Примерно год назад благодаря своей эмпатичной и неравнодушной натуре (психологи называют это «синдром спасателя») моя дочь Мария подружилась с очень пожилой одинокой соседкой и стала ей помогать в меру своих возможностей. Ольге Фёдоровне на момент их знакомства было уже прилично за 90 (!!!). Не смотря на возраст, бабушка сама себя обслуживала в быту, сохранила ясность ума и хорошую память. Сдружил их… рыжий котёнок – один из двух братьев, которых моя дочь взялась пристраивать в добрые руки (при том, что у неё своих на тот момент уже было двое, я о четвероногих. И плюс дети). Вот один из братьев и переехал жить к бабушке Оле.
Он оказался очень добрым и умным котейкой, бабушка нарадоваться не могла на своего рыжего компаньона. Дочь пару раз в неделю приходила навещать Ольгу Фёдоровну и Рыжика, помогла купить котику всё необходимое, приносила ему корм и наполнитель для лотка. С бабушкой они часто говорили о жизни. Для Маши стало откровением, что пожилая соседка вовсе не одинока! У неё, как оказалось, есть сын и дочь, несколько внуков. Никто из родственников никогда не навещал Ольгу Фёдоровну. Общение с детьми у неё сводилось к телефонным звонкам. Иногда она переводила дочери (уже пенсионерке) какие-то деньги. Помогала старушке приходящая два раза в неделю женщина из социальной службы. Ну и моя дочь. Время от времени могла отвезти бабушку на машине в поликлинику, МФЦ или банк, что-то купить по её просьбе. Почти за год «опеки» над бабушкой Олей Маше так и не удалось ни разу увидеть кого-то из её родных или хотя бы следы их визита в квартире старушки…
Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Мария пыталась несколько часов дозвониться до Ольги Фёдоровны, но не могла. Тогда всё обошлось. Ну как обошлось… Бабушка неловко упала в ванной, видимо, некоторое время пролежала без сознания, потом добралась, наконец, до телефона. Слава Богу, жива.
Второй случай стал последним. Через пару месяцев Ольга Фёдоровна снова перестала выходить на связь, дочь забила тревогу. Вызвала спасательные службы, скорую, полицию. Когда вскрыли квартиру, спасать уже было некого. На столе лежал бабушкин телефон, в нём отыскали номер дочери Ольги Фёдоровны. Той самой, которой она периодически отправляла денежные переводы. Когда ей сообщили о смерти матери, та спросила: «А мне обязательно приезжать?» …………………………………………………………………………..
На следующий день Мария смогла увидеть, как выглядит эта женщина. Для выполнения каких-то формальностей (поскольку она вызывала экстренные службы) дочери пришлось снова прийти в квартиру Ольги Фёдоровны, где она и познакомилась с её пожилой дочерью, увидела внучку. Дочь выглядела неприятной неопрятной бабкой лет 70+, а вот внучка, наоборот, интересная, вся – как Мария сказала – «сделанная» молодая женщина, симпатичная, стройная, стильная. Почему-то и одна и другая всё время причитали, повторяя одну и ту же фразу, вроде как жалея мою дочь, дескать, бедненькая Вы, Маша, как же Вам досталось. Не совсем понятно было, что они имели в виду. Досталось что: формальности, связанные со смертью или то, что Маша долгое время общалась с Ольгой Фёдоровной?
Осадок от общения с родственниками остался крайне неприятный, поэтому дочь отказалась от приглашения пойти на похороны, сославшись на то, что не с кем оставить детей.
Мы сами заказали панихиду. Эта история стала постепенно забываться. Лишь изредка приходясь к слову печальным примером того, что даже наличие нескольких детей не гарантирует пресловутого стакана воды в старости. Как вдруг несколько дней назад…
Дочь редко заглядывает в свой почтовый ящик: подавляющее большинство писем сейчас приходят на электронную почту. А тут решила опустошить его, чтобы бумажная корреспонденция не накапливалась. Среди рекламных листовок и местных районных газет обнаружилось казённое письмо в коричневом «крафтовом» конверте – из местного отделения МВД. Первая мысль – по поводу угона её автомобиля (это было в ноябре прошлого года, благополучно (хоть и с дичайшим гемором) разрешилось не без вмешательства знакомых «высших сил»). Вскрыла. Прочитала. С первого раза ничего не поняла. Вернее, поняла только, что отказано в возбуждении уголовного дела в отношении неё. Дома стала еще раз вчитываться: суть письма, номера статей и прочая информация – всё указывало на то, что родственники Ольги Фёдоровны подали заявление на мою дочь, обвинив её в… убийстве бабушки. Экспертиза (в письме и об этом говорилось) не подтвердила наличия следов насильственной смерти или присутствия каких-либо отравляющих веществ в её организме. Описать мои эмоции и, тем более, написать тут слова, которыми я отреагировала на всё это, по понятным причинам, нереально…………………………………………………………………………………………………………
Что было в голове у этих недолюдей, когда они писали заявление с обвинениями в страшном преступлении? И – главное – зачем??? В чём смысл??? Квартира, в которой жила покойная, была оформлена на кого-то из детей. Во всяком случае, она сама так сказала Маше. Просто зашёл разговор про жильё, бабушка поинтересовалась, где живёт Мария с детьми, дочь объяснила, что эта квартира принадлежит нам с ней 50\50. В ответ Ольга Фёдоровна вроде как похвалилась, что уже решила свой квартирный вопрос и спокойна на этот счёт: всё записано на детей. Многие старики так поступают, ничего удивительного.
А вот поступить ТАК с человеком, который был рядом с матерью, бабушкой в последние месяцы её жизни… У меня не укладывается в голове. А если бы – не приведи, Господи! – этот сатанинский план сработал?... Нет, даже думать не хочу. В бумеранг не верю, но от души желаю, чтобы им прилетела ответка.
Вот уж воистину: не делай добра…
Или так:
