Часто явление графоманства считается порождением нашего века, чем-то новым, чего раньше не было. Но это далеко не так, хоть об этом и мало кто знает.
Когда-то я уже писала, что главными инструментами традиционного общества — сельскохозяйственного — были соха и плуг, а главными инструментами нашего постиндустриального общества — информационного — стали буквы и цифры. Если прежде до 98% населения были пахари-крестьяне, но сейчас большая часть жителей многих стран — офисные работники, кем бы они ни были при этом: чиновниками, учителями, врачами или военными, они все должны что-то писать, оформлять, документировать. Значит, быть грамотными. А научившись писать часто люди хотят постоянно пользоваться этим навыком. Отсюда страсть к перепискам, письмам, сообщениям, заметкам, блогам в соцсетях.
Но если сейчас грамотность — это фактически гражданская обязанность (девять классов среднеобразовательной школы положено закончить по закону), то в прежние времена обучиться письму могли только люди, владеющие достатком и свободным временем. То есть, духовенство или праздное дворянство. И купечество, конечно. Куда им без записей и счётных книг?
И жил в ту пору, во второй половине XVII в. и первой XVIII в., Хвостов Дмитрий Иванович, о котором сейчас почти никто не слышал. А он был писателем, и весьма продуктивным.
Родился он в семье поручика лейб-гвардии и сам 7 лет прослужил в Преображенском полку. Под влиянием друзей семьи, часто бывавших у них в гостях (среди них были литераторы Фонвизин и Сумароков), он рано увлёкся литературным творчеством. Начиналось всё с переводов и подражательства. Потом он решил сделаться поэтом и драматургом. Писавшиеся пьесы иногда ставились при дворе. Но дело шло вяло. Пока в 35 лет ему не повезло с браком.
Сватавшийся много раз к знатным невестам, Дмитрий был отвергаем (по воспоминаниям он был несуразен, неловок и неблагообразен), но вдруг ему ответила взаимностью Аграфена Горчакова — племянница самого Суворова! Герой и победитель всех ведущихся войн, Александр Суворов был уважаем Екатериной II, и по его просьбам она стала помогать строиться карьере Хвостова. Посвящая хвалебные вирши Дашковой и императрице, он, опять же не без помощи Суворова, попал в Российскую академию наук как знаток поэзии и правил российского стихосложения. Так он стал богатеть, и деньги помогли ему начать издавать свои произведения, которые он всегда считал талантливыми. Правда, они не продавались. Но он не отчаивался, раздаривал их, рассылал друзьям, родне, знакомым и даже представителям церкви, совал незаметно в карманы на званых вечерах, зачитывал при любой возможности вслух, о чём ходили анекдоты: то на станции смотрителям начнёт читать, то предложит подвести в своей карете, чтобы во время поездки зачитать свои стихи. Розданные книги кончались, он переиздавал и раздавал снова.
В правление Павла Первого Суворов впал в немилость, но Хвостов постарался исправить положение и написал восхваляющую оду императору. Павел Первый стал снисходительнее и добрее к Дмитрию Ивановичу, и даже пожаловал ему графский титул. Продолжая путь своих од при следующем императоре, Александре Первом, он стал сенатором.
Хвостов, справедливости ради надо сказать, был щедрым и даже излишне (из-за чего потом оказался в стеснённом финансовом положении). При нём было много прихлебателей, от которых только и требовалось, что ездить по салонам, кружкам и обществам, и хвалить творчество Хвостова, рассказывать о нём, популяризировать. Он заказывал хвалебные статьи о себе (маркетинг XVIII века), рассылал стихи во все возможные журналы и был готов платить за их публикацию.
Но над ним продолжали смеяться и литературное общество его отвергало. Карамзин не брал стихи в свой журнал, Пушкин посвятил ему насмешливую оду, в которой завуалированно высмеивал претензии Дмитрия Ивановича на гениальность. Но ярче, чем эта ода, говорит об отношении Пушкина к Хвостову отрывок стиха, посвящённому императору Александру:
Афедрон* ты жирный свой
Подтираешь коленкором**;
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жесткой одой,
Хоть и морщуся, да тру.
*афедрон — задница; **коленкор — дорогая ткань
(этот отрывок, к слову, ещё очень хорошо характеризует отношения Пушкина и императора, а то мне кто-то как-то пытался доказать, что Александр Первый любил Александра Сергеевича. После такого стиха, всего лишь одного из многих? Ну-ну)
Дмитрий Иванович часто пытался сделать вид, что ему безразлично людское неприятие его творчества, он говорил, что потомки оценят его талант, что просто современники ничего не понимают. И в то же время у него были постоянные попытки исправить свои произведения, если он слышал критику, подстроить их под нечто лучшее. Он подражал Державину и европейским авторам. Ещё в какой-то степени его можно назвать фикрайтером, потому что одной из излюбленных тем у него было прославление известных личностей: Петра Первого, Сусанина, Ломоносова, Суворова. С высоты нашего века кажется чем-то совсем иным писать о Суворове, нежели о BTS или One Direction, но если смотреть с ракурса того времени, то это было именно из этого разряда, просто в другом виде и стиле, соответствующим своему столетию. Что есть фанфикшен, как не ода кумиру или культовому произведению? Даже если это ругающее или негативное произведение (напоминаю, что тот же Пушкин писал достаточно негативных од, язвительных и унижающих).
Сейчас, когда мы с вами не назовём ни одного произведения Дмитрия Ивановича Хвостова, мы можем только посмеяться над его самоуверенностью, неверным видением будущего и причудами, но раздражение Александра Сергеевича и других понять можно. Пушкин постоянно был в стеснённых финансовых обстоятельствах, смело критиковал и осуждал даже императоров, если видел их неправоту, попадал в опалу, тяжело трудился над произведениями, изучал материал, ездил по стране, чтобы его собрать. А из всех щелей звучало имя Хвостова, книгами его, наверное, были завалены полки домов, потому что он писал в угоду власти и имел средства навязывать свои творения.
Да, потомки рассудили справедливо — мы знаем и помним лишь Пушкина, признанного гения. Но какое удовольствие от этого было при жизни Пушкину? Он творил от души и сердца, а не на заказ, творил правдиво, честно, вопреки преградам и потрясениям. Неудивительно, что гений обратил своё внимание на бездарность, поминая его в своём творчестве недобрым словом.
________________________________________
Но в наше время, разумеется, ничего не изменилось. Всюду звучат те имена, которые себя разрекламировали и проплатили. Их могут ругать, над ними могут смеяться, их критикуют, но всё равно читают и покупают, как в старом анекдоте:
«Иду — оно! Смотрю — говно. Нюх-нюх — говно, кусь-кусь — говно! Надо же, чуть не вляпался».
Касается это не только литературы, но и музыки, и кинематографа, и какого-либо другого искусства. Но раз речь о графоманстве, то да, вновь и вновь хочется всплакнуть не только над читательскими предпочтениями, но и наглостью и самоуверенностью «писателей», смеющих прямо заявлять «я коммерческий автор» или «кому не нравится — идите на фиг, я хорошо пишу». Скудный язык, сюжетное повторение из романа в роман, подражательство, безыдейность, непроработка, недостоверность — и это далеко не все грехи основной массы нынешних книг. Наверное, никогда не устану печалиться по поводу того, что такие книги, как «50 оттенков серого», «После», «Сумерки» становятся бестселлерами. Меня регулярно спрашивают, а посоветуй тогда что-то нормальное, талантливое, приведи примеры! Я, конечно, не назову многих современных одарённых авторов, но что я посоветовала бы наверняка — не читать литературу из топ-10, топ-100, сомнительных постов в ВК с советами «обязательно прочесть», мелькающих баннеров, всплывающую в популярном на литературных сайтах.
Для меня, в случае, когда хочется почитать, но не находится чего-то по душе, лучше перечитать Фицджеральда, Толстого, Лермонтова, Флобера и т.д. Любимые книги не подводят. Если это не тот случай, когда любимой книгой становится роман очередного Хвостова Дмитрия Ивановича...