Всем хорошо знаком символ Процветшего Креста. Это один из самых распространенных и почитаемых образов креста на Руси. Давайте заглянем в историю и посмотрим, как и когда зародился этот образ.
Образ Процветшего Креста появляется на заре христианского искусства. В основе иконографии этого образа лежит важный догматический смысл — искупительная жертва Христа соединяет начало и конец времен, Крестное Древо открывает для человека двери рая, даруя ему жизнь вечную через вкушение плодов Древа Жизни.
Понимание образа Креста как Древа Жизни занимает одно из важнейших мест в религиозно-философском учении Отцов Церкви. Особое значение этому образу придавали подвижники и духовные писатели Восточной Церкви. Согласно текстам святоотеческой литературы, спасение человека, ставшее возможным благодаря искупительной жертве Христа, описывается как возвращение в рай и вкушение плодов от Древа Жизни. Райское Древо Жизни типологически соотносится с Древом Креста, ибо Древом Креста Христова человечество возрождается к вечной жизни. Христос, умирая на кресте, побеждает смерть и дарует жизнь. Поэтому Крест есть знамение жизни. А следовательно, Крест Христов есть видимое Древо Жизни.
В Книге Бытия Древо Жизни описывается как дерево, которое Господь произрастил посреди райского сада (Быт. 2: 9). Плоды его дают бессмертие (Быт. 3: 22). После грехопадения Адам и Ева утрачивают доступ к этому дереву — Господь «поставил на востоке у сада Эдемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3: 24). Вкушение запретного плода обернулось для первого человека катастрофой, поскольку он безвозвратно утратил первозданную гармонию.
В книге Откровение Иоанна Богослова указывается на то, что в Новом Иерусалиме Древо Жизни произрастает по ту и по другую сторону реки, исходящей от престола Бога и Агнца:
«Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов» (Откр. 22: 2).
Согласно тексту Священного Писания, Господь «побеждающему [даст] вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2: 7).
Тождественность между Древом Жизни и Крестом — священный универсальный символ, который сводит воедино начало с концом: слова из Книги Бытия (Быт. 2: 9) с Откровением (Откр. 22: 2). Древо Креста, посаженное посреди Церкви, питающее верующих своими плодами и дарующее им жизнь вечную, подобно первому Древу Жизни из райского сада.
Во II в. Ириней Лионский (130–202) проводил параллель между Древом Креста и благодатью рая:
«Крепкое слово Божие, которое по небрежению мы потеряли через древо... опять полу-чили через домостроительство древа» (Iren. Adv.haer. V.17.4).
Согласно Иринею, Древо-Крест — орудие, исправившее бытие, символ спасения и освобождения человечества.
В III в. Киприан Карфагенский (200–258) в письме к Немезиану сформулировал прообразовательное значение райского Древа Жизни таким образом:
«Раб Христов познал тайну своего спасения: искупленный древом [крестом] для вечной жизни, он древом приведен и к венцу» (Cyprian. Epist. ad Nemezian).
В раннехристианской поэме «Пасхальная песня», приписываемой тому же Киприану, образ Креста на Голгофе ассоциируется с Древом Жизни:
«Здесь место, которое мы считаем центром всей земли. На языке своих отцов евреи называют это место Голгофой. <...> Отсюда начинается путешествие на небеса, от ветвей этого высокого дерева. Это есть Древо Жизни для всех верующих» (Pseudo-Cyprian. Carmen de Pascha. CSEL, 3).
То, что свершилось на Древе Крестном, пиcал в IV в. Григорий Богослов (325–389), «было для нас... врачеванием нашей немощи, возвращающим ветхого Адама туда, откуда он ниспал, и приводящим к древу жизни, от которого удалил нас плод дре-ва познания» (Greg. Nazianz. Or. 3). Соответственно, по словам святителя, «к древу жизни, от которого [мы] отпали, возведены древом бесчестия» (Greg. Nazianz. Or. 33).
Кирилл Иерусалимский (315–386) в «Огласительных поучениях», истолковывая Символ веры и спасительную силу Креста, говорит о том, что жизнь всегда даруется через дерево, «ибо во время Ноя посредством деревянного ковчега сохранена была жизнь; а при Моисее море, узревши образ жезла, убоялось ударившего по нему» (Cyr. Jer. Catech. XIII.20).
Согласно сирийскому поэту и богослову IV в. Ефрему Сирину (306–373), Крест Христов есть образ Древа Жизни в Небесном раю. Тело Христа является плодом Древа Жизни, а Евхаристия становится райским садом (Eph. Syr. Hymnen de virginitate. 8.1). «Твой Крест дарует жизнь», — восклицает Сирин в своей поэме «О Воскресении, смерти и сатане».
Иоанн Златоуст (347–407) проводил параллель между Древом познания добра и зла, которое принесло смерть человечеству, и Древом Креста, которое подарило жизнь. В «Беседе о кладбище и кресте» святитель говорит:
«Через древо поразил дьявол Адама, через Крест преодолел дьявола Христос; то дре-во низвергло в ад, это же древо и отшедших извлекло оттуда» (Ioan. Chrysost. De coemet et de cruc. 2).
Богословское учение о том, что Крест Христов есть Древо Жизни в раю Небесном, нашло свое отражение в церковном искусстве.
Поскольку первые христиане избегали изображения распятия и страданий Христа, самый ранний символ Креста — Древа Жизни — образ Процветшего Креста. Он изображается в виде креста, от основания или от рукавов которого симметрично в обе стороны отходят растительные побеги (часто с цветами и плодами), или в виде креста, вписанного в круг, с вырастающими из него ветвями. Ростки и побеги символизируют новую жизнь, даруемую искупительной жертвой Христа. В иконографии используется изображение виноградной лозы, побегов аканта или пальмовых листьев.
Виноградная лоза, как известно, есть важнейший христианский символ, напоминающий о Спасителе, который Сам о Себе говорил: «Я есмь истинная виноградная лоза...» (Ин. 15: 1). Греко-римский знак триумфа акант (др.-греч. “ἄκανθος” — «шип») вошел в христианскую иконографию как символ победы над смертью. Пальма как вечнозеленое древовидное растение является указанием на рай Небесный (Откр.7: 9)
Изобразительные образы Процветшего Креста имеют, по всей видимости, восточное происхождение и кажутся художественной интерпретацией поэтических строк «сирийского Данте» IV в. — Ефрема Сирина, который в своем гимне «О Рае» размышляет о небесном отечестве христианина:
«Если хочешь войти к Древу Жизни, оно ветви свои, как ступени преклоняет к стопам твоим, призывает тебя на лоно свое, чтобы воссел ты на ложе ветвей его, готовых преклонить пред тобой хребет свой, объять и тесно сжать в обилии цветов и упокоить, как младенца на материнском лоне. Кто видел трапезу на ветвях сего древа? Целые ряды плодов всякого рода под руками вкушающего; по порядку, один за другим, сами приближаются к нему; плоды насыщают и утоляют его жажду, роса служит ему омовением, листы — чистым платом. Не истощается сокровищница у бога-того всем Господа. Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся древа; внизу покрыты они цветами, вверху полны плодов; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все в цветах» (Eph. Syr. De parad. 9).
Иконографический образ Процветшего Креста в церковном искусстве зарождается в начале V в. под влиянием богословской мысли Восточной Церкви и складывается на основе восточной художественной традиции. Вероятнее всего, он был разработан в мастерских Константинополя, а оттуда распространился по всей христианской ойкумене.
Одно из первых известных, дошедших до нашего времени изображений Процветшего Креста мы встречаем в рельефах начала V в. собора Святой Софии в Константинополе.
Рельеф представляет собой орнаментальную композицию, в которой центральное положение занимает крест. Изгибающиеся побеги аканта вырастают из основания креста и словно кроной обрамляют его своими остроконечными листьями. Именно эта декоративная схема легла в основу иконографии образа Процветшего Креста.
На одной из надгробных плит V века из Константинополя со сценами из истории Моисея изображен процветший крест в окружении павлинов.
На территории Сирии, Палестины, Антиохии, Египта, Малой Азии, Балканского полуострова в V–VI вв. мотив Процветшего Креста был чрезвычайно популярен.
В декоративном убранстве раннехристианского монастыря Алахан второй половины V в., расположенного на территории древней Исаврии (современный Ичель, Турция), привлекает внимание искусная каменная резьба, отмеченная духом эллинистического искусства. Среди всевозможных христианских образов (Христос, рыбы, архангелы, тетраморф) здесь присутствует и мотив Процветшего Креста. Некоторые рельефы представляют крест с вырастающей из его основания виноградной лозой, усыпанной гроздьями винограда (Илл. 5). На других рельефах изображен крест с выходящими из средокрестия остроконечными листьями аканта.
Разработанная в мастерских Константинополя декоративная схема Процветшего Креста экспортируется в Италию, проникнув на Апеннинский полуостров главным образом через Равенну. В V–VI вв. Равенна становится одним из важнейших политических и культурных центров Средиземноморья, своеобразным мостом, связавшим Восток с Западом.
Символ Процветшего Креста очень часто встречается в рельефах мраморных саркофагов Равенны V в.
В рельефе саркофага первой половины V в. из церкви Сан-Савино в Фузиньяно (Равенна) центром композиции становится монограмматический крест. Монограмматический крест — сокращенный вариант Хризмы, состоящий из комбинации креста и буквы P «ро». В основании креста — пучок аканта, из которого произрастает натуралистично изображенная виноградная лоза, усыпанная гроздьями винограда. Две птицы, сидящие на ветвях, расположенные симметрично по сторонам от креста, символизируют души верующих и напоминают о Евхаристии.
Классический образ Процветшего Креста представлен на рельефе алтарной преграды начала VI в. из равеннской базилики Сант-Аполлинаре-Нуово. Монограмматический крест водружен на сосуд, из которого вырастает виноградная лоза с листьями и гроздьями винограда. Климент Александрийский (150–215) в своем труде «Педагог» сравнивает вино, которое дает лоза, с кровью Христа (Clement. Paedogog. I.5) и говорит о том, что через кровь виноградной лозы, то есть Логоса, даруется наше спасение (Clement. Paedogog. II.2). Таким образом, символизм виноградной лозы и виноградных гроздьев заключается в идее соединения человека с Богом во Христе через приобщение плодам Божественного учения. Симметрично по сторонам от креста, на ветвях лозы восседают два павлина. Павлины указывают на жизнь вечную. Это один из самых распространенных символов на всем пространстве раннехристианского мира. Августин Блаженный (354–430) в трактате «О Граде Божьем» отмечал, что мясо павлина имеет свойство не портиться (Augustinus. De civitate Dei. XXI, 4). Христиане использовали это свойство для выражения идеи бессмертия. Как мы видим, мраморная плита алтарной преграды из базилики Сант-Аполлинаре-Нуово являет собой достаточно сложный символический образ, объединяющий в себе сразу несколько смыслов — человеческая душа (птица-павлин), питающаяся от чаши Его (виноградная лоза — Христос), обретает бессмертие (Процветший Крест).
Один из самых ярких раннехристианских образов Процветшего Креста представлен на фронтонах церкви начала VI в. Сан-Сальваторе-дель-Клитунно, известной под названи-ем Темпьетто-дель-Клитунно (церковь находится на территории коммуны Кампелло-суль-Клитунно, между городами Сполето и Треви в итальянском регионе Умбрия). Центральной частью рельефных композиций фронтонов западного, восточного и боковых фасадов является большой монограмматический крест. Перекладины креста имеют рельефно смоделированные прожилки, символически обозначающие ствол древа. Из основания креста выходят стебли аканта, которые распространяются по всему треугольному полю фронтона. Растительные побеги, изящно закручивающиеся в спирали, оформлены розетками цветов, бутонами, гроздьями винограда и плодами граната. Акант символизирует триумф Христа, гранат — воскресение и вечную жизнь, гроздья винограда, изображенные под горизонтальной перекладиной креста, указывают на Евхаристию — пресуществление вина в кровь Христову.
☘️ Благодарим за внимание! Оставайтесь с нами. Будем рады вашим вопросам и комментариям.