В результате упорных боев 23–24 июля 1942 года в излучине Дона против частей советской 62-й армии Сталинградского фронта, усиленной танковыми соединениями, немецкий XIV танковый корпус оказался в непосредственной близости у переправ через реку в районе Калача-на-Дону. Впереди были новые сражения за «дорогу на Сталинград».
За мостом
До приказа о вводе в бой у 1-й танковой армии генерал-майора К.С. Москаленко было двое суток, и утром 25 июля 56-я танковая бригада (тбр) полковника В.В. Лебедева первой переправилась по мосту на западный берег Дона. Выйдя на дорогу, проходящую по высотам вдоль реки, танки 1-го батальона попали под плотный артиллерийский огонь из района фермы №2. Позднее штаб бригады оценил силы противника в 8–10 танков и батальон пехоты с артиллерией. Под огонь противотанковых орудий танки 56-й тбр попали на высоте 168.0, через которую от моста шла дорога на станицу Качалинскую. В ходе боя танкисты полковника Лебедева потеряли три «тридцатьчетвёрки», одна из которых сгорела, а две были подбиты, заявив об уничтожении батареи противотанковых орудий, одной пушки с прицепом, одного среднего танка, миномётного расчёта и мотоцикла.
Таким образом, передовой отряд 3-й моторизированной дивизии (мд) немцев был остановлен в 3–5 километрах от переправы, однако угроза потери моста сохранялась. Мотопехота немцев вышла на берег Дона и заняла хутор Рубеженский в 2 километрах выше по течению от моста. Так как наступать танками вдоль правого берега Дона было невозможно из-за крутых склонов и глубоких балок, заросших деревьями, комбриг Лебедев развернул в направлении хутора мотострелковый батальон. Мотострелкам было приказано во что бы то ни стало отбить Рубеженский, но атакующая пехота залегла в 500 метрах от окраины под пулемётным огнём.
Следующей под огнём миномётов из Рубеженского через Дон переправлялась 55-я тбр. Командир бригады полковник П.П. Лебеденко позднее писал в мемуарах:
«Вылезаю из танка и иду к реке. У края рощи останавливаюсь, осматриваюсь. Взгляд упирается в противоположный крутой берег, всей своей мощной грудью нависший над водой. Высота его несколько десятков метров. Выражаясь языком военных, западный берег господствует над восточным, низким и пологим, жёлтым от песка. Склон западного, весь в мелких каменистых прожилках, искрится под солнцем. Прямо от воды глубокими ущельями, поросшими там и сям кустарником, расползаются овраги. На фоне белёсого июльского неба сочными зелёными пятнами выделяются рощицы.На том берегу грохочет. Снаряды и мины рвутся и у моста. Они прилетают откуда-то справа и то бухаются в воду, вздымая белые пышные концы, вокруг которых играет радуга, то вонзаются в берег, расшвыривая во все стороны осколки и землю. По мосту, упирающемуся на том берегу в горловину оврага, двигаются танки 56-й бригады. Скатившись с моста, машины набирают скорость и устремляются просёлочной дорогой, вьющейся по дну оврага. Там, где они скрываются, за поворотом стоит плотная пелена пыли.В половине третьего приказываю начать переправу. Под тяжестью двигающегося металла мост колеблется и проседает. Вражеский огонь усиливается. Слева и справа, впереди и сзади вспыхивают и гаснут белые фонтаны. Зрелище живописное, но неприятное, особенно когда твой танк находится на мосту. Как бы в подтверждение самых худших предположений впереди вспыхивает короткое пламя, закипает желтоватая донская вода. Вверх взлетают куски досок, пол кренится. Растерявшийся механик тормозит, и танк наклоняется ещё больше. Левая гусеница скрывается под водой. Всё решают секунды.— Полный газ! — не своим голосом кричу я. — Ты что, погубить машину решил? — Не сдержавшись, крепко ругаюсь. В тот же момент натужно ревёт двигатель. Танк бросается вперёд и, придавив своим многотонным телом дощатый настил, вырывается наверх. Я облегчённо вздыхаю. К месту повреждения уже спешат на надувных резиновых лодочках сапёры. Лавируя между разрывами, они быстро добираются до задетого снарядом звена и принимаются за дело».
Танки и мотострелки 56-й тбр действовали совместно с учебным батальоном 184-й стрелковой дивизии (сд). Бывший курсант учебного батальона Иван Елисеевич Мищенко впоследствии вспоминал:
«Я за танком пристроился, чтоб с ним пройти немного дальше к взводу; он только поднялся, и в него попал снаряд. Я только заметил, как он вздрогнул и вспыхнул. С нижнего люка два танкиста выскочили, объятые пламенем. Но там уже не до спасения. Если человек пламенем объят, надо же какое-то приспособление, чтоб тушить, а чем солдату тушить — противогазом?! Их начало гнуть на колени, локти — люди горят, всё это страсть, всё это на себе переживаешь. Я обошёл их и до взвода добежал, а там уже наш командир роты меня опередил: я пошёл по балке, а он напрямую рванул. Противник начал терять свои силы, отступать, и наши танки их преследовали, а мы не отрывались от них. Я разыскал свой взвод и не смог сразу узнать ребят. Прошёл какой-то час боя, не больше, а все курсанты стали неузнаваемые: черные, перекошенные лица».
История 3-й мд вермахта подтверждает мысль, что в тот день всё висело буквально на волоске:
«25 июля должно было принести нам захват Калачёвского моста. Рано утром, в 03:00, майор Йозеф Фау (Josef Fau) ввёл в бой мотоциклетный батальон, который должен был подавить небольшой плацдарм у Калачёвских мостов и потом занять сами мосты. Ещё в первой половине дня, в ходе шедших с переменным успехом боёв против 20 советских танков, среди которых были Т-34, удалось ворваться на первые пехотные позиции в трёх километрах южнее высоты 169.4. Гауптман Фридрих-Вильгельм Болле (Friedrich Wilhelm Bolle) из 2-й роты погиб. Голова колонны уже могла видеть долину Дона и мосты».
Остановив продвижение немцев к переправам, вечером на высотах за Доном западнее Калача закрепились три танковых и одна мотострелковая бригады 28-го танкового корпуса (тк) и 482-й стрелковый полк (сп) 131-й сд. 158-я танковая бригада, имевшая 39 тяжёлых КВ-1, начала переправлять танки на пароме, так как мосты не подходили по грузоподъёмности.
В штабе 6-й армии вермахта продвижение частей 3-й и 60-й мд к переправам в первой половине дня описали как «бои против врага с отдельными танками». Штабисты Паулюса сетовали, что донесений о форсировании Дона пока нет, но к вечеру сообщение из XIV танкового корпуса исключило возможность захвата переправ:
«3-я и 60-я моторизованные дивизии ведут ожесточённый оборонительный бой севернее Калача. На подходе со стороны Калача свыше 200 танков».
На помощь мотопехоте пришлось бросить основные силы VIII воздушного корпуса люфтваффе.