— Слепая, а туда же!
— Да, слепая! Но обвешивать и гнильё сбагривать не позволю, — стукнула клюкой женщина о прилавок.
***
На рынок Валентина Аркадьевна ходила часто. Хоть какое-то развлечение и свежий воздух. Никогда не торопилась, даже если погода не позволяла. Зарядит дождь, все бегут в рассыпную, кто под навес, кто к магазину, а Валя идет, на клюку свою опирается. Так не хотелось ей сидеть дома, как вспомнит два года на карантине, так в дрожь бросает.
Всю свою осознанную жизнь Валентина Аркадьевна работала. С юных лет. Сначала отцу помогала, он у неё на нынешней манер кладовщиком работал, потом сама выучилась и в магазин устроилась. Тяжёлое время было. Так и пролетела жизнь. Чего только не было.
Замуж Валя вышла, сына родила, потом внучки-погодки появились. А когда в 79 лет не стала мужа, глаза Вали долго не просыхали от слёз. Стала она терять зрение, да так быстро, что сын даже хотел на операцию отправить, не взяли - возраст.
Врач выписал очки и, разводя руками, сказал: "А что вы хотите? Возраст!" А что там возраст... ещё и восьмидесяти нет. Но даже в очках Валентина Аркадьевна то видела, то нет. Зрение, вероятно, падало ещё больше или очки были подобраны не верно, да и ходить в них было очень неудобно. Валентина Аркадьевна молчала, перед сыном было стыдно, такие деньги на эти очки потратил, а они почти бесполезны.
Чтобы забыться и хоть как-то сменить обстановку, Валентина Аркадьевна стала ходить на рынок, расположенный недалеко от её дома. Рынок был небольшой в частном торговом павильончике. В привычной суете, пусть и ненадолго, но возвращалась она в то время, когда была молода, энергична, когда муж был рядом. И проще ей было приходить в пустую квартиру.
Сын с внучками часто бывал у Валентины Аркадьевны. Помогали. Но это было всё не то. А поход на рынок спасал. И физически уставала женщина, и психологически получала заряд энергии.
Каким-то непреодолимым было её желание вновь окунуться в эти звуки, в этот хаос покупательской массы, чтобы просто осознать своё существование. Теперь ни о каком преимуществе не было и речи. Теперь Валентина Аркадьевна была по другую сторону прилавка. Но всё же.
Некоторых продавцов Валентина Аркадьевна знала, узнавала по голосу. Тех, что относились к ней приветливо, встречала с улыбкой, общалась вежливо и знала, что они с ней искренне, чувствовала это. Поэтому сначала подходила к знакомым торговым точкам.
Бывало, сталкивалась и с обманом, с невежеством. Такие точки потом Валентина Аркадьевна обходила стороной. Старалась ничего больше у этих продавцов не брать. Но один случай всё изменил.
Этот прилавок у выхода не был прибыльным. Все покупатели уже хватались за ручку двери, когда подходили ближе, и их общий поток выносил на улицу, вместо того, чтобы рассмотреть товары. Поэтому продавцы и товары в этом закутке менялись часто.
Валентина Аркадьевна убрала в сумку маленький кусочек колбасного сыра и направилась к выходу. Больше сегодня она ничего не планировала покупать. Она медленно шла вдоль прилавков, чуть постукивая своей клюкой. Сегодня зрение совсем подводило. Но запах. Этот запах она никогда бы не спутала ни с чем. Так пахли яблоки сорта "Мелба".
Женщина остановилась и вновь доверилась своему обонянию.
Не-е-е-ет, не ошиблась. "Мелба".
Среди всех этих яблочных ароматов, его легко было уловить.
Валентина Аркадьевна достала кошелёк, поздоровавшись, попросила продавца взвесить ей четыре яблока и указала на те, что пахли особенно. "Мелба" запомнились женщине небольшими, грамм по сто-сто пятьдесят весом плодами.
Продавец, громко разговаривавший с кем-то на чужом языке, быстро управился, накидав в пакет четыре яблока.
— Килограмм. На сто пятьдесят рублей вышло.
Валентина Аркадьевна смутилась.
— А яблочки жёлтенькие с красными полосками?
— С полосками, бабуля, — тон у продавца был радостный. — Не видишь?
— Так вот не вижу, сынок, совсем слепая.
Валентина Аркадьевна рассчиталась, взяла пакет в руку и поняла... в пакете нет и семисот граммов. Руки её лучше весов за столько лет определяли вес товара. Можно было разбудить Валю среди ночи и спросить сколько весит что-то, отвечала плюс минус десять грамм.
Она сунула руку в пакет и нащупала одно яблоко, достала его и поднесла к носу. Не пахнет конфетами, совсем! Запах, такой тонкий и отчётливый конфетный запах, отсутствовал напрочь. Наоборот. Яблоко пахло гнилью, чем-то переспелым и водянистым. От небольшого нажатия палец явно попал на гнилое место.
Валентину Аркадьевну от такой наглости даже затрясло. Она, много лет являясь лучшим работником торговли, даже в страшном сне не могла себе представить, что продаст кому-то испорченный товар. А тут... Слепой подсунуть такое.
— Заберите обратно и верните деньги, больше ничего я у вас покупать не буду. Это не "Мелба".
— Это почему? Вы уже купили. Вы разве не видели, что брали.
— Не видела. Я на другие показала.
— Слепая? — уже не так по-доброму крикнул продавец.
— А если слепая, разве можно обманывать? Дайте жалобную книгу. Какой вы продавец, если сорт яблок отличить не можете!
— Слепая, а туда же! Права качать. Иди и ешь свои яблоки.
— Нет. Не уйду пока не вернёте мне мои деньги!
— А то что? — покупателей рядом было не так много, но они уже начали обращать внимание на разговаривавших на повышенных тонах.
— Я слепая, но обвешивать и подсовывать гнильё не дам. Расскажу всем, чтобы не брали в вашей лавке ничего.
— И не надо, напугала. Не ты, другие купят.
— Вернёте? — спросила она.
— Нет, — подбоченясь ответил продавец.
Валентина Аркадьевна от такой наглости даже задохнулась. Она глубоко вздохнула и пошла к другому прилавку, спросить, где сидит директор рынка.
Начальник, которого женщина удачно застала на рабочем месте, любезно пригласил её присесть и стал слушать. Он слушал, слушал и становился всё мрачнее.
Потом достал кошелёк, протянул Валентине Аркадьевне 150 рублей.
— Больше вы этого продавца здесь не увидите, — только и произнёс он, а после долго извинялся.
Весть о том, что старушка с клюкой с директором рынка "на короткой ноге" разлетелась тут же. С ней теперь здоровались все продавцы, даже когда она просто проходила мимо. Ей везде предлагали хорошие скидки и уважали. За смелость, за оптимизм и настойчивость.
Когда просили рассказать, что же там произошло при дегустации десяти сортов яблок и почему продавец отказался женщине платить за это, Валентина Аркадьевна улыбалась и отвечала:
"Любую работу нужно делать так, чтобы совесть не мучила. Тогда и лишних разговоров не будет, только отличное настроение, что все довольны".