрашивая заправщицу с местной заправки, не видела ли она строптивую таксу, я вдруг заметил понуро поднимающегося в гору, по направлению к дому очень грустного Бобика.
Он не сразу понял, кто это его догнал шарахнувшись в сторону от теснящей его машины.
Полный грусти, усталости и отчаяния пес, посмотрел мне в глаза.
Мы пообещали друг другу больше никогда не убегать и не уезжать. И держали данное слово до конца. Ни шагу из машины без разрешения.
Он даже перестал исполнять номера, подобные тому, когда выбрав рандомный автомобиль у сельского магазина с открытыми дверями, Бобик заскакивал в него и упорно отказывался вылезать, пока его не прокатят, хотя бы метров двадцать, либо не прогонят с применением спец средств для уборки помещений.
Веник он сильно уважал.
Но до настоящей дисциплины было еще далеко.
Воля, сегодня такая недоступная, всегда зовет к себе тех, кто вырос на природе. Только ошейник романо - германского права, работающего в одну сторону, уже крепко затянут и на нашей шее.
Кто - то ведь и рад сидеть на цепи. Но только не я. Поэтому и для собаки оков постоянно никогда не держал. Разве только для острастки....
А вы как воспитывали своих питомцев? Были ли у вас подобные случаи?
Пишите комментарии, очень интересно знать ваше мнение господа.