"Я ударила ребенка..." — повисла звонкая тишина и только эта мысль хлыстом рассекала сознание Ани. Ксюшка оцепенела и растерянно смотрела на маму, как будто не понимала, как ей реагировать. Мама никогда даже голос на нее не повышала, только в последний месяц все чаще говорила с ней сквозь зубы, но Ксюша воспринимала это как игру.
Аня свято верила, что быть матерью - это высшее призвание женщины. Так всегда говорила ее мама, которая пожертвовала своей карьерой, личной жизнью, хобби ради детей и любила об этом напоминать, а еще повторяла: «Только ты можешь вырастить из ребёнка достойного человека. Это твоя обязанность, твой долг!».
Когда Аня вышла замуж и узнала, что ждет ребенка, она была уверена, что справится. Она тщательно готовилась к материнству: читала книги, проходила курсы, изучала статьи и блоги. Аня, всегда была целеустремлённой и организованной, в работе это приносило ей успех. Она обожала свою профессию, но решила, что на время декрета отложит её в сторону, чтобы полностью сосредоточиться на ребёнке. Она не могла позволить себе ошибиться.
Первые месяцы материнства были нелёгкими. Несмотря на всю подготовку, Аня столкнулась с реальностью, которая не укладывалась в рамки её ожиданий. Дочка плакала, несмотря на все Анины усилия, режим постоянно сбивался, а бесконечные бессонные ночи истощали её силы. Но Аня не сдавалась — она знала, что это временно. Она была уверена, что, если будет стараться изо всех сил - всё наладится.
Послеродовую депрессию она пережила благодаря своим знаниям и поддержке мужа, но когда ребенку пошел третий год, Аню начали одолевать тревога и паника. Вопреки всем её стараниям, всё больше казалось, что материнство — это не подвиг, а бесконечная череда сомнений и усталости.
Информация, которую она раньше считала своим союзником, превратилась в источник постоянного стресса. Блоги, форумы, советы специалистов — всё это было ужасно противоречиво. Одни говорили, что нужно занять жесткую позицию и игнорировать истерики, другие — что нужно проживать их вместе с ребёнком. Кто-то уверял, что мультики вредны, а кто-то предлагал включать их для развития речи. Анна пыталась следовать всем этим советам, но чем больше она старалась, тем хуже становилось.
Особенно её тревожило, что её Ксюшка не росла «по нормам». Она не говорила так много слов, как другие дети её возраста, иногда отказывалась есть и постоянно капризничала. В моменты, когда Аня была особенно уставшей, дочка словно чувствовала это и капризничала ещё больше. Но стоило ей остаться с мужем или бабушкой, как она сразу становилась спокойной и послушной. Ане казалось это жутко несправедливым.
Она чувствовала себя вымотанной до предела. В душе всё чаще всплывали мысли: «Что я делаю не так? За что это всё, почему так тяжело-то, я же стараюсь», но она вспоминала свою мать: «Не смей страдать, ты же мать!»
Однажды вечером, когда ребёнок наконец уснул, Аня сидела на кухне, уставившись в чашку с давно остывшим чаем. В голове крутились тысячи мрачных мыслей: «Может я делаю ей только хуже? Может это из-за меня она отстает? Взять бы и просто уехать, ничего никому не сказав. Муж справится, бабушки и дедушки ему помогут, а я уйду в монастырь, или в какой-нибудь поселок, буду сжигать чувство вины и разочарования водкой. Дочке явно без меня лучше, я только все порчу...». На секунду она остановила эту волну самобичевания, собрала последние силы в кулак и смогла признаться себе: "Аня, тебе явно нужна помощь". Но взять ее было неоткуда. Муж искренне не понимал её состояния и прятался на работе, всеми силами обеспечивая семью. Все их разговоры сводились к тому, что он пытался выяснить, какой именно помощи она от него хочет, а Аня сама не знала. С мамой говорить было не о чем, она бы сказала что-то вроде: "Тяжело ей, иди в ванную порыдай, чтобы никто не видел, и возвращайся нормальной. Все через это проходили, страданиями душа человеческая полнится, нечего тут трагедию разыгрывать". Писать на форумы или в мамские чаты ей уже остачертело, помимо слов поддержки там были бесконечные обсуждения того, какие их дети прекрасные-распрекрасные, говорят предложениями и читают Пушкина. Не в силах больше ни о чем думать, Аня пошла спать.
На следующее утро Аня решила отвести Ксюшку на новую детскую площадку, которую открыли в соседнем районе. Она стояла в привычной прострации и монотонно раскачивала дочку на качели. Вдруг, ее окликнул знакомый голос:
— Анька! Да неужели!? - это была Лена, подруга юности, одна из тех, общение с которыми угасло с началом декрета. Она тоже недавно родила дочку, но разговоры о детях у них с Аней как-то не складывались. Лена не состояла в мамских чатах, не изучала метод монтессори и с ней было бесполезно обсуждать упражнения по развитию мелкой моторики. Что-то больно сжалось у Ани в груди при виде ухоженной и радостной подруги, за которой бежала не менее ухоженная и радостная дочь.
Они немного поболтали, Лена рассказывала, что вышла на работу, недавно ездила кататься на сапах и даже дочку с собой взяла. В процессе разговора Аня невольно отметила, сколько ошибок допускала Лена в воспитании дочери. Ботинки у нее были подобранны неправильно, в детский сад она отдала ребенка рано, режим дня явно был сбит, мультики. Тем не менее рядом заливался смехом счастливый ребенок, разглядывая кузнечика в траве. А Ксюшка встревоженно смотрела на все это и прижималась к Аниной ноге.
Эта встреча добила Аню. У нее опустились руки, она не знала, что делать. В ней росло разочарование и злоба. Её стратегия материнства не работала, ей не хотелось ни с кем об этом говорить, ведь это означало публично объявить себя неудачницей, признать себя плохой матерью. Она просто зависла в каком-то депрессивном состоянии, все чаще стала раздражаться на Ксюшу, на мужа, на себя. И вот в один не самый прекрасный день, когда Ксюша в очередной раз баловалась и отказывалась есть, хотя итак уже теряла в весе - Аня не выдержала. Она даже не поняла, как это произошло, как будто какой-то неуправляемый монстр вдруг вырвался откуда-то из глубины ее разума, грубо тряхнул Ксюшу за руку и выписал ей легкий подзатыльник.
Когда дочка испуганно убежала в комнату плакать, Аня дрожащими руками набрала свою маму и в слезах рассказала ей о случившемся:
— Анька, завязывай дурить, от шлепка по попе и подзатыльника еще никто не умирал, всех вас так воспитывали и нормальные выросли. Вся эта твоя новая воспитательная наука - она же ничем не подкреплена, никто еще на ней не вырос! Делаете детей сахарными какими-то, пылинки сдуваете. Все ты правильно сделала, надо уже взрослеть и показать дочери, кто в доме хозяин, а то вы ее разбаловали! Ты же не избиваешь ее, ей не было больно, а для профилактики полезно - будет мать бояться и уважать, она из тебя уже веревки вьет!
Лучше Ане от этого разговора не стало. Но она задумалась, может мать права? Пора стать жестче и строже, тогда Ксюша начнет ее слушаться. «Бояться и уважать» - слова мамы напомнили Ане ее детство, она так хотела этого избежать, хотела быть другом своей дочери, но у нее явно ничего не получалось. Интересно, Лена тоже шлепает дочь?
Из детской уже не слышно было всхлипываний, Ксюша во что-то играла - значит отошла. Что теперь делать Ане? Пойти извиниться и попробовать сначала? Или обозначить, кто в доме главный и требовать от Ксюши извинений за баловство? Может снова спросить на форумах совета и найти блогеров на эту тему? Какой матерью ей быть?
Предлагайте варианты в комментариях, а я выложу последствия, к которым привели ваши решения