In Memoriam
С Борисом Алексадровичем РЯБИКИНЫМ мы были знакомы шапочно. И ближе к концу сезона 1990/1991 годов в разговоре со мной Светлана Петровна Хумарьян спросила: «А чего ты не пригласишь на постановку Рябикина? На одну постановку, а там посмотрим».
Я был директором оперного театра, главного режиссера в театре не было. Приглашать кого-либо кроме Юры Александрова у меня и мысли не было. Он для меня был и остается Единственным отечественным оперным режиссером, все остальные, наличествующие в ту пору, в той или иной степени, были не интересны. Конечно, мы «об себе много думали», но это была правда, хотя я прекрасно понимал, что менять Петербург на «уездную Самару», Юра не станет, и я даже не пытался с ним на эту тему заговаривать. «Но так не доставайся ты никому!»
Приглашать же Бориса Александровича было не желательно и по другой причине: у них были никакошные отношения с главным дирижером Владимиром Федоровичем Коваленко, и превращать театр в новую «пороховую бочку» совсем не хотелось. Только-только удалось преодолеть внутренние кофликты и «усадить всех главнюков за один стол».
Но на одну постановку – почему нет. Пригласил. Он не был очень занят, и мы договорились, что начнем работать в самом начале грядущего сезона. Но тут я «сошел с ума», уволился из театра и ушел во фрилансеры со словами: «Сотрудничество с государством я возобновлю разве что на лесоповале!» Причин для этого было немало. Однако фрилансерство в начале 90-х, еще при коммунистах, было абсурдом, а всякошных проблем будет еще масса.
Я ушел в мае, а Рябикин приехал в августе, прямо перед путчем. И оказался никому не нужным. А тут его день рождения. 19 августа, и мы решили устроить его у нас дома – мы с Мариной, Юра Проскуряков, Слава Герасимов с женой и Борис Александрович. 19-го вечером после лебедей Чайковского и предупреждений о том, что на улицы поздним вечером лучше не выходить. А мы нарушили, и пошли пешком от площади Революции до Белого дома.
Мы много разговаривали. О том, как и когда закончиться «эта заворушка». О театре. О деде Рябикина – единственном еврее-кантонисте, ставшем за боевые заслуги офицером в императорской армии. О том, как БН прибавил себе два года, чтобы поскорее попасть на фронт. Потерял паспорт. Так что в 2020-м исполнилось не 95 лет со дня его рождения, а 93 года. Светлана Петровна, разумеется, об этом знала, но мы рещили в публикации ничего не менять: как в официальных документах.
«Заварушка» завершилась. Борис Александрович оказался в Самаре «у дел», стал главным режиссером в театре, но довольно быстро уехал. Не мое дело, рассуждать: благо это было или нет.
Неповторимый
Светлана ХУМАРЬЯН *
19 августа исполнилось 95 лет со дня рождения заслуженного деятеля искусств России и Казахстана Бориса Александровича Рябикина, в течение десяти лет (1970–1977 и 1992–1996) служившего в Куйбышевском/Самарском театры опера и балета главным режиссером.
Есть художники, работа с которыми, несмотря на проходящее время, живет в памяти.
В Куйбышевский оперный он пришел из Одесской оперы в самом расцвете сил – 45 лет – с именем, реальными достижениями и славой первооткрывателя.
«Жестокость» Б. Кравченко и «Белеет парус одинокий» С. Баневича в Одессе, «Горе от ума» Г. Банщикова в Красноярске, «Рихард Зорге» Ю. Мейтуса во Львове, его же «Братья Ульяновы» в Алма-Ате своим рождением были обязаны Рябикину. В Куйбышеве к ним прибавятся «Гроза» В. Пушкова и «Гамлет» С. Слонимского.
Ставил он спектакли и в драматическом театре. Так, в Севастополе он открыл ранее не ставившуюся пьесу А. Луначарского «Королевский брадобрей».
О Рябикине мне рассказал АлександрВикторович Дольский, и я решила «перетащить» его в наш театр. Задача была непростая, но, как говорится, попытка – не пытка. Я разыскала Бориса Александровича и пригласила его в Куйбышев. Как выяснилось значительно позже, мы сразу, уже при первой встрече, понравились друг другу и интуитивно ощутили, что наш творческий союз будет плодотворным.
В 1970-м уже в качестве главного режиссера Куйбышевского оперного Рябикин осуществил постановку никогда не шедшего у нас «Дона Паскуале» Г. Доницетти. И труппа, и зрители сразу полюбили режиссера, а он приступил к постановке моцартовского шедевра: «Дон Жуан» с Василием Навротским, Николаем Полуденным, Линой Левченко, Владимиром Киселевым…
Труппа была сильная, ей по плечу было решение сложных творческих задач, полноценные составы были практически на любое название, кроме, пожалуй, опер Вагнера. Но беспокойный режиссер понимал, что для дальнейшего развития театру нужны новые молодые имена. Их поиск – еще один талант Рябикина. В Киеве он находит Анатолия Пономаренко, на Дальнем Востоке – Светлану Чумакову, в Краснодаре – Виктора Черноморцева, в Новокуйбышевске, в самодеятельности, – Василия Святкина, в Алма-Ате – очаровательно-трогательную Нуржамал Усенбаеву.
По его приглашению приехали Евгений Поликанин (ныне – народный артист России, солист Московского академического театра имени Станиславского и Немировича-Данченко), Петр Ридигер, Слава Трофимов, Виктор Завгородний…
«Братья Ульяновы» разошлись в нашей труппе идеально. Мария Александровна – Лина Левченко, Володя Ульянов – Николай Полуденный, Александр Ульянов – Вильям Семашко вместе с дирижером-постановщиком Иосифом Айзиковичем и художником Милием Виноградовым (оформлявшим все спектакли Рябикина и Шелест и принесшим на куйбышевскую сцену новую эстетику) были отмечены в числе лучших на Всесоюзном конкурсе. Спектакль прошел на аншлагах 30 раз!
Имея в труппе Усенбаеву, Рябикин искал этому бриллианту достойную оправу. И нашел! «Сервилия» Н. Римского-Корсакова в советские времена была забыта. Борис Александрович решает вернуть ее из несправедливого забытья, и на самарской сцене состоялось еще одно открытие, за которое его очень благодарила великая Ирина Константиновна Архипова, присутствовавшая на одном из премьерных спектаклей. Кроме Усенбаевой она отмечает великолепный актерский состав: Анатолий Пономаренко, Татьяна Жукова…
В 1992 году управление культуры совместно с Театром Наций решило провести фестиваль «Самарские театры – Москве», представив на суд спектакли всех наших театров. Конечно, нужно было показать что-то новое, неизвестное.
Рябикин решает взять вокальный цикл Георгия Свиридова и театрализовать его. Так родился спектакль «И в сердце светит Русь», о котором И. Скачков написал в журнале «Известия культуры России»: «Незаурядные способности первооткрывателя проявил Рябикин в создании спектакля. Он как бы напоен ароматом кротости и доброты, поэтичности и благочестия русской души. Проникновение в глубочайший смысл русской духовности, постижение исторической участи народа получают в спектакле талантливое воплощение».
В 1994-м в том же союзе с Театром Наций с ошеломительным успехом прошла российская премьера оперы Сергея Слонимского «Гамлет». Как писал главный редактор журнала «Музыкальная академия» Юрий Корев, «в режиссерском отношении это «пилотажная» поисковая работа». Режиссерское мастерство, эмоциональное богатство спектакля отметила столичная газета «Культура», посвятившая спектаклю как выдающемуся событию целую полосу. Иван Семенович Козловский выразил свое восхищение спектаклем в письме к труппе.
Пока мы говорили об «открытиях». Но Рябикин ежегодно ставил и классические оперы. Его «Князь Игорь» и «Черевички» прожили долгую счастливую сценическую жизнь.
Особая, никем не превзойденная сторона работы Рябикина – его систематическое, разнообразное, редкое по эрудиции и эмоциональному накалу общение со зрителями. Их он очень любил и серьезно к встрече с ними готовился, хотя его всеобъемлющие знания и красноречие позволяли ему любой экспромт.
Библиотеки – областная и Союза театральных деятелей – были местом его регулярного пребывания. Он очень много читал, следил за новинками. Постоянное общение с ним обязывало окружающих соответствовать.
Неоднократно бывая с ним в командировках в Москве и Ленинграде, всё свободное время мы посвящали спектаклям. Никогда не забуду наш «коллективный плач» на спектаклях «Три мешка сорной пшеницы» в БДТ в постановке Георгия Товстоногова с Олегом Борисовым в главной роли, «Материнское поле» в Московском драматическом театре имени Станиславского в постановке Бориса Львова-Анохина с Любовью Добржанской в роли Толгонай.
Живая натура Рябикина позволяла ему восхищаться работами коллег, прочитанными книгами. Даже уехав из Самары в Одессу, он звонил и спрашивал, не пропустила ли я ту или иную литературную новинку, что думаю по поводу прочитанного.
Общение с Борисом Александровичем подтягивало всех – сопостановщиков, коллег-исполнителей, журналистов. Были ли у него недостатки? Были. Но о них не хочется вспоминать, потому как его достоинства с годами становятся все более очевидными и память о нем не улетучивается.
* Театровед, заслуженный работник культуры России, почетный гражданин Самарской области.
Опубликована в «Свежей газеты. Культуре» от 27 августа 2020 года, № 15–16 (188–189)
