Утром мы поехали на хутор Захопёрский Волгоградской области, где родился и до четырёх лет жил Никитин дедушка Иван. История переезда была трагической (в 1929 году сына увезла из Волгоградской в Воронежскую область мать, вдова то ли расстрелянного священника, то ли другого близкого к церкви человека, не желавшая, к тому же, вступать в колхоз). На новом месте, в селе Советское, она переменила сыну имя (в крещении Иван был Алексеем), а также дала другую фамилию - Дубровин. В поисках храма, священника и возможной настоящей фамилии Никиты я полгода терроризировала в электронной переписке волгоградских краеведов, но в нашем уравнении по-прежнему слишком много неизвестных. Будем искать и верить, а пока решили просто посмотреть на родные места дедушки и прекрасный Хопёр.
Пока семья отдыхала на берегу, я ушла в травы - бродить босиком и петь казачьи песни (благо, на много километров вокруг никого не было - надеюсь). Может, это разыгралось воображение, но в степи у берега Хопра на меня нахлынуло воспоминание о сне, в котором быстро шли, почти бежали друг другу навстречу отец и сын. В том сне пространство было точно таким: пахучим, травяным, колючим и мягким одновременно, у него не было конца и края, оно было сизо-зелёным, и над ним плыли точно такие же низкие облака. Я знала, тот сон - не только о дедушке Иване и его отце, он обо всех мальчиках - нынешних и прежних - ищущих и жаждущих Отца.
Я шла босиком, земля была тёплой, в глубоких трещинах. Вспоминала замечательную книгу краеведа В. Копылова "Адский круг" об Октябрьской революции, Гражданской войне и коллективизации, написанную по воспоминаниям здешних старожилов. Какие страшные времена пережили люди. История семьи Никитиных предков была не исключительной, а, увы, типичной. Сколько крови было здесь пролито, сколько сожжено икон и храмов, сколько осиротело детей!..
Пока одни погружались в Хопёр, а другие - в глубины прапамяти, наш навигатор напомнил, что следующая точка маршрута "Родина-мать зовёт!". Именно так - с восклицательным знаком.
"А сколько метров? А выше Статуи Свободы? А в России - самая высокая?" - из Ильи вопросы сыпались пулемётной очередью. У него сейчас тот возраст, когда единственное, что может успокоить и укротить - величина и величие. Этого в нашей поездке было много. И началось всё именно с Волгограда - бесконечного, огромного, грандиозно раскинувшегося вдоль Волги.
К Родине-Матери мы поднялись сзади, от парковки, к которой привёл навигатор. Логика восхождения нарушилась, поэтому пришлось спуститься к Набережной и подняться заново: так, как было задумано создателями паркового ансамбля - по Центральной гранитной лестнице в 200 ступеней (столько длилась Сталинградская битва), которая начинается у Вводной площади и заканчивается у Зала Воинской Славы.
За ней открывается аллея пирамидальных тополей и площадь "Стоять насмерть", названная словами из Приказа № 227. Приказ был принят в июле 1942 года в решающий момент, когда враг подступал к Сталинграду. В начале сентября на этих склонах располагался командный пункт 62–ой армии, позже именно здесь стояли на смерть солдаты под командованием легендарного генерала В. И. Чуйкова.
На Площади Героев мы постояли у стен-руин и у скульптурных композиций, изображающих подвиги сталинградцев. Вспомнили бабушку Никиты Таисию Петровну Железникову - маленькую хрупкую женщину, которая всю войну прошла медсестрой. А ещё - нашего земляка, поэта Ивана Кучина, которого вынесла из боя и вывезла на волах с передовой шестнадцатилетняя санитарочка Таня Янголенко. Ей поэт посвятил стихотворение "Незабываемое":
Меня везли с передовой в санях,
Запряженных ленивыми волами,
И девушка, совсем ещё девчонка,
Махала палкой:
- Цо-об! Цобе! Цоб-е!..
Ну, дядько… Миленький… Не умирай!..
Не умирай… Не надо!
Дядько, милый!..
Но почему же – дядька?
Почему?
Меня такое званье обижало…
Тогда мне было
восемнадцать лет.
Почти в каждом городе или посёлке есть скульптура "Скорбь матери", есть она и на Мамаевом кургане. Будто взывающая с высоты грозная Родина здесь, у подножья холма, становится просто женщиной, которая не может чувствовать ничего, кроме скорби. Рядом с ней - символический водоём, он олицетворяет слёзы всех матерей, потерявших сыновей.
В Зале Воинской Славы факелом пылает Вечный Огонь, тихо и проникновенно звучит вокализ Шумана "Грёзы". Поначалу скульптору Е. Вучетичу хотелось дать монументу голос музы Шостаковича, но написанная им оркестровая музыка не ожила в акустике мемориала. Затем была идея исполнения церковного хорала, но это противоречило атеистической повестке. Наконец, вспомнили о великом немецком романтике. "Грёзы" Шумана нравились всем, но смущало германское происхождение композитора. Вучетич решительно напомнил, что немецкая музыка не имеет отношения к фашизму, и Зал Воинской Славы навсегда обрёл свой голос.
Музыка Шумана и голос Левитана, передающий сводки военного времени, - это незабываемое акустическое впечатление. А ещё почему-то хочется слышать здесь, сквозь крики туристов и каменное молчание стен - человечьи голоса бойцов, фамилиями которых по периметру расписаны стены Зала. Слышать - как в песне Растеряева про георгиевскую ленточку.
Вообще, конечно, мысль о том, что здесь было, одним человеческим сердцем невместима. Сотни туристов проходят, фотографируются под летним солнышком. Здесь бы побыть в одиночестве под ледяным ноябрьским ветром, чтобы что-то почувствовать - так, как это необходимо. Но для первой встречи - детям на память - пусть она останется такой: яркой, парящей, самой-самой высокой.
А ещё пусть останутся парк с редкими видами дубов, ручной бельчонок и вкусное волгоградское мороженое.
Сил и времени на то, чтобы найти до заката место в пригороде и поставить палатку, у нас к концу дня не осталось, поэтому решили ночевать на турбазе "Наше место". Конечно, бронировать нужно заранее, все красивые новые домики у них были заняты, но нам предложили эконом-вариант, похожий на старенькую дачку, и мы согласились с радостью.
Ночью на Волге гудели пароходы. А утром мы проснулись и увидели такую красоту. Получилось, что Волга у нас в этом году - второй раз: сначала в Костроме и Плёсе, теперь - здесь.
Остались бы и ещё на денёк, но начался дождь. Нас ждал третий день приключений и прекрасная Калмыкия!
