Праздник Преображения Господня можно сказать главный афонский праздник. Храм на вершине горы посвящен этому празднику. И каждый год на праздник собирается много монахов и паломников. Много - это сколько умещается на вершине. Да и вообще отношение к вершине Афона у православных верующих особенное.
«Кто не был на пике Святой горы, тот все как бы не был и на всем Афоне, хотя бы и исходил вдоль и поперек весь полуостров», — убеждали друг друга паломники во времена Маевского, автора замечательной книги «Афонские рассказы». Обратившись к уже старой книге, прочтем: "Подняться на эту возвышенность (вершину Афон) в настоящее время нетрудно, так как заботами проживавшего на Афоне вселенского патриарха Иоакима III путь, ведущий к вершине горы, а равно и имеющаяся там часовня Преображения довольно хорошо были исправлены и ремонтированы». Вот таким образом вселенский патриарх, хорошо известный Афону конца XIX — начала XX века как келлиот, все же оставил о себе память на вершине Афона". Там же: В 1887 году в июне месяце изволил пребыть на Святую Гору и прямо в Русский монастырь Святейший Патриарх Иоаким III, на тот момент бывший. Он пожелал также подняться и на вершину. Когда он шел пешком по той дороге от кельи Богородицы и, вероятно, утомившись, хотя шествовать было очень легко, или же, поняв трудность восхода для слабых поклонников, то высказался так: «Если бы нашелся кто-нибудь такой благодетель, чтобы устроил дорогу каменною лестницей на самый верх от Панагии (кельи Богородицы), то хотя бы он не имел других добрых дел, я надеюсь, Матерь Божия исходатайствовала бы тому человеку по кончине его упокоение в Небесном Царствии».
На вершине обстановка непростая: и сильный ветер, и молнии в прошлые времена разрушали и храм.
Храм вершине и дорогу к нему перестроили вторично совсем недавно. Когда-то на Афон приехал инок Димитрий (Степанов) и поселился в пустующей келлии вмч. Георгия на Каруле. Дальнейший путь его был достаточно сложен, но когда я приехал через год, то уже нашел там схимонаха Иоанна. Когда мы поднялись на вершину, нас всех удивил установленный в 1897 году Крест: с одной стороны копие, а с другой что-то вроде топорика.
О. Иоанн часто поднимался на вершину для молитвы. Может, это был молитвенный подвиг, может - епитимья. Только о. Иоанн открыл мне, что его очень смущает этот топорик. Не знаю, по благословению или по усердию, он сам решил подправить Крест. И теперь отпиленная часть хранится у меня дома. Выбросить ее было невозможно, хранить монаху в келлии вроде незачем, а для меня любой камешек с Афона Святыня.
Многим все это покажется странным и ненужным. Подъем на гору - это физическая работа. Для кого-то тяжелая, для кого-то ерундовая. Но если она совершается с молитвой., а непросто ради любопытства и не из спортивного интереса, то несомненно даст духовную пищу. а уж жить даже на подступах к вершине - это весьма суровый аскетизм хотя может стать плохим уединениям. как-тоя видел множество групп . совершавших с своими батюшками восхождение.
Напоследок хочу сказать, что при относительной легкости подъема, наличи
тропы все же надо избегать помыслов пройти как-то неожиданно или во время, в которое подъем не благословляется. Бывали случаи, когда паломников заставал сне,г и они теряли тропинку. Но хуже когда захватывал какой-нибудь дурной помысл. Вспомнился дореволюционный рассказ некоего Семена Григорьевича Кушина, впоследствии иеродиакона Серапиона московского Знаменского монастыря, который, поднявшись на вершину, увидел вдалеке монастырь святого Павла, куда собирался зайти и решил идти не по традиционной тропе с вершины Афона, а через окружающие его ущелья и пропасти. Добирался он двое суток и дошел все-таки до своей цели… живым. Хотя этот результат во время пути был далеко не очевиден. Ему приходилось плести канаты из своего собственного белья, но это было не самым худшим… Афонские странники знают цену глотка воды. «В 9 часов утра от жажды совершенно изнемог, и просить о помощи больше силы не было..." Всего даже приводить не буду Такие мысли пршдли сегодня, в праздник.