Феликс окончательно понял, что на маяке творилось что-то неладное. Череда странностей преследовала его. Чем больше он находился на маяке, тем больше появлялось вопросов, на которые не находилось ответов. Они росли, как снежный ком. Он здесь всего второй день, а голова уже кипела от этой головоломки. Информация приходила к нему по крупицам, но Феликс намеревался во всём непременно разобраться. Он с детства любил загадки. И эта загадка его тоже заинтриговала. К тому же здесь, на маяке, ему делать было нечего. Вот как раз будет чем заняться. Смотритель развернул снова листы письма, чтобы ещё раз пробежаться по нему глазами.
Он уже дочитывал его, как боковым зрением увидел какое-то движение в окне. Словно за ним кто-то прошёл. Окно было в нескольких метрах от него, и он был не уверен, что что-то видел. Теперь Феликс напряжённо всматривался поверх очков в него, не вставая из-за стола, ожидая кого-нибудь увидеть. Но никого не было. Он подумал, что ему, должно быть, показалось. Ещё пару минут посидел так, решив, что окно непременно надо завесить, чтобы вот так ничего не мерещилось. Но всё же встал, чтобы проверить, что там, на улице. Снял очки, положив их поверх пожелтевших листов бумаги. Дойдя до входной двери, с силой толкнул её от себя. Высунул голову наружу. За дверью, как он и думал, никого не было.
- По-моему, самое время завесить окна чем-нибудь, - проговорил он вслух. Дверь оставил открытой, чтобы проветрить помещение. Достал из сумки второй комплект постельного белья, который взял с собой из дома. Оттуда выудил белую простынь. - Что ж, пожертвуем тобой. Ты у нас будешь отныне шторой, - снова вслух сказал Феликс, обращаясь к простыне. Гвозди и молоток он видел в ящике для инструментов, который стоял в кладовой цокольного этажа башни. Он сходил туда, предусмотрительно взяв с собой фонарь. В полумраке он долго бы искал нужный инструмент. Вооружившись молотком и двумя гвоздями, он поставил стул рядом с окном, взгромоздился на него, стараясь опираться на здоровую ногу. Приложил простынь к стене над окном и крепко прибил её гвоздём. Затем натянул другой край и прибил с противоположной стороны окна другим гвоздём. Окно было завешено. Он удовлетворённо кивнул, довольный проделанной работой. Но не успел он отвести взгляд от новой шторы, как рядом с ним прозвучал какой-то хлопок, оглушивший его на мгновение. Он, испугавшись звука, резко дёрнулся. Стул под ним заскрипел, зашатался. Феликс, потеряв равновесие, стал падать с него, машинально цепляясь руками за то, что находилось рядом. А это была простынь, ныне переквалифицированная в штору. Он ухватился руками за неё и тут же услышал треск ткани. Стул упал, а падение Феликса было более плавным благодаря ткани, которая немного замедлила его. Но зато теперь она была безвозвратно испорчена. На ней красовались две огромные дыры. А всё потому, что он сложил ткань напополам, прежде чем прибить её гвоздями.
- Похоже, ничего не сломал, - проговорил он, трогая себя за ноги. Даже больная нога ныла не больше обычного. Удачное приземление. Он поднялся с пола. - Старый дурак, - недовольно проворчал Феликс, поняв, что страшно-громкий хлопок был от захлопнутой ветром двери.
Он разозлился на себя. Мало того, что ничего не произошло, ну, захлопнулась дверь, подумаешь, так ещё и простынь разодрал. Она теперь ни на что не годится. И теперь либо вешать пододеяльник, принося и его в жертву, либо оставить это окно наконец-то в покое. Но когда его гнев на себя немного улёгся, он решил, что всё-таки ему надо завесить окно пододеяльником. Ему жутко некомфортно вечерами в вахтёрской, когда на улице кромешная тьма, а в помещении светло. Всё время мерещится, что там кто-то стоит. Да уж, будь тут хоть кто-нибудь рядом с ним, он ни за что бы в жизни не признался, что боится. Храбрился бы и говорил, что его ничуть не заботит это. И что смотреть там некому, ведь на маяке нет больше людей. Но здесь он был наедине с собой, потому напускная храбрость была ни к чему. Ему действительно было не по себе вчера вечером, когда наступила тьма. Он проделал снова те же действия, что и десятью минутами ранее. И теперь окно было плотно завешено. Смотритель, довольный собой, решил, что самое время постирать вещи, в которых он искупался в смердящем озере. Пока он набирал воду в лохань и стирал свои вещи, он размышлял о том, кто написал это странное письмо, которое было адресовано ему. И почему бумага была такой жёлтой, как будто старой. А главное, с чего этот кто-то решил, что он его сможет найти среди остальных бумаг в этом странном подвале? Одно ясно : красной нитью в письме прослеживалась одна мысль. Кто-то хотел, чтобы он покинул маяк. И как можно скорее. Но кто это был?
Ангелина Сергеевна Ш.
© Все текстовые материалы канала Записки писателя. Лина Ш. являются объектом авторского права. Запрещено копирование и распространение (в том числе путём копирования на другие ресурсы и сайты), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.