Я видел людей, которые хотели спрыгнуть со скалы, с моста, в обрыв – в пустоту. Не одного, не пятерых, намного больше. Дело в том, что я смотритель маяка. Мне часто просто нечем заняться, и я часами смотрю в окно. Из моего окна открывается прекрасный вид на безмятежность, на пустоту, просторы и водную гладь. Но у этого окна есть и обратная сторона – вид на смерть. Каждый раз, видя людей, которые решили покончить жизнь самоубийством, я задумываюсь: а почему я не на их месте? Что происходит в голове человека, который стоит на краю обрыва и смотрит вниз, в пустоту?
Меня можно сравнить с этими людьми. Я ушел от жизни в цивилизации, остался один, и мне никто не нужен. Если в один из дней не станет меня, никто не станет грустить. На должность смотрителя маяка найдут другого человека, такого же потерявшегося в этой жизни, как и я.
Может быть, читатель хотел бы знать историю о том, кем я был до того, как стал смотрителем маяка? Ведь зачем-то же вы сейчас читаете это?
Я не стану вдаваться в подробности прошлой жизни – для меня это очень тяжело. Не хочу натруждать ваше сознание. Поговорим о лёгкости и простоте.
Есть одна интересная история о самом запоминающемся дне, и сейчас я вам ее расскажу.
Шел январский день 1988 года. Ветер дул очень холодный, и я закрыл дверь и все окна на маяке. Сев возле стола, налил горячего чая и принялся греться.
Сначала звук стука в дверь не обратил на меня никакого внимания, я решил, что мне показалось. Но когда через несколько секунд звук раздался более отчетливо и ритмично, я подошел к двери и спросил:
"Кто там?"
Из-за мощного ветра, который дул на улице и завывал, огибая маяк, я не разобрал слов, но дверь все-таки открыл.
На пороге стояла девушка лет 25 в мокром платье, с почти замерзшими на голове волосами, спутанными и покрывающимися инеем. Она очень быстро пробормотала что-то про то, что ее машина упала в воду и она кое как спаслась, вся промокла и очень замёрзла.
Я, замешкавшись на секунду, затащил ее внутрь. Она стучала зубами и не могла стоять на одном месте, переминаясь с ноги на ногу. Накинув на нее плед, достал кое-какие вещи, которые могли бы ей подойти, и налил большую кружку горячего чая. Девушка села за стол и жадными глотками начала пить горячий чай. Спустя минуту она отошла в другую комнату, чтобы переодеться.
Пока она переодевалась, я налил еще кружку горячего чая. Щеки ее начали розоветь, и она выдохнула, видимо, почувствовав, что ее организм наконец-то начал отогреваться.
- "Меня зовут Ванесса", пробормотала девушка,
все еще замерзшим голосом.
- Приятно познакомиться, ответил я.
– "Меня Джон."
- Спасибо, Джон, что разрешили мне зайти к вам," сказала Ванесса и заплакала.
Слезы ее были такими холодными и скупыми, будто это лед из ее души, растопленный горячим чаем, сухой одеждой и пледом, таял и выходил слезами.
- Со мной была собака – Джинжер, я не смогла ее спасти.
Только это я услышал сквозь холодные слезы. Ванесса продолжала что-то говорить, но я не мог разобрать. Поставив еще горячего чая, я вышел в другую комнату. Решил повесить ее вещи на батарею.
Ванесса уснула. Я приглушил свет, поднялся на самый верх маяка и проверил все оборудование маяка на исправность.
Наступила ночь.
Я лег спать, но перед глазами у меня в голове стояла Ванесса. Что-то подозрительное казалось мне в ее внешности: она внушала доверие и призывала к жалости. Она чуть не утонула в пучине ледяных вод, вдали от цивилизации, утопила свою машину и у нее утонула собака, которую она наверняка очень любила.
Но все-таки что-то подозрительное было в ее образе. Стройное тело, яркие голубые глаза и светлые волосы сочетались с тонкими бровями и острыми уголками губ. Ровный, острый носик был прекрасным дополнением к ее чертам лица, а светлая кожа, которая от холода стала цвета льда, а в тепле начала розоветь, оказала очень приятное впечатление.
Джон проснулся в холодном поту. Внезапно его сон прервал оглушительный гул сирены, оповещающей о приближении шторма. Он вскочил с постели и бросился к окну, с которого открывался вид на бушующее море.
Взглянув на кровать, Джон заметил, что Ванессы нигде нет. Он сошел вниз и, спустившись в «гостиную», увидел что и тут никого нет. Вдруг его взгляд упал на записку, лежащую на столе.
- Спасибо за помощь, Джон. Я отправляюсь на поиски Джинжер. Прости, но я не могу оставаться здесь."
Джон вздрогнул. Ему показалось, что он слышал тихий лай собаки вдали. Выйдя на улицу, он сжал кулаки и посмотрел на бушующие волны. Джон понимал, что если Ванесса действительно отправилась на поиски своей собаки, ее шансы на спасение ничтожны.
Шторм бушевал с утроенной силой. Море вздымалось, словно гигантская, сердитая волна, огромные валы воды бились о скалы, разбрасывая всюду песок и водоросли. Джон, несмотря на бушующую стихию, отправился на берег. Он бродил по береговой линии, осматриваясь в поисках какого-либо следа Ванессы или ее собаки.
Он шёл вдоль берега, ощущая холодный ветер, который пронизывал его до костей. Смотря на бурлящее море, на белые гребни волн, которые разбивались о скалы, ему казалось, что он уже видит в них тени Ванессы и ее собаки, унесенные морем.
Джон помнил ее слова, ее стучащие зубы от холода, ее слезы и отчаяние. Он помнил ее грустные глаза, которые казались ему такими беззащитными. Помнил, как она говорила о Джинжер, о том, что она была лучшим другом в ее жизни.
Джон продолжал искать, не отчаиваясь. Он считал, что если у Ванессы есть шанс выжить, он должен ее найти. Он должен найти ее, чтобы она не повторила судьбу всех тех людей, которых он видел за свои годы на маяке, которые бросались в пустоту.
Вдруг стал слышен тихий крик. Джон остановился и прислушался. Он не мог понять, откуда идет звук. Но знал, что это не ветер и не море.
Он пошел в том направлении, откуда доносился крик. Пробираясь сквозь кусты, через скалы, по береговой линии, он слышал, как ветер дует ему в ухо, как волны бьются о берег.
И вдруг он увидел ее. Ванесса лежала на берегу, окруженная водорослями и песком. Она была бессознательна. Рядом с ней лежала Джинжер, ее тело было неподвижным.
Джон подбежал к Ванессе. Он попытался ощупать ее пульс, но она была холодной, как лед. Он понял, что она умерла.
Опустившись на колени и обняв ее тело. Он не мог поверить, что она ушла. Просто не мог в это поверить. Он плакал, как ребенок, не в силах понять, что произошло. Смотря на море, которое так же было беспощадным и холодным, как и она, он видел в нем не красоту, а смерть, угрозу, которая могла поглотить все живое в миг.
Он знал, что Ванесса никогда не вернется. Знал, что она ушла навсегда. И он знал, что теперь вновь остался один.
Похоронив ее на берегу, рядом с Джинжер. Он положил на их могилу камни, чтобы море не смогло унести их с собой.
Стоя у могилы до тех пор, пока не почувствовал, что уже не может больше держаться, он повернулся и пошел в сторону маяка. Джон не оглядывался назад, он не хотел смотреть на место ее смерти.
Он не хотел помнить ее, хотел забыть все, что произошло. Хотел вернуться к своей жизни, к своему маяку, к своему одиночеству.
Но он знал, что это невозможно. Знал, что ее призрак будет преследовать его всегда. Знал, что он никогда не сможет ее забыть.
Зайдя в свой маяк и закрыв за собой дверь, он оставил за собой свет, который был ему так дорог в темноте одиночества. Он ушел в темноту своей души, где он будет пребывать всегда.
Закрыл глаза и представил себе Ванессу. Ее глаза, ее улыбку, ее грустные слова. Он знал, что он никогда не сможет ее забыть. Знал, что ее призрак будет преследовать его всегда.
Но он также знал, что она с ним. Джон знал, что она никогда не оставит его одного.