Хуже нет, как приезжать на чужую «незавершёнку». Кто-то строил-строил, потом деньги кончились. И этот недострой год стоит, два стоит, три стоит, потом его решают достроить.
Свистать всех наверх!
Присвистываем – смотрим. Полфасада с утеплителем, полфасада с клинкером. Стены наполовину прошпатлеваны. Наполовину загрунтованы. Чем шпатлевали, чем грунтовали? Короче, как потеплеет надо всё наново начинать, а пока на улице холодно - у нас "внутрянка", всё старое счищать, затирать, отскребать.
У меня напарницей Поля, симпатичная, подвижная. С ней приятно и работать и поболтать, если не очень пыльно в помещении.
- Ух, погуляем, - Поля обдирает плёнку с пластиковых окон, - завтра Рождество.
- Надо чего-то приготовить, - соображаю я, - как раз завтра выходной.
Мы замолчали. Отдирать плёнку от окон нужно сразу, пока она не присохла. А эти пластиковые окна три года простояли. То солнце, то мороз. Плёнка вмертвую. И растворитель не привезли, чтобы её отмочить.
- Вер, а ты рождественского гуся когда-нибудь готовила? – Поля перешла к следующему окну.
- Даже вспоминать не хочу, - сказала я, - такая морока. От духовки ни на шаг, караулишь часа три, бесконечно переворачиваешь, поливаешь жиром из противня. Потом сил нет даже есть его, хотя вкуснотища, конечно.
- Расскажи, Вер, я приготовлю, - загорелась Полина, - хочу Андрюху удивить. Он мне все уши прожужжал про рождественского гуся.
- Избалуешь ты своего Андрюху, - я сделала перерыв и села на подоконник, - сейчас он у тебя что ест?
- Пельмени, - сказала Поля, - постоянно.
- Вот, - сказала я и подняла вверх указательный палец, - а начнёшь готовить духовое мясо или заливного судака – поселишься ты, Поля, на кухне навечно. И будешь с грустью вспоминать эти самые пельмени с майонезом. Или с чем вы там едите?
- С уксусом, - отозвалась Поля, - мне, Вера, на мужа времени не жалко. Небось, ты в своего-то и жульены и кулебяки пихала бы. Если бы он у тебя был.
- Дурочка, да я счастлива, я живу для себя, - я гордо задрала подбородок, - обхожусь постными котлетками из рыбы и тертой свеклой. И про рождественского гуся даже не вспоминаю.
- Ой, да ради бога, Вера, - подняла руки Поля, - а я своего мужа всегда буду баловать. Любит пельмени – будут пельмени. Просит гуся – будет ему гусь. У нас любовь.
- Ага, поэтому ты и вкалываешь без отдыха, - говорю я, - то тут, то дома. Любовь у них!
- Вот раньше я всегда была в тебе уверена, что ты одна- единственная в бригаде мне не завидуешь, - сказала Поля. - Никому моё счастье покоя не даёт.
Поля порывисто шагнула к выходу и опрокинула ведро с силером – пропиткой для бетона.
- Поля, давай быстро за валиком, - скомандовала я, - и размазывай по стяжке. Все равно не соберем, скандал будет.
Глядишь, ещё и денег подбросят, за сверхурочную. Мы-то свою смену уже отпахали.
- Ой, Вер, - хохотала Полина, стоя под обжигающим душем, - здорово ты придумала с этим силером.
- Тебя спасала, - я тщательно втираю в волосы укрепляющий шампунь, - не расплатилась бы за него.
Шампунь я всегда улучшаю, в смысле добавляю репейное масло и настойку розмарина. Масло питает волосы, а настойка дает блеск. В наших тяжелых производственных условиях о волосах нужно заботиться особенно. Иначе будут тусклые и ломкие.
- Поль, возьми шампунь, - я протягиваю ей пластмассовую бутылочку, - Андрюха от твоих волос сегодня обалдеет.
- Не понимаю, Вер, - Поля послушно втирает шампунь, закрыв от усердия глаза, - ты такая - такая, и до сих пор одна? Я ничего в жизни не умею - ни шить, ни вязать, ни борщ сварить. Могу только танцевать и целоваться. А в любви повезло!
- Поль, я научу тебя гуся готовить, - душ действует на меня благотворно, я становлюсь мягкой и податливой.
- Ой, Вер, - Поля выскакивает из душевой и пляшет вокруг меня в облаках пара и брызг, - ты мое спасение!
- Завтра едем за гусем, - сказала я, - жду тебя утром пораньше. И не забудь машину заправить.
- Есть пораньше, есть заправить, - козыряет мне Полина, - а что Андрюхе сказать? Гусь – это же сюрприз!
- Скажи, что сверхурочная, - сказала я, - силер по стяжке мажем.
- Мажем, мажем! - прыснула Поля.
- Права не забудь, - напомнила я на всякий случай.
- Ой, точно, - говорит Поля, - только мне надо ещё вспомнить, куда я их засунула.
Утром мы выехали чуть свет. Поля лежала на руле и спала.
- Поль, - сказала я, - ты права взяла?
- Не-а, - Полина посмотрела на меня сонными глазами, - вечером забыла, а утром встать не могла. Андрюха ночью замучил. Ох, Вер, как он меня мучил. Рассказать?
- Неинтересно, - я полезла в свою сумку, - мне интересно другое, я кошелёк дома оставила.
- Да заведи ты карточку наконец, как современный человек, - широко зевнула Поля, чуть не съехав в кювет,- это очень удобно. Мне Андрюха на Новый год карточку подарил, а на ней триста тысяч. Счастливая я, да? И красивый Андрюха у меня и богатый.
- Какая карточка? - напомнила я,- мы гуся с рук покупаем.
- Вот, блин,- Поля постучала себя по лбу,- Вер, я совсем не приспособленная к жизни. Без Андрюхи я бы пропала. Я его люблю – сил нет. Вер, ты когда-нибудь любила?
- Любила и люблю.
- Да? - подскочила Поля. - И кого?
- Работу нашу адову, - сказала я, - надо за кошельком возвращаться.
- А вот и не надо, - просияла Поля, - у меня в бардачке заначка. Андрюха обеспечил, на всякий дорожный случай. Погляди, Вер.
Я поглядела. Вынула две бумажки по пять тысяч.
- Хватит? – спросила Поля.
- Хватит, - я положила деньги обратно, - если наши гуси не улетели.
- Улетели? – возмущенно сказала Поля. - Я и так от Андрюхи ели оторвалась в такую рань!
На рынке была толкучка. Из птицы брали кур и индюшек. Возле гусей никого не было.
- Какого берем? – азартно спросила Поля. – Может, вот этого? Небольшой, но симпатичный.
- Это утка, - сказала я, - гуси вон там.
Гуси мне понравились. Откормленные зерном, с жирным нежным мясом, аккуратно ощипанные и выпотрошенные. Бери любого, не ошибешься.
Я взяла с двумя жировыми складками между ногами – верный признак упитанности.
- Может, ещё чего-нибудь возьмем? - Поля завертела головой. - Говорят, мужчинам очень полезны бараньи яйца, да?
- Это ты не по адресу, - сказала я, укладывая гуся в сумку.
- Слушай, Вер, - сказала Поля, - у моего Андрюхи куча богатых друзей, найдем тебе нормального, здорового мужика. Главное в жизни – это совсем не работа.
- А любовь, да? – сказала я.
- Злость у тебя, Вера, от одиночества,- сказала Поля,- я вот тоже стерва была, но до встречи с Андрюхой.
- На,- я вручила Поле сумку,- неси своего гуся.
- Вер, ты чего злишься?- забеспокоилась Поля, сгибаясь под тяжестью сумки. - Тебе что мужик не нужен, что ли? Я же от чистого сердца!
- Я поняла, - сказала я, - спасибочки!
- Вер, - сказала Поля, - а ты мне с гусем поможешь? Я же его спалю!
- Помогу, - я взяла вторую лямку сумки, и мы понесли гуся к машине.
Рождественский гусь получился на славу. Готовили у меня, тайком от Андрюхи, у меня отличная духовка, каких поискать. И начинка для гуся тоже у меня. Я сделала начинку с яблоками и айвой. И даже стакан красного крепленого вина добавила. Поля стояла рядом и всё записывала на тонюсенький айфон.
- Поля, - говорю я, выкладывая гуся на противень, - а Андрюха не против, что ты в бригаде трудишься? Вон как он тебя балует, и машина у тебя дорогая, и кредитка персональная, и айфон последний, и шубка норковая. А ты малярша. Не престижно вроде.
- Любит и на всё согласен, - говорит Поля.
- Понятно, - говорю я, включая духовку на полтора часа, - а самой тебе не надоело краску нюхать? И зарплата маленькая, и условия трудные - то жара, то холод. Сидела бы дома с маникюром, ходила бы на фитнес, принимала бы гостей.
- А мы с Андрюхой не хотим ничего менять, - сказала Поля, - он бизнесмен, а я малярша. Это как ролевая игра. Ты знаешь, что такое ролевая игра?
- Догадываюсь, - сказала я, - но я вообще-то серьезно спросила.
Я открыла духовку, полила гуся собравшимся на противне соком.
- Ну, если он меня бросит, так и буду маляршей, только брошенной,- пожала плечами Поля, - я же всё понимаю.
- Ну и хорошо, - я порезала оставшиеся от начинки яблоки и выложила на противень вокруг гуся.
Зазвонил айфон.
- Это Андрюха, - прошептала мне Поля. - Слушаю, солнышко. Сегодня я позже, неожиданно привезли двери, надо срочно шпатлевать откосы. А ты где? Совет директоров? Ну, вот видишь, мы оба при деле. Но поужинаем обязательно вместе, сегодня же Рождество, я по тебе скучаю. Нет, я сильнее. И не спорь, милый!
Поля отключила связь.
- Сколько ещё, Вер?
- Не меньше часа, - сказала я, - потом вытащим, гусь немного отдохнет, и ещё на полчаса.
- Понятно, - вздохнула Поля, потом приободрилась, - но зато как Андрюха обрадуется. Спасибо тебе, Вер!
- Да, ладно, - отмахнулась я, хотя готовить для Поли мне было приятно. Даже не знаю почему. Необъяснимая такая радость.
Легла я поздно. Пока пополоскалась в душе, пока посидела с чаем и журналом, было далеко за полночь. А утром, в шесть позвонила Поля. И не по телефону, а в дверь. Она стояла на пороге и держала в руках целого и нетронутого рождественского гуся.
- Что случилось? – встревожилась я.
- Ой, Верочка, спасибо тебе большое, - прощебетала Поля, протискиваясь с гусем в коридор, - я его на кухне поставлю, ладно?
- Поставь, - я понемногу приходила в себя. - Что? Не понравилось? Поль, я старалась.
- Да гусь отличный, - Поля обняла меня за шею, - дело не в гусе.
- А в чём?
- Вчера приходит Андрюха с работы, я уже его жду, - Поля взяла чашку и плеснула в нее минералки, выпила. - Зажгла свечи, включила музыку, поставила на стол гуся.
- И?
- И входит Андрюха, - говорит Поля, - поцеловал меня, сел на своё место. И увидел гуся. И говорит - что это? Я говорю - рождественский гусь. Как ты просил.
- А он?
- А он говорит - ах, вот он какой. Я спрашиваю - какой? А он - очень красивый. А где пельмени? Я говорю - какие пельмени, Андрюш? Ты же просил гуся. Вот тебе рождественский гусь, с яблоками и айвой.
Я тоже налила себе минералки. Выпила.
- А Андрюха говорит - нет, Поль, давай пельмени. Я говорю - Андрюх, пельмени мы каждый день едим, а сегодня праздник. Давай есть гуся. А Андрюха говорит - не могу, Поль, боюсь. Чего ты, говорю, боишься? А он - я перемен боюсь. Я не хочу в нашей жизни ничего менять, потому что очень счастлив. Я хочу пельмени.
- Ты прости, Поля, - сказала я, - но нормальным его поведение не назовешь. Он же сам гуся просил.
- Возможно, - сказала Поля и её глаза повлажнели, - но я его понимаю. Я и сама такая. Я ничего не хочу менять в нашей жизни. Я тоже гуся не ела. Я тоже ненормальная.
- И вы ели пельмени?
- Ели пельмени, - Поля промокнула глаза салфеткой, - две пачки в честь праздника. И вообще не спали. Странно, а я такая бодрая. Утром вскочила – и к тебе. В обнимку с гусем. А Андрюха спит. На моей подушке.
- Все понятно, - сказала я, - оставляй гуся и иди домой, пока Андрюха не проснулся.
Поля чмокнула меня в щёку и исчезла.
Я стояла на кухне и долго смотрела на рождественского гуся. А потом полезла в морозилку и нашла пачку пельменей. Сварила и съела всю пачку, задвинув гуся в дальний угол.
Автор: kraska
Источник: https://litclubbs.ru/articles/58014-huzhe-net-priezzhat-na-chuzhuyu-nezavershyonku.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: