Запись 3.
Снег еще не везде растаял и местами лежал грязными рыхлыми кучками. На солнечной стороне укатанной песчаной дороги уже стояли лужицы. Волочить сумку было не легко. Колесики то и дело увязали в желтом речном песке. Я старалась идти вдоль зарослей еще голых, без листвы кустов. Почва тут утоптанная людьми. Только сумка периодически заваливалась вбок из-за неровности тропы. От помощи словоохотливого таксиста отказалась и теперь, пыхтя, медленно брела к кораблям. Чем ближе подходила, тем сильнее заколотилось сердце.
Наконец вышла на открытое пространство берега и сразу окунулась в знакомые звуки, где вовсю шла подготовка теплоходов к навигации. Сверлили, стучали, варили по металлу, а шум разносился по всему затону, и разбавлялось все голосами работяг. Они весело переругивались, смачно матерились и громко шутили. Только чайки пронзительно и беспокойно кричали между собой, носясь в утреннем апрельском небе. Воздух затона приятно щекотал ноздри: влажность реки, уже освободившейся ото льда, запах машин и свежей краски.
Оглядевшись, увидела теплоходы нужного мне цвета и прибавила шагу. У не прочной на вид деревянной шаткой конструкции затормозила в ожидании кого-нибудь из мужчин. Собранный из нескольких коротких мостков, качающийся даже от ветра, не то что под тяжестью человека, трап немного пугал. Сама перейду, но свою огромную сумку точно в реку уроню. А прохлаждаться долго не пришлось. Подъехала Газель и притормозила около мусорного бака, спугнув крупных ворон. Птицы тяжело вспорхнули, недовольно каркая, покружили и немного погодя вернулись к облюбованному мусору. С теплохода по хлипким доскам посыпали матросы с вахтенным. Я глазела по сторонам, все равно кто-нибудь да поможет.
Чуть позже один из ребят спросил на какой теплоход иду работать. Услышав, ответил:
-Который вторым бортом. Идем.
Уверенной походкой по шатающимся разнокалиберным доскам матросик пробежал с сумкой, как будто она совсем и не была тяжелой. Стараясь попасть в такт движения мостков и не отстать, ринулась за ним. По первому теплоходу промчались, я даже не рассмотрела его. Все внимание было под ноги и на спину впереди идущего матроса. Дальше еще пробежка по одному трапу, и я оказалась на месте.
Высокая блондиночка с дебелым личиком и телом какой-нибудь тети Маши из столовки, в спецовке с явно короткими штанами, спросила, на какой я теплоход. Я вновь сказала название. Девушка сразу проявила заинтересованность ко мне и, пока записывала мою фамилию в журнал, уцепила мимо пробегавшего парня в нечистой форме. Попросила передать старшему проводнику, чтобы подошла к вахте. Стороной то и дело пробегали, проходили разные люди в рабочей одежде, чистой или очень грязной, либо, как я, в повседневной. Что-то волокли, переносили, уносили или, наоборот, приносили. За тот небольшой промежуток времени, что простояла с вахтенной, около нее то вырастала кучка стройматериала, то убывала, и под конец вообще все убрали.
Я сама любительница поговорить, а когда так встречаешь подобного человека, то с радостью "цепляешься языками". Мы успели познакомиться и сдружиться с Наташей. Так звали вахтенную. Кажется, меня преследует это имя. Оказалось, не смотря на свои внушительные габариты, ей всего восемнадцать лет, и она рулевая на нашем теплоходе.
На борт зашли двое мужчин, не громко переговариваясь, остановились около нас. Невысокий крепыш с обветренным лицом и глазами-льдинками, привыкшими смотреть в голубую даль, хоть и шутил, но держал под контролем происходящую вокруг оживленность. Периодически отвлекаясь от разговора, он тормозил то одного, то другого мимо мелькающих людей. Кому-то отдавал приказ, у кого-то что-то спрашивал, тут же отвечал на звонок телефона. Второй мужчина махнул приглашающим жестом в сторону двух пластиковых кресел, расположенных не далеко от временной вахты. Оба, пыхтя, с трудом втиснули свои внушительные фигуры в хлипкий пластик мебели. Другой был похож на медведя, такой же высокий, здоровый и широкий в плечах. Но то ли из-за окружения людей среднего роста, то ли из-за постоянного нахождения в небольшом помещении, сильно сутулился. А вот его квадратная челюсть сразу давала понять-с таким человеком препираться нельзя. Он не крутил головой, но цепкий оценивающий взгляд ничего не упускал из вида.
В минутное затишье Наташа представила нас друг другу. Так познакомилась с капитаном и старпомом.
-Наташа, Марине Павловне доложили, что прибыл проводник?
Вахтенная коротко ответила. Тут же из многочисленных закутков появилась миниатюрная живая статуэточка в темно-синем рабочем халате, в черных кроссовочках. Озадаченно проведя по светлым волосам в идеально уложенном каре, женщина сверкнула очками в мою сторону.
К старпому подошел мужчина с бумагами. Тот, поднимаясь, уже на ходу буркнул старшему проводнику.
-Каюты открыты. Список, кто где будет проживать у вас.
И оба ушли на теплоход, стоявший первым бортом. Капитан же высвободил свое тело-комод из креслица и, решая рабочие моменты с одним из членов команды, исчез за одним из поворотов корабля.
Марина Павловна улыбнулась, задрав голову на меня. Хотя у меня всего около метр шестидесяти рост.
-Как зовут? На теплоходе уже работала?
Я с удовольствием отвечала на вопросы и, таща сумку, почти бежала за ней. А она уводила меня куда-то вглубь, за множество поворотов по узким переходам. И везде была постелена и развешана ветошь, пыльная или в краске, где серая, плотная, а где старые, когда-то белые простыни и пододеяльники. Мы спустились по крутому трапу, с накиданными кусками линолеума. Я замешкалась на очень неудобных ступенях со своей поклажей. Марина Павловна уже скрылась в мрачных глубинах кубрика. Еле справившись, спустилась с трапа, столкнувшись лицо к лицу со старшим проводником. Ее очки-блюдца выжидающе сверкали на меня.
-Твоя каюта. Вы тут вдвоем жить будете. Вторая проводник у нас давно работает. Хорошая женщина. Правда, выпивать любит. Но у нас с этим делом строго. Поймают сразу увольнение и на берег. И без разницы, где будет теплоход в этот момент, хоть в Пупкино, на задворках страны. У тебя как дела с алкоголем?
Пока она стрекотала речь, то деловито заглядывала в бельевые шкафы, в тумбочку, а на последнем вопросе резко развернулась ко мне и, поджав губы, замолчала. И тогда с поджатым ртом, склонив голову к плечу, она выглядела на полный свой предпенсионный возраст. Я твердо ответила, что с алкоголем не дружу, и вперила немигающий взгляд в ее глаза, казавшимися большими из-за очков. А у самой в памяти сразу всплыла история, как мы проносили алкоголь на борт в прошлую навигации.
В каком порту это было, уже не помню. После вахты быстро переоделись и пошли на берег. Вахтенным стоял наш Ппк-а, и трудностей сойти на берег не возникло. У двух самых молодых проводников он спросил сигналы тревог, не дослушав, махнул на нас рукой. Веселой стайкой, по привычке быстро, как передвигаются все на теплоходе, шли по улицам городка. Периодически останавливаясь на перекрестках и споря, куда дальше идти, сопровождая оглушающим смехом здоровых молодых глоток. Так шумной толпой дошли до магазинов. На время разделились и увлеклись покупками. После с полными продуктов пакетами притормозили у алкогольного супермаркета, огляделись, как заправские воришки и вошли внутрь. Там так же соблюдая осторожность, вдруг забредет кто-нибудь из команды. Начали выбирать напитки. Отоварившись, выскочили на улицу и побрели к ближайшему парку. Открыли три бутылки газировки. Одну без раздумий вылили на землю под дерево, другие с удовольствием пили, передавая из рук в руки. Стояла изнывающая июльская жара, и холодная сладкая газировка как раз была в тему. А затем началось главное действие. Аккуратно, помогая друг другу, переливали алкоголь из родных бутылок в пластиковые из под газировки. После контрабандную тару запихнули на самое дно продуктовых сумок и уже не спеша повернули в обратный путь, к причалу. Мимо вахтенных по сходням поднимались с серьезными минами, при этом пучили самые честные глаза. На нас внимание не обратили. А парням-мотористам не повезло. Их бутылки алкоголя конфисковали и тут же безжалостно выбросили за борт, где те исчезли с печальным всплеском в мутной прибрежной воде.
Марина Павловна хмыкнула:
-Вещи оставляй в каюте, переодевайся, что не жалко замарать и поднимайся в кают-компанию. После обеда отпущу каюту прибрать. А пока поторопись. До обеда много чего еще сделать надо. Работы очень много! Как все успеть?
Позже узнала, что Марина Павловна частенько грешит сим причитанием, осуждающе сверкая очкам на окружающих. Только она вышла из каюты, я, как вышколенный солдат, переоделась. Вся рабочая одежда предусмотрительно была сложена сверху в сумке. Прикрыв плотно дверь каюты, повернула к ближайшему трапу, по запаху готовящегося обеда определив, где находится кают-компания.
Старший проводник сидела за массивным столом, накрытым темно-желтой с золотыми нитями скатертью, уткнувшись в белые листочки. С первого взгляда кают-компания не впечатлила. Кроме цыганских скатертей ничего, что могло бы создать уют, не было. И так же везде была расстелена ветошь, только чистая, в отличие от других помещений теплохода. Панорамные окна тоже скрывались под простынями. От этого вокруг царил таинственный сумрак.
-Уже готова? Молодец! Ну, пойдем, покажу, что делать надо. Работать с Наташей будете. Какие вопросы будут, смело задавай ей. Она моя правая рука. Я ей полностью доверяю. Меня сложно найти. Тут вообще проблема с этим. А рации только у матросов, рулевых и комсостава, проводникам не выдают. Сказали, нам без надобности.
Мы на малой скорости передвигались по переходам и трапам корабля, полностью спрятанного под старый, уже изживший себя текстиль. То и дело сталкиваясь с другими работниками. Каждый был занят своим делом. Некоторые с интересом поглядывали в нашу сторону, не отвлекаясь от работы. Я сразу понимала-этот свой, из команды. Временно нанятые работники безучастно скользили взглядом, когда мы пробегали мимо.
Я работала до этого на трехпалубном, но этот был не знаком, и чем дальше углублялись, тем больше убеждалась-обратно дорогу самостоятельно не найду. Тем более сейчас, когда кругом господствует хаос ремонта. Мы пришли в верхний ресторан. Вид был не очень: закрытые тканью панорамные окна, столы, составленные друг на друга по середине салона, запыленные зеркала с обеих сторон входных дверей, в которые вошли. У одного окна стояли две расставленные гладильные доски с маленькими какими-то кукольными утюжками темно-розового цвета. Рядом, на одном из обеденных столов внушительными стопками громоздились ночные и дневные портьеры. Между гладильными досками у окна сидела женщина в затемненных очках.
-Знакомьтесь. Наташа-моя зам., моя правая рука. Моя все. Это наш новый проводник Татьяна. А это фронт работы. К обеду все должно быть поглажено. Все, я побежала.
И она действительно быстро испарилась, перебирая маленькими ножками. Я нерешительно повернулась к Наташе. Так вот она какая. Человек, с которой я так долго общалась онлайн. Человек, благодаря которой оказалась на этом теплоходе. Приятная женщина, чуть выше среднего роста, с короткой стрижкой, модной, может быть, в восьмидесятые, и лицом, не знавшим косметики. Этакая женщина-друг всем вокруг.
Женщина бодро подскочила с деревянного подоконника и так же бодро кивнула на шторы,-Начнем.
И мы начали.
Продолжение следует...