Невеста отставного офицера отлично загорела на приусадебных участках Макара Лаврентича – ей нравилось копаться в саду и в огороде, она прекрасно управлялась тяпкой, лопатой, взбиралась на деревья не хуже любого подростка. Лада целый день была готова проводить среди ягод, зелени, фруктов, к обеду невозможно было дозваться, а готовил обед, пока мама была на работе отставной военный Степан Макарович и ни сколечко этого не стеснялся, наоборот, ему хотелось радовать свою Владу любой мелочью, самыми обычными вещами, и она дарила ему желанные эмоции каждый день, каждый вечер и каждую ночь. Он влюблён, он обожает Владу, и так хотелось быть любимым.
И она любила его, он уверен был в этом, а вот она нет.
- Опять ты у плиты? – ворчала на сына мать, вернувшись с работы.
- Привет, мам, присоединяйся, пока горячее. Отбивные у меня получились шикарные – пальчики оближешь. Садись, мам, отдохни.
- Где это видано, женщина в саду целыми днями прохлаждается, - Павлина Михайловна выглянула с лоджии в сад: Влада лежала на раскладушке в одном купальнике со шляпой на голове, читала книжку. Маму аж зло взяло. – Деваха голая загорает у всех на виду, а мужик у плиты! Вот так новости.
Мама поставила тяжёлые сумки на стул и начала разбирать покупки.
- Она не голая.
- Ага, титьки вон наружу, перед соседями стыдно. А я иду и думаю, что это Викторович со второго этажа торчит в окне, не уходит.
- Мам, прекрати, Влада загорает в купальнике.
- Она-то загорает, - пыхтела мама, выставляя пакеты, свёртки, консервные банки, - а ты выплясываешь перед ней! А что потом будет? – с тоскою посмотрела на сына мать.
- Лада не любит готовить и не хочет, что в этом такого? Мне нетрудно, я могу, мне даже нравится колдовать.
- А дети пойдут, титьку тоже ты давать будешь?
- Мама!
- Нельзя так! Видел бы ты, какая хозяюшка Оля у Михаила.
- Видели, были у них в гостях дважды. Пироги у неё шикарные, салаты необычные – я впервые пробовал тот с кукурузой.
- Так чего же эту привёз? Или других не было? Тут бы не нашёл?
- Мне не надо искать. И жену я свою заставлять у плиты стоять не собираюсь. Я женщину любить хочу, а не кухарку при доме содержать.
- То есть я и Оля…
- Не переворачивай мои слова, мама и не вмешивайся в мою се… отношения, - Степан хотел сказать «семью», но язык не повернулся. Не женаты они пока с Владой. - Я тебе не Мишка!
Предложение Степан собирался сделать здесь, при родителях, но мамина вредность, постоянное недовольство, отбивали всю охоту. Её раздражало абсолютно всё в его девушке. Влада будто не понимала или специально вела себя, как дома, даже не пыталась хотя бы чуточку понравится Павлине Михайловне. Главное, Степан от неё без ума, но, кажется, её и это особо не трогало. Она наслаждалась отпуском, летом, горячим, южным солнцем, ела фрукты и овощи прямо с грядок, загорала, гуляла, увозила Степана вечерами в город то в кино, то в парк, то в кафе. До полуночи шлялись, а то и до утра. Потом до полудня спали.
Мать с отцом к такому не привыкли.
Книга автора "Валька хватит плодить нищету!" на Литрес, печатная версия здесь
Уехал сын с невестой через две недели, Влада с одной сумкой через плечо, Степану оставалось только в зубы сумку вставить, в руки уже не помещались чемоданы. Отец помог, до вокзала довёз, в поезд посадил, Владу обнял на прощание и пообещал, что в следующий раз её непременно пронесёт, если будет немытые ягоды с грядки есть. Просил привозить почаще Степана.
Много хорошего пожелал Макар Лаврентьевич невесте сына, заверил: здесь ей всегда рады, хоть с ним, хоть без него.
В купе, когда уже тронулся поезд и отец начал удаляться от них на перроне, Влада махала и махала ему рукой в открытое окно, Степан спросил:
- Мировой у меня батя? – он схватил свою стройную Владочку за талию, одним движением посадил себе на колени и поцеловал.
- Пусти, Степан, а если войдёт кто, а мы тут… - не очень убедительно пыталась отделаться от него Влада. Сама прижималась к нему, гладила по спине и плечам.
- Не войдут! Я купе выкупил! Для нас с тобой, - шептал он любимой, как раз в этот момент дверь открылась. Проводница – женщина, чем-то напоминающая его мать, только худее и строже сразу нахмурилась, увидев девицу на руках у мужика.
- Ваше бельё, - кинула она два комплекта на верхнюю полку, затараторила по инструкции о горячей воде, туалетах во время остановок и прочем. Брови её почти соединились у переносицы, когда она закончила и хлопнула дверью перед ними.
- Степан, нельзя так, – выскользнула, наконец, Влада из его рук. – Ты видел, как она на нас смотрела? Всю дорогу теперь будет присматривать за нами. Нет! За мной на тебя посмотреть страшно, - Влада свалилась на полку, напротив.
Степан принялся размещать вещи, чемоданы, заправил, по-армейски аккуратно, по линеечке, верхнюю полку постельным бельём, хотел и Владе заправить, но она справилась сама: неряшливо, накинула наволочку на подушку со словами: потом одену. Пододеяльник вообще забросила в угол – жарко.
Так, она и провалялась то на верхней, то на нижней полке с романом в руках или журналом. В купе пахло яблоками, когда окно открывали: горячим, попутным ветром, сухими травами, а если проносился встречный поезд, особенно товарный, темнело в маленьком купе и пахло креозотом.
Степан в основном спал, его укачивало в дороге, как ребёнка. На остановках выходили вместе на перроны, Влада просила купить всякую ерунду у торговок или в круглосуточных киосках. И Степан покупал, даже если на предыдущей станции уже купили что-то подобное. Лада несколько минут восторгалась безделицей, а потом бросала в сумочку и забывала, думая, что навсегда, но через много лет эти вещицы, сувениры, открытки будут напоминать им об этой поездке, о первой их совместной поездке к морю.
- А я тебе говорила, что не была на море.
- Раз 50, - отвечал Степан. Они подъезжали к назначенной станции, и несколько раз уже из окон видели безграничное зеркало, переливающиеся от серебристо-голубого до глубокого синего - море.
- И в 51 скажу! В детстве с родителями не считается, тогда любая лужа казалась морем, – обижалась на него за что-то Влада. Степан сидел и наблюдал за ней, даже капризничая, она была самой прекрасной и желанной. – Вот ты думаешь, привёз меня сюда, купе целое выкупил, с родителями познакомил, и теперь всё – я от тебя никуда не денусь? А я не такая, мне не только здесь побывать хочется, не только к родственникам мотаться по случаю и без, я весь мир хочу посмотреть, - она встала и размахнулась как могла. Вагон качнулся, Влада не устояла на ногах и упала на Степана.
Он подхватил её, как пушинку и не отпускал, пока та же проводница не вошла и не сообщила об их станции. Опять зажимаются, целуются, - подумала она.
***
Курортники поселились в отличном пансионате. Степан как работник производства на заводе, горячего цеха, мог позволить себе не только всё купе выкупить, но поперебирать при выборе номера или санатория.
Влада днём плескалась, как рыбка в морской воде, а вечерами таскала за собой своего отставного военного. В одну такую сумасшедшую ночь, в приморском кафе, под аккомпанемент живой музыки Степан и выкрикнул предложение руки и сердца Владе. Он был пьян, морской воздух вскружил ему голову. Уверенный на все сто – она скажет «да», он полез в карман брюк за кольцом, купил его ещё там, дома.
Влада ничего не сказала, сделала вид, что не расслышала, пошла танцевать с бокалом шампанского в руке. Она и трезвая всегда в каком-то предпраздничном настроении, мало когда унывала, а тут словно хотела закружить Степана в вечернем карнавале на побережье. У неё тоже кружилась голова, а у Степана наливалась свинцом, тяжелела, он хотел, чтобы Влада принадлежала только ему сейчас, потом, всегда, а она у всех на виду, она всем нравится, всем улыбается, музыканты исполняют для неё песни, официанты, недвусмысленно улыбаясь, поднося «комплименты» то от одного столика, то от другого.
Какой-то мужик появился около неё, встал на одно колено и пригласил на медленный танец. Влада не стала отказывать мужчине. Степан и так злой на неё и на пьяную компанию в ресторане, сам далеко не трезвый, подлетел к ним, схватил за шиворот наглеца, посмевшего пригласить его девушку, его невесту, будущую жену на танец и выбросил из ресторана прямо на пёструю набережную, в толпу прогуливающихся туристов.
- Ах ты ж… Я тебе… - налетел он на дерзкого парня, наверное, ровесника Влады. Всю скопившуюся злобу и ненависть, Степан хотел выместить на этом парне.
Влада визжала, хватала его за руки, умоляла не трогать человека. И тут Степана отбросило в сторону, удар по рёбрам, в лицо – в глазах потемнело, по лицу потекло что-то горячее, липкое. Степан выпрямился, закрутился вокруг себя, вытер лицо рукой, но всё равно видел плохо, только слышал: нерусскую речь, много мужских голосов вокруг него – его словно переключило – он не в кафе на курорте, он в бою, в окружении противника. Степан напрягся всем телом, на шее и на лице проступили мускулы и, начал всё крушить вокруг, без разбора. Он плохо видел, уже и не осознавал. От испуга, приятели дерзкого танцора, решившего пригласить чужую женщину на танец, расступились, он сам отползал подальше, все вокруг расступились. Влада стояла в оцепенении, с широко открытыми глазами на ступеньках кафе и наблюдала за диким зверем.
Степана взяли сотрудники ППС. Понадобилось четыре человека, чтобы его скрутить. Влада стояла и наблюдала, как на него надевают наручники и уводят, в непоня направлении.
- Стойте! – крикнула она и, обернувшись на свой столик и толпу в ресторане, побежала за ними.
- Вы ему жена? – спросил лейтенант, осматривая её наряд: пышная причёска на голове съехала немного вправо, яркая помада смазана, крупные серьги в ушах, короткое платье и туфли на высоком каблуке. Она больше похожа на ночную бабочку, одну из тех, кто тут заманивает и разводит на деньги подвыпивших отдыхающих.
- Да, - ответила она.
Степану подумать бы о последствиях, о том, сколько придётся заплатить за ущерб, как с ребятами договориться, чтобы протокол не составляли, а он улыбался. Улыбался, поворачивая разбитую голову в ту сторону, откуда прозвучало «да». С виноватым, несчастным выражением на лице, мягкий и податливый, как плюшевый медведь, Степан начал уговаривать ребят в форме отпустить его. Того, что вёл его, пытался шёпотом попросить, достать кольцо, из кармана. Кольцо для Влады, но его никто не слушал, да и кольца давно в кармане нет. Довели к машине и увезли в отделение вместе с Владой.
Таким неромантичным было предложение руки и сердца Владлене, зато оба запомнили навсегда и драку, и ночь, проведённую в отделении – он в камере, Влада на стульях перед дежурной частью. Их отпустили на следующий день. Хулиган отделался штрафом, возместил ущерб в кафе, хотя насколько они оба помнили, в самом заведении ничего не повредили кроме посуды. Но спорить Степан не стал, отдал без сожаления, сколько потребовали. Денег ему вообще никогда не жалко, к ним он относился легко, совсем не так, как родители и брат.
Остальной отдых пришлось провести в более размеренной обстановке: номер в пансионате, столовая, пляж, снова номер и так до конца отпуска.
***
- Влада, так ты будешь моей женой? – уточнил Степан на пляже, через пару дней. На пекущем солнце, под шум волн, выкрики детей в воде, возню рядом на лежаках и полотенцах.
Влада, приподняв солнцезащитные очки, посмотрела на него глазами цвета армянского коньяка.
- А у меня есть выбор? Я, вообще-то, тебя боюсь, мой ласковый и нежный зверь.
- Владка, а ты не бойся, - крепко сжал её руку Степан, - да, я страшный, грубый, дурной, но тебя никогда не обижу, - он приложил к своим губам её тёплую руку. - Я скорее руки себе вырву, но тебя никогда, никогда не обижу!
- Да, - ответила она назойливому мужику, поправила очки и перевернулась на спину, стараясь загореть равномерно. Степан скалой возник над ней, закрывая солнце. Лежал на боку, придерживая голову рукой, синяки и шишки уже становились меньше, но ещё хорошо видны. Улыбался как ребёнок, поглаживая свою Владлену по впалому животу.
- Расскажешь о себе чуть больше?
- Я же говорила, ничего особенного. Мама есть, папа умер. Сетра есть старшая, она нормальная, настоящая русская женщина: муж, двое детей, дом с резными окошками и горячий котелок в русской печи, - зевнула Влада, - мы не очень ладим.
- Почему?
- Вот ты глупый! Не ладим и всё! Она красной чертой отделила меня давно: я была папина, она мамина. Папы не стало, и я считай одна.
- Познакомишь с родными?
- Ну, конечно! Как же я без маминого благословения за тебя выйду? - карикатурно улыбнулась она. - Обязательно милый, - и она повернулась набок, спиной к Степану. Надоел.
Мой телеграм и ОК добро пожаловать.
Канал с аудиорассказами Наталья Кор, добро пожаловать
продолжение _________________