Рене Французскую (или Рене Валуа) трудно было выдать замуж, потому что она была «мала ростом, уродлива и горбата». Зато эта принцесса обладала такими достоинствами, которыми не могли похвастать самые прекрасные женщины того времени. Её ценили за ум, щедрость и милосердие, хотя это не избавило её от несчастной любви…
Как только его младшая дочь начала ходить, «добрый» король Людовик ХII не смог удержаться от острот по поводу её внешности:
-Маленькая обезьянка!
После чего со вздохом добавил:
-Для такой некрасивой особы в будущем будет трудно найти мужа.
На что королева Анна Бретонская, которая так и не смогла подарить ему сына, холодно процитировала цитату Платона:
-Любовь, которую возбуждает только внешняя красота, увядает так же быстро, как и её объект; но то, что вызвано душевной красотой, не подлежит изменению, будучи привязано к тому, что само по себе долговечно.
Действительно, Рене и её старшая сестра Клод (разница в возрасте между ними была в десять лет) выглядели неказисто: они обе хромали и сутулились из-за проблем с позвоночником. Но шатенку Клод считали более миловидной, чем Рене, которая могла похвастаться лишь очень белой кожей и светлыми волосами до самого пола. Зато они были принцессами и мать прочила их за двух братьев-принцев из Австрийского дома Габсбургов: будущих императоров Карла V и Фердинанда I. Однако Людовик ХII из-за того, что Салический закон запрещал наследование французского престола по женской линии, решил выдать старшую дочь за Франциска Валуа, графа Ангулемского, своего предполагаемого преемника. Что же касается Рене, то ни один из австрийских эрцгерцогов так и не стал её мужем. Предчувствуя свою скорую смерть, Анна Бретонская призвала к себе её гувернантку Мишель де Собон, даму де Субиз: «Поклянитесь, что когда меня не станет, Вы не покинете принцессу и воспитаете её настоящей бретонкой!» 9 января 1514 года Анна скончалась в Блуа, завещав своё наследственное герцогство Бретань трёхлетней Рене. Не прошло и года, как 1 января 1515 года за ней последовал Людовик ХII. Таким образом, новым королём стал Франциск I, муж Клод.
Не успел Людовик ХII закрыть глаза, как даму де Субиз прогнали со двора, после чего Франциск Iзаставил Клод отказаться от Бретани (за себя и за сестру) в пользу их детей. Кроме того, он не желал выдавать свою свояченицу замуж ни за одного могущественного принца из боязни, что тот потребует за ней в приданое наследство её матери. Тем не менее, Франциска Iсовесть не мучила, ибо он считал так: «Интересы Франции выше интересов сиротки, пусть даже дочери короля!» Но если «добрая королева Клод» кротко сносила всё: и измены мужа, и придирки свекрови, Луизы Савойской, то Рене, «слабая телом, но твёрдая духом», могла и огрызнуться, за что её называли «сварливой принцессой». К счастью, образованием никому не нужной девочки занялась Маргарита Ангулемская, сестра Франциска, которая покровительствовала литераторам, в том числе, знаменитому поэту Клеману Маро, и сама впоследствии стала классиком французской литературы. Её друг Жак Лефевр д`Этапль, первый переводчик Библии на французский язык, привил девочке интерес к философии, богословию, логике и диалектике. Согласно писателю Брантому, принцесса много училась и могла серьёзно рассуждать о науках вплоть до астрологии. Её манеры были грациозными и обаятельными, а разговор – полон очарования и остроумия. Конечно, она проигрывала на фоне Луизы Савойской, Маргариты Ангулемской и других образованных красавиц, которыми любил окружать себя Франциск I, но зато её воспевали как «бледную звезду на небосводе, мерцающую при дворе Валуа». Тем временем судьба не оставляла Рене в покое: в четырнадцать она потеряла сестру, а вскоре её старшая подруга Маргарита, овдовев, снова вышла замуж за короля Наварры, и уехала в Нерак. В следующем году решилась и судьба восемнадцатилетней принцессы: зять лишил её последнего, что у неё ещё оставалось – это родины.
Король решил выдать Рене замуж за двадцатилетнего Эрколе д’Эсте, наследника герцога Феррары, Модены и Реджо. Конечно, это был мезальянс, но, во-первых, Франциск I нуждался в союзнике на Апеннинском полуострове для завоевания территорий, а, во-вторых, этот мелкий итальянский принц вряд ли осмелился бы претендовать на Бретань. Сын печально известной Лукреции Борджиа, Эрколе в десять лет уже владел латынью и переводил Вергилия. Но, несмотря на образованность, красивую внешность и приятные манеры жениха, Рене на официальной помолвке вела себя «с видимым огорчением». В свой черёд, её внешность, как видно из письма Эрколе отцу, стала для него горьким потрясением: «Мадам Рене не красавица, несмотря на все её достоинства». К тому же, её приданое, составлявшее 250 000 золотых экю, не слишком соответствовало её статусу. Не в силах выплатить и его, Франциск I даровал Рене взамен небольшое герцогство Шатр и виконтства Кан, Фалез и Байе. А в обмен на отказ от Бретани она получила также графство Жизор и замок Монтаржи. В честь жениха и невесты Клеман Маро сочинил «Свадебную песнь»:
И кто же этот герцог, чьё волшебно появление –
Его увидеть все сочли за счастье!
Богат и знатен, пышно облаченье –
Да из Феррары отпрыск сей блестящий…
В расцвете сил, потупив взор горящий,
Намерен в брак вступить с Рене, принцессой нашей –
Голубка счастлива: ведь мужественней, краше
Нет жениха – какая пара!
Но поэт изрядно преувеличил: во время своей свадьбы, которая была отпразднована 28 июня 1528 года в Париже, Рене плакала, как и на протяжении всего пути на новую родину. Тем не менее, она добилась, чтобы в число француженок, сопровождавших её в Феррару, вошла её старая гувернантка дама де Субиз. Сопроводив молодожёнов до ворот Парижа, Франциск I торжественно вверил свою свояченицу заботам её мужа, которому было приказано всегда обращаться с ней как с дочерью королевского дома Франции.
В это время Феррара была опустошена чумой. Поэтому герцог Альфонсо I, свёкор Рене, перед тем, как она совершила свой торжественный въезд, издал приказ, предписывающий разбежавшимся жителям вернуться в город и надеть свою лучшую одежду. Также были возведены триумфальные арки, а окна завешены шёлком. Но ни принцесса, ни те, кто её принимал, не были преисполнены радости. Последней герцогиней, которую приветствовали феррарцы, была Лукреция Борджиа с её милым лицом и грациозной осанкой, поэтому «уродливая и горбатая» француженка неприятно поразила толпу, так же, как раньше своего будущего мужа. В то же время Рене с первого взгляда почувствовала неприязнь к Ферраре, где из-за нездоровых туманов с реки По климат постоянно подвергался перепадам температур. Даже Эстенсе, резиденция герцогов, в отличие от ренессансного дворца в Блуа, выглядел как мрачная средневековая крепость. Кроме того, внутри замок был в плачевном состоянии, и одна из придворных дам Рене с горечью описывает его как настоящий рассадник блох. А поскольку все развлечения, организованные для её приема, были на итальянском языке, они быстро наскучили принцессе, и она поспешила замкнуться в своём узком круге приближённых. Правда, вскоре после своего приезда Рене заказала несколько платьев, скроенных по итальянской моде. Но потом вернулась к своему прежнему французскому стилю одежды, который находила «более святым и приличным». Таким образом, все годы своего замужества принцесса тосковала по «милой Франции».
Менее, чем через год после заключения брака, Рене уже писала на родину, что её муж и свёкор питают к ней «некоторую неприязнь». Сначала Альфонсо I радушно принял невестку, но после того, как она проявила пренебрежение к его сожительнице Лауре Дианти, отношения между ними испортились. Герцог вступил в связь с этой женщиной после смерти своей второй жены Лукреции Борджиа. По одним свидетельствам, она была куртизанкой, а по другим – дочерью шляпника, которую Альфонсо однажды увидел во время карнавала, когда проходил мимо её дома. Сразу влюбившись в девушку и «желая окончательно избавиться от сифилиса», подхваченного от куртизанок, герцог пообещал её отцу, что женится на ней. После чего подарил Лауре дворянский титул, земли и дворец делла Роза. Возможно, они действительно обвенчались, хотя об этом не было объявлено официально и документов, подтверждающих их брак, не сохранилось. Вместе со своими детьми, которых её сожитель узаконил, Лаура жила в собственном дворце, отдельно от семьи Эсте. Тем не менее, её появление вместе с герцогом на придворных торжествах, по-видимому, задевало добродетельную Рене. Одновременно между принцессой и её мужем постепенно зрело взаимное недовольство. Эрколе жаловался на французскую свиту своей жены, в которую входило множество людей, «непригодных для выполнения возложенных на них обязанностей». Значительная часть личного дохода Рене также шла на помощь французским беглецам, случайно проезжавшим через город, что её муж называл «чрезмерными и непродуманными расходами», тем более, что доходы от её владений во Франции выплачивалось очень нерегулярно. После рождения их первой дочери Анны 16 ноябре 1531 года раздор между супругами перерос в открытое пламя. И только с появлением на свет 22 ноября 1533 года ещё одного их ребёнка – сына Альфонсо, наследника герцогства, установилось затишье в военных действиях.
31 октября 1534 года скончался Альфонсо I, и уже на следующий день, после церемонии инаугурации нового герцога Эрколе II, Рене встретила его у входа во дворец, где, как говорят, в порыве взаимного волнения они упали в объятия друг друга. Кроме детей, у супругов была ещё одна общая основа – их взаимная любовь к искусству. Эрколе «писал с элегантностью как в прозе, так и в стихах». Он собрал замечательную коллекцию медалей и покровительствовал таким художникам, как Тициан, Джулио Романо, братья Досси. Старший из братьев, Доссо, изобразил мужа Рене в образе Геркулеса с пигмеями. Ещё Эрколе перестроил и расширил великолепный дворец Бельригуардо на острове посреди реки По, помимо возведения двух новых зданий в Копаро и Монтенье, а также значительно укрепил Модену. В свой черёд, Рене собрала вокруг себя целую плеяду образованных людей, Бернардо Тассо, сам поэт и отец великого Торквато, одно время служил её личным секретарём, а в собственных апартаментах герцогини была открыта литературная Академия. Под влиянием Мишель де Субиз, заменившей ей мать, она также давала убежище в Ферраре гонимым реформаторам из Франции, Германии, Женевы и различных областей Италии. Хотя семя сочувствия к представителям новой религии в её сердце уже было посеяно Маргаритой Валуа и друзьями последней. По просьбе королевы Наваррской Рене сделала своим секретарём поэта Клемана Маро, бежавшего из Франции от преследований инквизиции. «Принц поэтов и Поэт принцев» рассказывает об этом в своём стихотворении «Эпитет о дружбе»:
Друзья мои, я изменил своей даме:
Теперь ещё одна сильна надо мной,
Рождённая дважды, с именем и душой,
Дитя короля по рождению, дитя небес по призванию…
Если Эрколе II благосклонно относился к поэтам и учёным, то даму де Субиз и других придворных своей жены ненавидел, считая их французскими шпионами. Проявив максимум дипломатии, герцог добился от Франциска I разрешения на отъезд Мишель, чего Рене ему никогда не простила. Кроме того, совершив в 1535 году поездку в Рим, он перешёл на сторону папы и императора в противовес Франции, и, таким образом, с каждым годом интересы Эрколе всё больше расходились с устремлениями его жены. Хотя он продолжал исполнять свой супружеский долг, о чём свидетельствует появление на свет в конце 1535 года Лукреции д’Эсте. В апреле 1536 года в Феррару прибыл некий шевалье Шарль д'Эспевиль. Почти ровесник Рене, француз старательно использовал предоставленную ему возможность проповедовать Евангелие самому утончённому обществу в Италии, и герцогиня, слушая проповедника, «который никогда не говорил без того, чтобы не наполнить разум слушателя самыми вескими чувствами», стала его верной союзницей. Впрочем, шевалье произвёл сильное впечатление не только на Рене. Во время службы в Страстную пятницу в церкви Феррары певица Жаннет де Бушфор (Дзанетто), состоящая на службе у герцогини, внезапно вышла из здания, произнося богохульные комментарии пронзительным ясным голосом. В тот же вечер Дзанетто арестовали, а после её допроса с пристрастием в темницу бросили ещё нескольких слуг Рене. Во время бурного объяснения, по слухам, герцог избил жену. Тем не менее, через своего зятя, короля Франции, Рене удалось добиться освобождения заключённых. Затем пришёл черёд проповедника, который, как донесли Эрколе II, на самом деле оказался известным реформатором Жаном Кальвином. Под конвоем его отправили в Болонью, но по дороге вооружённые люди, посланные Рене, освободили его. Вскоре Кальвин уехал в Женеву, но до конца жизни вёл переписку со своей любимой принцессой: поддерживал, утешал и вдохновлял её. В июле из Феррары сбежал и Маро, для которого Рене позже выхлопотала амнистию у Франциска I. Поэт дал выход своим чувствам негодования против тирана Эрколе и сострадания к герцогине в «Сонете Рене»:
Вспоминая твои божественные милости,
Мне больно, принцесса, из-за расставания с тобой,
Но томлюсь, когда нахожусь в твоём присутствии,
Видя эту Лилию среди шипов…
На ещё одной картине Доссо Досси «Аллегория Геркулеса» или «Геркулес и Омфала» Эрколе II (второй справа в верхнем ряду) изображён в окружении актёров, представляющих аллегорическую сцену выбора между Добродетелью и Пороком. Постепенно герцог всё больше скатывался к последнему. Известно, что у него были сын и дочь от некоей Дианы Тротти, но, в отличие от своего отца, он не узаконил своих бастардов. А в 1537 году, когда Рене произвела на свет третью дочь Элеонору, разразился скандал из-за связи Эрколе с француженкой Марией ди Нойант, фрейлиной герцогини. Вероятно, она забеременела от герцога, так как её срочно выдали замуж за Альфонсо Кальканьини, графа ди Фузиньяно. На Рождество следующего года на свет появился ещё один сын Рене, Луиджи, и это были её последние роды. С тех пор большую часть времени Эрколе II проводил на охоте и за пирушкой в компании весёлых приятелей, а его жена со своими единомышленниками – за изучением «Наставлений в христианской вере» Кальвина на вилле Консандоло, недалеко от Ардженты. Украшением этого учёного сообщества была Анна де Партене, старшая дочь Мишель де Субиз, которая, в отличие от своей матери, осталась при феррарском дворе вместе со своим мужем Антуаном де Поном, графом де Маренн. «Дама де Пон, нимфа де Партене, обладает учёностью и глубокими знаниями», - так отзывался о ней в своих стихах Маро. После отъезда матери Анна взяла на себя заботу о Рене. Что же касается самого Пона, агента Франциска I в Северной Италии, то он тоже склонялся к Реформации и испытывал сострадание к «уродливой маленькой герцогине», с которой жестоко обращался похотливый неверный муж.
«Месье Пон олицетворяет единственный скандал в жизни Рене, - пишет историк М. Бересфорд Райли. - Её измученное сердце естественным образом уступило сочувственным ухаживаниям очаровательного мужчины её собственной национальности. Он занимался с ней любовью осторожно, мягко и, без сомнения, косвенно, в то время как женщина согревалась под ним, прежде чем осознала пугающую приятность ощущения». Вероятно, в окружении шпионов герцога их чувство так и осталось платоническим. Конечно, по-настоящему граф де Маренн любил только жену, но, с молчаливого согласия Анны де Партене, герцогиня тоже «получила свою жалкую долю в жизни месье Пона». Она не знала, что Эрколе, будучи скрытным и подозрительным по натуре, частенько вскрывал её письма к Пону, но до поры до времени не принимал никаких мер. Правда, в её письмах не было ни слова о любви, но флирт, по мнению герцога, тоже не приличествовал замужней даме и, тем более, принцессе. «Нам нужно, чтобы Вы вернули радость, которую отняли своим отъездом», - нежно написала Рене своему рыцарю. «Лесли сказал, что с тех пор, как Вы уехали, дом кажется заброшенным. Он не единственный, кто так думает. Несколько других говорят то же самое, и есть те, кто слишком хорошо это знает», - читаем в другом её письме.
Летом 1543 года, когда, как обычно, Рене отправилась на свою виллу Консандоло, вскоре туда неожиданно прибыл Эрколе II и, указав на Анну де Партене, заявил: «Эта адская фурия хочет отравить меня!» Напрасно та, рыдая, пыталась оправдаться. Герцогиня хотела защитить свою подругу, но из-за спора с мужем у неё разыгралась мигрень и она вынуждена была лечь в постель. Как только Пон, находившийся в Ферраре, узнал обо всём, то немедленно забрал жену с ребёнком и увёз её в Венецию, а потом они вернулись во Францию. Для Рене расставание с супругами Пон было не меньшим ударом, чем отъезд дамы де Субиз, и если раньше она относилась к Эрколе с неприязнью, то теперь возненавидела его. Но единственное, что она могла сделать, это отказаться впредь делить с мужем общую спальню. В то же самое время она продолжала продвигать французские интересы в Италии, и способствовала заключению в 1544 году мира между Франциском I и императором Карлом V. Вероятно, поэтому художник Баттиста Досси, младший брат Доссо, придал женской фигуре на своей картине «Аллегория мира» черты Рене. Увы, спустя три года Франциск скончался, лишив её в своём лице могущественного покровителя. Между тем его преемник, король Генрих II, желая оторвать герцога Феррары от союза с императором, стремился добиться руки принцессы Анны д’Эсте, для своего фаворита Франциска де Гиза. Эрколе II задолжал деньги французскому королю, и брак его старшей дочери с будущим герцогом де Гизом погасил этот долг. Рене вместе с младшими дочерями Лукрецией и Элеонорой сопровождала невесту до Мантуи, где печально попрощалась с ней и вернулась обратно в Феррару.
Шли годы, а Рене оставалась всё такой же упрямой бретонкой, как и её мать. Она позволяла себе посещать службы реформаторских проповедников и тайно переписываться с теми из них, кто жили за границей. Узнав о том, что герцогиня не ходит к исповеди и на мессу, и (о, ужас!) по пятницам ест мясо, папа обратился к Эрколе с просьбой повлиять на жену. Однако осторожный герцог решил действовать через короля Генриха II. Будучи религиозным фанатиком, тот прислал в Феррару Матье Ори, великого инквизитора Франции, с приказом не возвращаться назад, пока он не вернёт Рене в лоно католичества. Тем не менее, кроме слёз, Ори больше ничего не смог от неё добиться. «Мы держали её взаперти пятнадцать дней, и прислуживать ей могли только люди, у которых не было никаких лютеранских наклонностей», - жаловался на непокорность жены Эрколе II в письме к её царственному племяннику. Так и не сломив Рене, герцог перешёл к крайним мерам: дочь Людовика XII предстаёт, наконец, перед судом инквизиции как заурядная еретичка, и её приговаривают к пожизненному заключению с конфискацией имущества. 6 сентября 1654 года Рене поместили в темницу, а её незамужних дочерей отправили в монастырь. Однако 15 сентября она вышла на свободу, а Ори покинул Феррару. Говорили, что герцогиня покаялась и согласилась ходить к мессе, исповедоваться и причащаться. И что же? Вскоре Рене продолжила свою прежнюю деятельность, правда, не слишком её афишируя, к разочарованию Кальвина, который со вздохом заметил: «Как редко можно встретить пример стойкости среди аристократов». Что же касается Эрколе II, то, окончательно прибрав к рукам имущество жены, он на том и успокоился.
Генрих II возобновил итальянские войны, начатые ещё его предшественниками, создав с папой Лигу (союз) против испанцев. 13 ноября 1556 года герцог Феррары был назначен её генерал-капитаном, однако он не нашёл общего языка с герцогом де Гизом, командующим французскими войсками, и союзники потерпели поражение. По словам писателя Брантома, Рене снабдила деньгами и лекарствами 10 000 солдат, которых бросил умирать в Италии её зять, отозванный королём во Францию. Когда же управляющий указал ей на огромные расходы, принцесса ответила: «Эти бедные французы, если бы Бог дал мне бороду, были бы моими подданными, и я была бы их королевой, если бы этот несправедливый Салический закон не ограничивал меня». Что же касается Эрколе II, то феррарский хронист писал о нём: «…его любовь к великолепию вскоре выродилась в женоподобную роскошь; его стремление к миру привело к политике недостойных уступок; если он и тратил мало на военные операции, то растрачивал много сокровищ на однодневные зрелища; в то время как его набожность вскоре приняла форму фанатического преследования, во время которого он не щадил ни своих подданных, ни жену». 3 октября 1559 года Эрколе II скончался в Ферраре от непродолжительной болезни, пережив всего лишь на три месяца короля Генриха II, который был смертельно ранен во время рыцарского турнира. Сохранился любовный сонет, написанный герцогом Феррары незадолго до смерти:
Не муку испытывает, но получает истинную и цветущую награду
Тот, кто любовь свою взращивает в ком-то благородном.
Но муку испытывает и напрасно гордится и похваляется
Тот, кто любит только тело или того, кто лишён добродетели.
Если Небо сотворило меня знаменитым и великим,
И моё имя каждый прославляет и воспевает,
То это всё служит твоей славе, о, моя Аталанта,
Ибо ты владеешь тем, что есть во мне, ибо ты владеешь мною целиком.
И даже того, что каждый во мне больше всего почитает
И что во мне самое лучшее, ты единственная госпожа,
И лишь ты внимаешь моему дару, моей поэзии.
Итак, напрасно твоя любовь ко мне заставляет тебя бледнеть,
Ведь Эрколе лишь одну тебя любит и превозносит,
Он - твой певец, а ты – его вечная Аврора.
Неизвестно, какой красавице посвящён этот стих, но её описание, как ни странно, напоминает Рене…
В своём завещании Эрколе передал Рене дворец Бельригуардо и половину земель, прилегавших к нему, «до тех пор, пока она будет жить как добрая католичка». Но если покойный герцог думал связать её совесть золотой цепью, то он не знал свою жену. В начале своего правления новый герцог Альфонсо II ладил с матерью. Он восстановил Феррарский университет, который практически прекратил своё существование в последние годы жизни его отца, значительно пополнил библиотеку Эстенсе, приказав закупать за любые деньги все книги, которые были изданы с момента изобретения книгопечатания, и объявил о своём намерении открыть типографию в Ферраре. Но когда папа указал Альфонсо II на то, что Рене снова «ввергла в ересь дом Эсте», он, «после тщетных молитв с его стороны» поставил свою мать перед выбором: либо сменить религию, либо уехать из Италии. И вдова предпочла покинуть Феррару. Жители города, который более тридцати лет назад довольно холодно встретил юную француженку, были безутешны, ибо, по словам старого хрониста, «она была всеми в высшей степени любима из-за своей непревзойдённой щедрости». Таким образом, 2 сентября 1560 года пятидесятилетняя Рене отправилась на родину.
Французский престол теперь занимал семнадцатилетний Франциск II, её внучатый племянник, женатый на шотландской королеве Марии Стюарт. Государством, по сути, управляли дядья Марии: герцог Франциск де Гиз и его брат-кардинал, возглавлявшие католический лагерь во Франции. Им противостояли Антуан Бурбон, король Наварры, его брат принц Конде и адмирал Колиньи, которые были лидерами гугенотов (французских протестантов). Результатом столкновения двух враждующих партий стал заговор в Амбуазе, когда гугеноты решили освободить молодого короля от власти Гизов. Однако заговор провалился и Рене, узнав об аресте принца Конде, не побоялась резко упрекнуть своего жестокого зятя «в нападении на вождей королевской крови». В дело вмешался Рок: Франциск II скончался после непродолжительной болезни 5 декабря 1560 года, не дожив до восемнадцати лет. Гизы удалились от двора, принц Конде был освобождён, а короля Наварры назначили генеральным наместником Франции. 5 февраля 1561 года новый французский король, десятилетний Карл IX, со всем двором покинул Орлеан и направился в Фонтенбло. Туда же отправилась по приглашению регентши Екатерины Медичи и вдовствующая герцогиня Феррарская. Но вскоре Рене поняла, что ей необходима собственная резиденция. так как протестантские богослужения при дворе были запрещены.
Сначала вдова хотела обосноваться в Шартре, полученным ею в приданое, но там не было хорошо укреплённого замка. И тогда она решила осесть в Монтаржи, который тоже принадлежал ей. Это был маленький городок примерно в шестидесяти милях к югу от Парижа, который стоял на берегу реки Луан и был окружен обширным лесом. Жители Монтаржи издревле славились своим мятежным и грубым нравом и нужно было иметь огромное мужество, чтобы жить среди таких жестоких людей! Впрочем, стычки с покойным мужем закалили хаактер Рене. Найдя замок Монтаржи «пришедшим в упадок и сильно разрушенным», она наняла архитектора, чтобы обновить его и разбить итальянские сады на крутых склонах холмов вокруг. А в самом городе построила кальвинистскую церковь и школу. Рене продолжала «продвигать дело Реформации» и принимала в Монтаржи беженцев из Италии, преследуемых инквизицией, несмотря на угрозы своего зятя, герцога де Гиза. При этом она не теряла связи со своими королевскими родственниками и, скорее всего, встречала при дворе Антуана де Пона, который после смерти Анны де Партене женился на придворной красавице Марии Моншеню и под её влиянием отошёл от Реформации. В свой черёд, это отвратило герцогиню от её бывшего «рыцаря» и с началом религиозных войн, во время которых граф де Маренн добыл себе репутацию доблестного капитана в борьбе с гугенотами, их пути окончательно разошлись.
Между тем король Наварры тоже переметнулся в лагерь католиков и пригласил герцога Гиза и кардинала Лотарингии вернуться в Париж. 28 февраля они добрались до Васси. На следующей день, 1 марта 1562 года, все гугеноты этого местечка собрались на субботнее богослужение. Франциск де Гиз и его вооружённый эскорт поспешили в сарай, где проходила протестантская служба. В результате резни в Васси шестьдесят четыре человека были убиты и более двухсот получили тяжёлые ранения. Когда весть об этом ужасном событии дошла до Монтаржи, группа вооружённых буржуа заняла церковь, построенную Рене, с целью помешать протестантам войти туда. Не удовлетворившись этим, жители осаждали гугенотов в их домах до тех пор, пока герцогиня не прислала своих дворян, чтобы спасти их и привести в замок. Она решила открыть свои двери для всех, кто нуждается в приюте или уходе, независимо от их веры. Брантом, который однажды посетил Рене, свидетельствовал, что во время своего визита увидел в её замке «триста протестантских беженцев». После резни в Васси началась первая религиозная война, в которой Франциску де Гизу поначалу сопутствовала удача: он взял Руан, разбил гугенотов при Дрё и осадил Орлеан. Затем герцог решил нанести решительный удар по своей тёще-еретичке и послал одного из своих капитанов в Монтаржи с приказом от имени Карла IХ, что Рене следует выехать из «этого гнезда гугенотов». В ответ она заявила, что, если её резиденцию начнут обстреливать из пушек, она попытается выяснить, найдётся ли такой безумец, чтобы осмелиться убить дочь короля! Никто не осмелился идти на штурм, а когда 24 февраля 1563 года герцог де Гиз был застрелен под Орлеаном, осада Монтаржи была снята.
За свои решительные действия в поддержку протестантов Рене, в конце концов, удостоилась похвалы Кальвина, и одно из его последних писем на французском языке, отправленное со смертного одра (4 апреля 1564 года), было адресовано ей. Монтаржи по-прежнему оставался надёжным убежищем для преследуемых гугенотов, ибо тлеющее пламя гражданской войны опять набирало силу. Но, помогая чужим людям, Рене не забывала и о своих детях. Ради них в 1568 году она решила начать судебный процесс, чтобы вернуть наследство своих покойных родителей. Её адвокаты составили впечатляющий список, куда входила Бретань и другие владения, на которые она могла претендовать по праву. Однако эта тяжба тянулся до самой смерти Рене. А 26 сентября 1569 года король приказал ей выслать из Монтаржи 460 гугенотов, из которых две трети были женщинами и грудными детьми. Заливаясь слезами, она умоляла пощадить несчастных. Однако в конце сентября герцогиня была вынуждена подчиниться приказу Карла IХ, так как ей угрожали разместить в замке гарнизон. Тем не менее, она сделала всё, чтобы облегчить участь беженцев, снабдив их «ста пятьюдесятью фургонами, восемью дорожными каретами и огромным количеством лошадей…»
Когда Рене пригласили в Париж на свадьбу Генриха Наваррского (сына покойного Антуана Бурбона) с Маргаритой Валуа, сестрой короля, она остановилась не в Лувре, а в доме своего второго зятя, чем спасла свою жизнь. Известно, что в ночь с 23 на 24 августа (канун праздника Святого Варфоломея) 1572 года, когда католики устроили бойню прибывших на свадьбу гугенотов, апартаменты вдовы охраняли гвардейцы герцога Немурского. В то время как головорезы её внука, Генриха де Гиза, ворвались в дом Колиньи и зверски убили адмирала, сама Рене укрыла у себя столько гугенотов, сколько смогла. Екатерина Медичи потребовала, чтобы герцогиня выдала их и отреклась от протестантизма. Тем не менее, дочь Людовика ХII проигнорировала её приказ. Только спустя девять дней ей разрешили под охраной феррарского посла вернуться в Монтаржи, но запретили проводить там протестантские службы под угрозой выселения из замка. Она посещала католическую мессу и заявляла, что является скромной и послушной дочерью папы римского, но постоянно и без колебаний помогала всем, кто приходил к ней, до самой смерти. 12 июня 1575 года, в среду в 3 часа утра, Рене скончалась от приступа лихорадки в своём любимом замке. В своём завещании, составленном двумя годами раньше, она поблагодарила Бога за то, что Он наставил её «в Его чистом слове и истине, единственном благе, превосходящем всё, что можно получить в этом мире». Рене оставила всё своим детям, хотя те вкупе с её родственниками растащили состояние матери ещё при её жизни: Жизор и Вернон были отданы герцогу Алансонскому (сыну Екатерины Медичи), Кан и Фалез были конфискованы Альфонсо II (сыном Рене) за долги, Шартр и Монтаржи должны были перейти герцогу Немурскому (второму мужу её дочери Анны).
Поскольку Рене не была ревностной католичкой, её не похоронили с остальными членами королевской семьи в базилике Сен-Дени, на что она имела право как дочь Людовика ХII. Согласно последней воле герцогини, её тело, которое несли 6 нищих, упокоилось под плитами замковой часовни. Альфонсо II попал в трудное положение: с одной стороны, Рене была его матерью, а с другой - еретичкой. В конце концов, он пошёл на компромисс, надев по ней траур на короткий срок, но отказавшись от каких-либо церковных служб. Так как старший сын Рене умер бездетным, после его кончины законная линия династии Эсте оборвалась, а герцогство Феррарское стало частью Папской области, кроме Модены и Реджо, где обосновались потомки Альфонсо I и Лауры Дианти. Рене пыталась убедить своего младшего сына, кардинала Луиджи, покинуть церковь, чтобы стать герцогом после смерти Альфонсо II, но безуспешно. У её дочерей, оставшихся в Ферраре, тоже не было детей: Лукреция, уже далеко за тридцать, вышла замуж за герцога Урбино, в то время как Элеонора умерла незамужней. В наше время можно отыскать лишь потомков Анны д’Эсте, хотя прямые линии Гизов и Немуров прекратили своё существование уже в ХVII веке (по слухам, из-за проклятия гугенотов). И ещё несколько слов об угрюмой и сварливой принцессе, сумевшей, однако, извлечь уроки из собственного жизненного опыта и понять, что главное – это не красота тела, а души. К сожалению, мы порой забываем об этом, и, истории иных красавиц, современниц Рене, привлекают нас больше, чем судьба «бледной звезды при дворе Валуа». К тому же, её замок Монтаржи был разрушен в 1810 году, и место её захоронения затерялось из-за отсутствия памятника или гробницы, который она запретила возводить над своей могилой. Но известно, что на её надгробной плите была следующая надпись: «Рене Французская, герцогиня Шартрская, графиня Жизорская и дама Монтаржи». И чуть ниже: «Пусть многие дочери Франции ещё попробуют достигнуть высот её веры, терпения и милосердия». #ОльгаКраева
Уважаемые читатели! Если хотите, можете читать мои книги на Литрес: https://www.litres.ru/author/eva-ark/?lfrom=1174843145
В 2025 году на Литрес выйдет моя серия книг «Проклятие Лалена»:
1)Ева Арк. Лоренца дочь Великолепного
2)Ева Арк. Тайна короля
3)Ева Арк. Роза из Лотарингии
4)Ева Арк. Бургундская монахиня
5)Ева Арк. Кузина Екатерины Медичи
6)Ева Арк. Мальтийский рыцарь