Автор Уилл Коллинз, 09.08.2024.
Сегодня Бангладеш охвачен огнем революции. Народные массы вновь вышли на арену борьбы. Они заново открывают для себя свою богатую революционную традицию, уходящую корнями в прошлые десятилетия. По сути, задачи этой революции — это задачи той предыдущей, незавершенной, которая началась более пятидесяти лет назад и завершилась войной за независимость от Пакистана в 1971 году.
Изучение уроков истории того периода жизненно важно не только для понимания настоящего, но и для того, чтобы сегодняшняя революционная борьба была доведена до победного конца.
Революция и последовавшая за ней война за независимость Народной Республики Бангладеш от Пакистана были событиями колоссальной важности. Однако, мало кто знает, что на самом деле происходило в то время.
Сегодня основные политические партии Бангладеш окутывают войну завесой лжи. Они восхваляют себя, преувеличивая роль своих партий в борьбе за независимость.
Но настоящими героями той истории были миллионы безымянных бангладешцев, которые сражались и были готовы принести высшую жертву ради свободы. Пора восстановить справедливость и рассказать правду.
Разделение
(Прим. ред. Речь идет о разделении Британской Индии на Индию и Пакистан в 1947 году, что привело к одному из самых масштабных и трагических перемещений населения в мировой истории. Эти события стали следствием политики, проводимой британскими властями, что привело к катастрофическим последствиям для региона.)
14 и 15 августа 1947 года было совершено великое преступление против человечества. Около 2 миллионов человек было убито, 75 тысяч женщин подверглись насилию, и 10-20 миллионов человек были вынуждены покинуть свои дома из-за всплеска общинного насилия, вызванного разделением Индии. Тед Грант объяснил причины этого преступления следующим образом:
«Разделение субконтинента на Пакистан и Индию было преступлением, совершенным британским империализмом. Изначально британский империализм пытался сохранить контроль над всем субконтинентом, но в 1946-1947 годах революционная ситуация охватила весь Индийский субконтинент. Британский империализм осознал, что больше не может удерживать ситуацию под контролем. Их войска состояли в основном из индийцев, и на них нельзя было положиться в выполнении грязной работы для империалистов. В этих условиях империалисты придумали идею разделения. Понимая, что больше не могут удерживать ситуацию, они решили, что предпочтительнее натравить мусульман на индуистов и наоборот. С помощью этого метода они планировали разделить субконтинент, чтобы легче было контролировать его извне после того, как они будут вынуждены отказаться от военного присутствия. Они сделали это, не задумываясь о том ужасном кровопролитии, которое будет вызвано». (Тед Грант, 2001)
Всего этого можно было избежать. Всего годом ранее индуисты, сикхи и мусульмане стояли бок о бок на баррикадах во время революции против британской оккупации в Индии.
Британия больше не могла сохранять прямое господство, и была вынуждена прибегнуть к политике «разделяй и властвуй». В сотрудничестве с индуистскими и мусульманскими правящими элитами субконтинент был разделен по религиозно-сектантским линиям.
Индия должна была стать домом для большинства индуистов, а новая нация Пакистан — для большинства мусульман.
Регион Бенгалия был разделен на Восточную и Западную части. Западная часть, где преобладали индуисты, вошла в состав Индии, тогда как Восточная, где большинство составляли мусульмане, стала Восточным Пакистаном (современный Бангладеш).
Восточный Пакистан
Хотя жители Западного и Восточного Пакистана исповедовали одну и ту же религию, они развили уникальные культуры и традиции, говорили на совершенно разных языках, и, ко всему прочему, их разделяло 1 200 миль враждебной территории!
С самого начала Восточный Пакистан оказался под полным экономическим, политическим и культурным господством Западного Пакистана.
К 1970 году двадцать две капиталистические семьи из Западного Пакистана владели примерно 66 процентами промышленности и 80 процентами банков в Восточном Пакистане. Карачи был объявлен столицей, несмотря на то, что большинство населения проживало на востоке.
Кроме того, средняя заработная плата рабочих в Западном Пакистане составляла £35 в месяц, по сравнению с £15 в месяц на востоке. Восточный Пакистан стал оккупированным рынком сбыта для товаров, производимых в Западном Пакистане, и богатство неуклонно перетекало с востока на запад.
90 процентов армии были из Западного Пакистана, и лишь 16 процентов высшей гражданской службы состояли из жителей Восточного Пакистана. Урду был объявлен национальным языком, несмотря на то, что на нем говорили только семь процентов населения, в то время как 55 процентов говорили на одном из наречий бенгальского языка.
Правящий класс Западного Пакистана подавлял демократические свободы бенгальцев, чтобы защитить свои привилегии и обеспечить себе максимальную прибыль.
Хотя формально Восточный Пакистан был свободен от британских колонизаторов, он фактически стал колонией Западного Пакистана, населенной массой угнетенных бенгальцев.
Ленин заметил однажды, что национальный вопрос — это в конечном счете - вопрос хлеба. Вопрос экономической свободы лежал в основе борьбы за независимость.
А это значит, что государство Пакистана имело заложенный в его фундамент динамит.
Бенгальское языковое движение
Первые признаки недовольства появились в 1952 году, тогда и возникло массовое движение за признание и использование бенгальского языка. Движение приобрело широкую поддержку после того, как полиция открыла огонь по демонстрантам, убив десятки студентов-активистов
Во время этого движения на политическую арену вышел молодой Муджибур Рахман, отец недавно смещенного тирана Шейха Хасины. Он вскоре стал лидером бенгальской националистической партии Авами Лиг, которая позднее сыграла ключевую роль в борьбе за независимость.
Муджибур происходил из семейства «среднего класса» с земельной собственностью и был вдохновлен «западным стилем» демократии. Он был чрезвычайно харизматичным и хорошо образованным – идеальным символом для поднимающегося бенгальского мелкого буржуазного класса.
На выборах 1954 года коалиция бенгальских националистов, Объединенный фронт (Jukta Front), одержала победу, набрав 65,5% голосов. Встревоженные растущим недовольством против национализма Западного Пакистана, правящие в Пакистане элиты распустили правительство всего через 56 дней, и были вынуждены признать официальный статус бенгальского языка в 1956 году.
В бурных 1950-х годах была сформирована современная национальная идентичность Бангладеш.
Диктатура
«Демократия» в Пакистане закончилась в 1958 году. Политический, социальный и экономический кризис привел к запрету политических партий и тупиковой ситуации между противоборствующими классами.
В 1958 году армейский офицер Айюб Хан пришел к власти в результате военного переворота и стал править как сильный лидер, стремясь сохранить страну от анархии. Был введен военный режим, и все политические собрания были запрещены. Бенгальская культура была подавлена.
Айюб Хан пригласил американские войска для создания военных баз, сделав Пакистан авангардом американского империализма в регионе.
Внутри страны Пакистан пережил беспрецедентный экономический рост в 1960-е годы под военной диктатурой. Профсоюзы были фактически запрещены, что сделало Пакистан райским местом для иностранных инвестиций.
Индустриализация создала мощный рабочий класс в городах Пакистана, который становился все более недовольным режимом. Массы трудящихся страдали от ужасных условий труда, в то время как сверхбогатая группа капиталистов, землевладельцев и военных элит без стеснения демонстрировала свое богатство.
В 1965 году Пакистан развязал дорогостоящую и катастрофическую войну с Индией из-за Кашмира, что усугубило инфляцию и увеличило стоимость жизни.
Цензура прессы и строгие ограничения на политическое выражение усилили чувство национального угнетения бенгальцев в Восточном Пакистане.
Это создало основу для мощного взрыва классовой борьбы. Необходима был только искра, чтобы воспламенить глубоко укоренившуюся ненависть и гнев к режиму.
Западные пакистанские капиталисты получали огромные прибыли от владения обширными землями и эксплуатации этнических меньшинств для получения дешевой рабочей силы.
Таким образом, пакистанская буржуазия, тесно связанная с землевладельцами и американскими империалистами, оказалась неспособной создать современное демократическое государство, которое могло бы удовлетворить основные потребности народа: предоставить землю крестьянам и свободу угнетенным этническим группам.
В 1966 году Муджибур Рахман выдвинул «Программу шести пунктов», требующую большей автономии и восстановления парламентской демократии в Пакистане. Программа включала требование о создании независимой армии и контроле над собственными налогами и доходами, включая хождение двух отдельных валют.
Хотя требования этой программы были весьма умеренными, они были негативно восприняты правящим классом Пакистана. Восточный Пакистан был основным источником прибыли для правящего класса (который был в основном из Западного Пакистана), и при этом его население представляло большинство от общего населения Пакистана. Уступка универсального избирательного права означала бы потерю контроля над ситуацией (что, конечном итоге, и произошло). Уступка Восточному Пакистану полномочий по сбору налогов и введению собственной валюты также означала бы потерю экономического контроля со стороны западно-пакистанского правящего класса.
Более того, вокруг «Программы шести пунктов» было организовано массовое движение, которое поддерживалось большинством населения Восточного Пакистана.
Революция
Предвестниками революции стали события 1967 года, когда в Западном Пакистане началась решительная забастовка железнодорожников, а в индийском штате Западный Бенгал (соседний с Восточным Пакистаном) было избрано правительство «Объединенного фронта», включавшее коммунистические и социалистические партии, что привлекло тысячи людей на улицы Калькутты в их поддержку.
Газета The Economist тревожно провозглашала: «Если где-то в Азии созрело для попытки городской революции, так это Калькутта, и города Восточного Пакистана не отстают».
И они не ошиблись. В городе Равалпинди, Западный Пакистан, 7 ноября 1968 года полиция открыла огонь по студентам, протестовавшим против агрессивного обращения таможенных чиновников, убив одного человека. В городе начались беспорядки и протесты, которые быстро распространились по всей стране, включая Восточный Пакистан.
Вся накопленная ярость и гнев против режима вышли наружу.
На этом этапе руководство движением в основном находилось в руках Муджибура Рахмана из Авами Лиг и «Красного» Мауланы Абдул Хамида Хана Башани, президента Маоистской Национальной Авами Партии (NAP), объединения крестьянских организаций, ориентированных на Китай.
Башани был образованным человеком из крестьянской семьи среднего класса. Вдохновленный Мао и китайской революцией, он верил, что борьба за независимость будет выиграна посредством вооруженной партизанской борьбы, возглавляемой крестьянством. Крестьянское восстание в Наксальбари, Западный Бенгал, в 1966 году оказало мощное влияние на политически сознательных крестьянских лидеров Восточного Пакистана.
Он смог заручиться массовой поддержкой среди крестьянства и студенческой молодежи.
Начиная с конца ноября 1968 года, маулана Бхашани призывал бедных крестьян окружать (гхерао) резиденции коррумпированных сотрудников органов развития и офисы Тахсила (ответственные за земельные доходы и владение землей). Эти акции "гхерао" начались в многочисленных районах в декабре.
6 декабря Бхашани объявил всеобщую забастовку. Правительство ответило репрессиями и запретом на все собрания и марши. Движение, поддерживаемое на этот раз Муджибом, студенческим крылом Авами Лиг и Сарабдалия Чхатра Санграм Паришад (Всеобщий студенческий комитет действий), объявило еще одну всеобщую забастовку 13 декабря.
«Программа шести пунктов» Муджиба была вытеснена более радикальной «программой из 11 пунктов», предложенной студентами. Она требовала полной автономии для Восточного Пакистана, освобождения политических заключенных, восстановления парламентской демократии, снижения налогов для фермеров и «национализации банков, страховых компаний и всех крупных отраслей промышленности, включая джутовую». Движение, основываясь на собственном опыте, приходило к более радикальным выводам, связывая демократические требования с социальными и приобретая антикапиталистический характер.
Массовые демонстрации усилились 20 января, после того, как студенческий лидер Аманулла Мохаммад Асадуззаман был убит полицией во время мирной демонстрации. Его смерть до сих пор отмечается как героическая жертва во имя дела. Студенты призвали к протестному харталу (всеобщей забастовке и закрытию) на следующий день, который был широко поддержан.
На каждого убитого демонстранта приходились тысячи новых участников, и движение с каждым днем становилось все более радикальным:
«Борьба среднего класса за демократическое правление, под руководством буржуазии, превратилась в революционный подъём масс. Рабочее население города – рикши, водители и все остальные наёмные рабочие – объединилось со студентами и бросило вызов правоохранительным органам. Народное восстание разрушило фасад стабильности режима, и администрация рухнула.» (Трудовое движение в Бангладеш, Камруддин Ахмад, 1978)
17 февраля 1969 года произошел очередной поворотный момент. Профессор Мухаммед Шамсуззоха из Университета Раджшахи в Восточном Пакистане был заколот штыком солдата на демонстрации. Когда новости достигли столицы, города Дакки, атмосфера накалилась до предела.
Власти объявили комендантский час, который был проигнорирован. Студенты и рабочие столкнулись с властями на улицах, и более 100 человек были убиты. Пули больше не служили сдерживающим фактором.
Когда массы теряют страх, это сигнализирует о скором конце любого режима. Дни Аюб Хана были сочтены.
21 февраля он объявил, что не будет участвовать в выборах 1970 года, которые должны были стать первыми выборами на основе всеобщего избирательного права в истории страны.
Комитет студенческих действий встретился с представителями государства, чтобы потребовать прекращения комендантского часа и освобождения политических заключенных. Муджиб был освобожден на следующий день, 22 февраля, перед ликующей толпой.
Какая победа! Однако, вместо того чтобы успокоить массы, освобождение Муджиба имело противоположный эффект: люди стали более смелыми, а их моральный дух значительно укрепился!
Это был поворотный момент в революции. Массы рабочих начали активно присоединяться к движению, а за ними последовали и крестьяне в сельской местности.
В марте газета The Times описывала происходящее следующим образом:
«Забастовщики всех профессий, ремесел и занятий, от врачей до железнодорожников и государственных инженеров, почти каждый час маршируют по улицам, требуя улучшения условий труда и повышения заработной платы... полицейскую форму на улицах Дакки не видели уже две недели».
Революция развивалась с неудержимой скоростью. Каждый день к забастовкам присоединялось всё больше рабочих. Риторика Бхашани становилась всё более радикальной, призывая массы выходить на улицы. Он побуждал рабочих применять тактику гхерао (тактика осады), что означало удержание своих начальников в заложниках до тех пор, пока они не уступят требованиям. Тактика, использованная крестьянским движением, теперь применялась и рабочими.
17 марта была объявлена успешная всеобщая забастовка по всей стране, которая даже привела к отключению электроэнергии в президентском дворце. Забастовка продолжалась до 25 марта, когда Аюб Хан подал в отставку.
В Западном и Восточном Пакистане крестьяне начали захватывать землю и создавать суды, чтобы привлечь ненавистных землевладельцев к ответственности. Их лозунгами были: «Тот, кто обрабатывает землю — тот и должен пожинать урожай», и «Землевладельцы должны уйти».
В Восточном Пакистане произошло 24 инцидента гхерао, когда рабочие брали под контроль крупные фабрики и правительственные здания. В большинстве таких мест были сформированы комитеты самоуправления рабочих.
В панике Аюб Хан заявил:
«Административные институты парализованы. Толпы прибегают к гхерао (осаде) по своему усмотрению и добиваются выполнения своих требований под давлением. (...) Ситуация теперь больше не под контролем правительства. Все правительственные учреждения стали жертвами принуждения, страха и запугивания. (...) Каждая проблема страны решается на улицах».
Он был прав! В обществе действительно существовала сила, обладавшая большим авторитетом, чем государство. Это была сила рабочего класса, организованного через свои рабочие комитеты.
Подобная ситуация быстро развивалась по всему Пакистану. Аюб Хан был вынужден отречься от власти 25 марта, что демонстрировало силу революции.
В Западном Пакистане лидером движения был левый популист Зульфикар Али Бхутто, из Партии народов Пакистана (PPP).
Если бы Бхашани и Бхутто возглавили восстание с целью захвата власти, мог бы произойти мирный переход власти и создание рабочего правительства на основе комитетов на рабочих местах, распространившихся по всему Пакистану.
В этом сценарии бенгальскому народу была бы предоставлена свободная и демократическая возможность выбора между вступлением в добровольный союз с Западным Пакистаном, находящимся во власти рабочих, или полной независимостью. Добровольный союз на основе рабочего государства, в свою очередь, способствовал бы распространению движения в Западный Бенгал и остальную часть Индии и, в конечном итоге, образованию социалистической федерации на субконтиненте, в которой право на самоопределение угнетенных меньшинств было бы полностью признано.
Однако Бхутто решительно выступал против бенгальского национализма и был настроен сохранить насильственное единство Пакистана любой ценой.
Предательство маоистов
Бхашани, кроме того, никогда не имел намерения по-настоящему захватывать власть. Он полагал, что сначала нужно добиться независимости, и только затем уже можно будет строить социализм.
Вместо того чтобы рассматривать рабочие комитеты как зародыши нового общества и как средство для завоевания независимости, он видел их лишь как способ добиться основных демократических уступок от правящего класса Западного Пакистана.
Демагогические речи, угрожающие «гражданской войной», были не более чем пустыми угрозами, в то время как он отчаянно пытался сохранить контроль над движением.
Это проистекало из его приверженности Китаю.
В 1965 году узкие интересы Китая столкнулись с интересами Советского Союза, что привело к китайско-советскому расколу. Это вызвало расколы в большинстве Коммунистических партий по всему миру.
Вместо того чтобы призывать к мировой революции и объединять усилия в глобальной борьбе против капитализма, они теперь боролись за влияние на мировой арене и даже сотрудничали с капиталистическими режимами, чтобы подорвать друг друга.
Чтобы противостоять советскому влиянию на субконтиненте, китайская бюрократия вошла в беспринципный блок с американским империализмом и, следовательно, с правящим классом Западного Пакистана.
Ключевым аспектом этой стратегии было использование связанных с ними коммунистических партий в качестве инструментов их внешней политики. НАП Бхашани и народ Бангладеш в более широком смысле были просто пешками в их циничных играх.
Это фактически поставило Бхашани в невозможное положение. Он должен был возглавить борьбу за независимость, но в то же время поддерживать своего угнетателя, поскольку Аюб Хан был в дружеских отношениях с Китаем.
Помощница Бхашани того времени вспоминает его визит к Мао. Вместо того чтобы вернуться воодушевленным и политически готовым к захвату власти, она отмечает, что он вернулся с мрачным и подавленным настроением и больше никогда не был прежним.
Все левые партии, находясь под влиянием Советского Союза, запутались в ложной теории «двух этапов». Эта ложная идея заключалась в том, что задачи революции были буржуазного характера и, следовательно, социалистическая революция откладывалась и могла стать возможной только после длительного периода буржуазной демократии. В сумасшедшей погоне за несуществующей «прогрессивной буржуазией», коммунисты оказывались в самых странных и беспринципных союзах.
Например, несколько маоистских групп в Восточном Пакистане либо игнорировали бенгальский национальный вопрос, либо активно выступали против него. Некоторые левые партии даже изображали режим Аюба как прогрессивный из-за проводимой в то время индустриализации. Они поэтому охарактеризовали революционное движение против него - как заговор США, организованный ЦРУ!
Именно этот полный политический провал со стороны «коммунистических» партий и позволил Бхутто и Муджибу захватить руководство революционными движениями в Западном и Восточном Пакистане соответственно.
«Кнут и пряник»
Вся страна остановилась, и правящий класс потребовал порядка через приостановку конституции и введение военного положения. Однако сам Аюб Хан не мог это осуществить — он полностью дискредитировал себя к тому времени. Поэтому, власть была передана главнокомандующему армии, Яхье Хану.
Если Аюб Хан использовал «кнут», то Яхья Хан предложил «пряник». Он объявил о проведении новых всеобщих выборов и о некоторых незначительных реформах в области профсоюзов. Их надежда заключалась в том, чтобы направить движение в безопасное русло.
Это дало желаемый эффект, так как многие бенгальцы никогда не испытывали политического представительства подобного рода.
Без ясного понимания того, как провести революцию, Бхашани начал терять свою авторитет. В это время шла дискуссия о «бюллетени или пули » — т.е. о выборах или революции? Однако представление Бхашани о революции было полностью ограничено маоистским взглядом на крестьянскую партизанскую войну.
Показательным является случай, который много лет спустя нам рассказала одина из близких соратниц Бхашани, профсоюзный деятель и лидер его партии, Каниз Фатима. Она поведала о визите, который она когда-то совершила в Карачи. Этот город был и остается самым индустриализированным и пролетарским в стране. Пока она была там, она спросила членов своей партии, есть ли вблизи Карачи какие-либо горы. Те ответили, что нет. После этого они отвергли идею о том, что там можно было бы провести революцию!
Его неспособность предложить четкую стратегию для достижения независимости привела его и НАП к объявлению бойкота выборов. Он утверждал, что выборы укрепят правительство Западного Пакистана и что сначала должны быть решены вопросы голода и независимости. Однако к этому времени массовое движение начало угасать, а иллюзии о необходимости выборов возрастали. Не предложив жизнеспособной революционной альтернативы, бойкот выборов оказался бесполезной тактикой. Таким образом, поле было предоставлено для Авами Лиги Муджиба.
Это было равно отказу от борьбы, так как создало огромный политический вакуум, который Муджиб был более чем готов заполнить.
Фундаментальным вопросом в этот момент было то, какой характер примет революция. Бхашани не мог принять, что революция приобретает социалистический характер, даже когда это было очевидно!
Выборы
Национальное угнетение бенгальцев породило революционное движение в рамках классовой борьбы. Оно могло быть снято только в случае, если рабочий класс возьмет власть в свои руки и возглавит всю нацию. Но, поскольку руководство рабочих отказалось это сделать, бенгальский рабочий класс оказался в объятиях националистов из средней буржуазии.
Авами Лига под руководством Муджиба была партией формирующихся бенгальского среднего класса. Большинство руководства Авами Лиги состояло из малых и средних землевладельцев, а также малого и среднего бизнеса, и партия твердо основывалась на этой прослойке общества.
Они были готовы опираться на подъем народных масс, чтобы оказать давление на правящую элиту Западного Пакистана и добиться с их стороны определенных уступок. Однако, хотя их язык стал очень радикальным, отражая настроение движения, они не были готовы и не могли пойти до конца. Вся их стратегия была основана на попытке найти компромиссное решение.
На самом деле, массовое движение за национальное освобождение было напрямую связано с вопросами собственности. Крестьяне занимали землю, а рабочие захватывали фабрики. Это пугало лидеров из среднего класса Авами Лиги, они боялись (не безосновательно), что независимый Бангладеш будет поглощен классовой борьбой и что весь процесс может закончиться свержением капитализма.
Пакистанская правящая элита возлагала надежды на то, что голоса на Востоке будут разделены между несколькими националистическими, исламскими и крестьянскими партиями. Это позволило бы им разделять и властвовать, ожидая, пока массы не потеряют моральный дух.
В этом они катастрофически просчитались. Они недооценили жгучую ненависть бенгальцев к правящей элите Западного Пакистана, которая десятилетиями подвергала их крайней бедности и национальному угнетению.
Не имея политической альтернативы, 7 декабря 1970 года Лига Авами Муджиба выиграла 160 из 162 мест в Восточном Пакистане. Это дало бенгальским националистам не только подавляющее большинство на Востоке, но и большинство по всему Пакистану, получив 39,2% от всех голосов!
Правящие элиты были в ужасе от такого результата, ведь он фактически означал мандат на независимость и распад Пакистана. Муджиб потребовал немедленного созыва Национальной ассамблеи, в которой Авами Лига имела абсолютное большинство.
Революция разгорается вновь
Западнопакистанская буржуазия и землевладельцы никогда не могли пойти то, чтобы дать независимость Бангладеша. Это означало бы утрату возможности эксплуатировать его как колонию и конец получению сверхприбылей. Это также дало бы толчок борьбе многих других угнетенных национальностей, составляющих Пакистан. Более того, бенгальское государство, дружественное к Индии и обладающее собственной армией, значительно ослабило бы их позиции в регионе.
Сверхэксплуатация бенгальцев была неразрывно связана с их национальным угнетением со стороны более богатых пакистанцев, и единственным способом решения этой проблемы было свержение тех, кто их эксплуатировал: капиталистов.
Однако Муджиб не был готов разорвать связи с капитализмом и выйти за узкие рамки буржуазной демократии. Он был не недоумении, от того, что правящая элита Западного Пакистана не собиралась идти на уступки, заявляя:
«Разве они не понимают, что я единственный, кто может остановить коммунистов?» (Бангладеш: Незавершенная революция, Лоуренс Лифшульц. Издательство Zed. Лондон. 1979).
Иными словами, Муджиб не видел перспективы борьбы против правящей элиты Западного Пакистана. Вместо этого он надеялся на гнилую сделку, не доходящую до полной независимости, при которой местная бенгальская буржуазия получила бы некоторую автономию и долю в добыче от эксплуатации местных рабочих и крестьян. Буржуазия всегда боится рабочий класс больше, чем буржуазного соперника. Они охотно примут подчинение другой буржуазии, если это позволит сохранить часть их привилегий, вместо того чтобы потерять их все в результате социалистической революции.
1 марта 1971 года Яхья Хан отложил созыв Национальной ассамблеи, что вызвало яростную реакцию бенгальских масс. Очевидец описывает сцену на крикетном матче, в момент, когда пришла эта новость:
«Многие зрители взяли с собой транзисторные радиоприемники, и как только они услышали о переносе парламентской сессии, начался ад. 40-50 тысяч человек покинули стадион и вышли на улицы, скандируя лозунги "Джой Бангла" – лозунг западных бенгальских националистов, означающий "Победа Бенгалии".
«Все три дороги перед отелем были заполнены людьми, вооруженными железными прутьями и бамбуковыми палками… была устроена костер из пакистанских флагов и портретов Джинны [основателя Пакистана]».
«Кнут» реакции дал революции новый импульс: Авами Лига объявила всеобщую забастовку под давлением радикальных левых студенческих организаций.
«Дорожное движение, магазины, фабрики и офисы закрыты. Все от всей души откликнулись на призыв к всеобщей забастовке... даже рыбный и овощной рынок были закрыты» (Из книги "Кровь и огонь: Не рассказанная история войны за независимость Бангладеш" 1989, Джаанара Имам).
В ответ на это был объявлен комендантский час, и введено военное положение, запрещающее публикацию любых новостей, настроенных критически к правительству. Но комендантский час был проигнорирован.
Возводились баррикады, массы вступали в столкновения с полицией днем и ночью. Левые студенческие лидеры оказывали давление на Муджиба, требуя провозгласить независимость 3 марта. Он созвал пресс-конференцию, и все ожидали, что он сделает это заявление. Однако они ушли разочарованными. Вместо этого он призвал к «ненасильственному отказу от сотрудничества».
Очевидец конференции отметил:
«Он ничего не сказал. Но выглядел довольно мрачно» (Из книги "Кровь и огонь: Нерассказанная история войны за независимость Бангладеш" 1989, Джаханара Имам).
Студенческие лидеры вместо этого организовали свою массовую демонстрацию на Палтон Майдане, где была зачитана «программа независимости». Один из главных студенческих лидеров, А. С. М. Абдур Раб, развернул новый флаг Бангладеш перед ликующей толпой.
Муджиб быстро терял контроль над ситуацией и был вынужден идти гораздо дальше, чем первоначально хотел.
Уличные бои продолжались без остановки. Муджиб должен был сделать долгожданное заявление 7 марта, которое собрало 300,000 человек со всех уголков страны. Однако «Шейх (Муджиб) снова всех разочаровал». (Из книги "Кровь и огонь: Нерассказанная история войны за независимость Бангладеш" 1989, Джаханара Имам)
Днем и ночью в каждом рабочем месте, университете, на массовых собраниях и даже в домах происходили жаркие дебаты о том, каким должен быть следующий шаг в движении за независимость.
Революционная националистическая поэзия, песни, карикатуры и наклейки создавались и широко распространялись. Новое, свежее революционное искусство показывалось ежечасно по телевидению Дакки, после того как его сотрудники заняли студии, вдохновляя тысячи людей присоединиться к революции за независимость.
Всего за две недели массы далеко превзошли узкий национализм Авами Лиг и стремились завершить дело революционными методами.
Движение казалось неудержимым. Все политические партии, студенческие организации, профсоюзы, профессиональные ассоциации и художественные коллективы, призвали к проведению огромной демонстрации 23 марта под названием «День сопротивления».
Вот он, тот самый момент - настало время решительных действий и захвата власти. Именно на это и надеялись народные массы в этот день.
К тому времени стало очевидно, что без устранения западно-пакистанских капиталистов и землевладельцев, реализовать 11-пунктную программу было невозможно.
Богатые западно-пакистанцы никогда бы добровольно не отказались от своей собственности на банки, промышленность и землю, и не позволили бы процветанию либеральной демократии.
Если бы существовала настоящая коммунистическая партия, с корнями в каждом рабочем коллективе, сообществе и деревне, она могла бы превратить всеобщую забастовку в экспроприацию западно-пакистанских землевладельцев и капиталистов, национализировать банки и ключевые отрасли экономики под контролем рабочих и добиться подлинной независимости с минимальным кровопролитием.
Однако, без четкого руководства, день, который имел такой большой потенциал, закончился своего рода массовым празднованием. В очередной раз, возможность захвата власти была упущена, и это обернулось катастрофическими последствиями.
"Черная ночь"
25 марта 1971 года жители Восточного Пакистана проснулись под "оглушительные звуки тяжелых орудий, прерывистые звуки пулеметов и свист пуль". "Слышались крики боли и душераздирающие вопли жертв". (Из книги "О крови и огне: Нерассказанная история войны за независимость Бангладеш", 1989, Джаханара Имам).
Пакистанская армия вторглась, чтобы утопить революцию в крови, что впоследствии получило название "Черная ночь". Был объявлен бессрочный комендантский час, политические партии были запрещены, а Муджиб и другие лидеры были арестованы пакистанскими властями.
Это было жестокое военное вмешательство против безоружного гражданского населения.
Исламистская фундаменталистская партия "Джамаат-е-Ислами" предоставила пакистанской армии войска для формирования контрреволюционной военной силы. Эти группы, вместе с западно-пакистанской армией, совершили систематическую кампанию жестоких убийств и актов сексуального насилия.
Был совершен геноцид против бенгальского народа. Количество жертв неизвестно, но официальные оценки варьируются от 300 тысяч до 3 миллионов. Тысячи бенгальских женщин были изнасилованы, и почти 9 миллионов человек были вынуждены покинуть страну в качестве беженцев.
Такую цену бенгальский народ заплатил за колебания и трусость своего руководства. Слабая и нерешительная политика Муджиба спровоцировала агрессию западно-пакистанской правящей элиты.
Поскольку власть не была передана в руки рабочего класса и крестьянства, насилие со стороны дряхлеющего и жестокого правящего класса, загнанного в угол, было неизбежным.
Политика Муджиба, призывающая массы ограничивать свои требования рамками демократии, полностью дезориентировала их.
Не было предпринято никаких приготовлений к этому неизбежному событию: массы были безоружны и, как следствие, миллионы погибли в самых жестоких обстоятельствах. Правящий класс или каста никогда не отказываются от своей власти и привилегий без вооруженной борьбы.
Муджиб позволил пакистанским властям захватить себя. Даже до своего ареста он продолжал умолять Яхью о компромиссе. Он был готов принять урезанную программу независимости, которая на практике всё равно означала бы подчинение Пакистану.
Мелкобуржуазное руководство, столкнувшись с движением масс, всегда предаст его, когда оно начинает выходить за рамки их узких интересов, когда под угрозой оказывается их частная собственность. Как сказал Генри Джой Маккракен, лидер Ирландского восстания 1798 года: «Богатые всегда предают бедных».
Формирование Мукти Бахини
Военное вторжение резко прервало нарастающий революционный подъем. Многие люди опустили головы, пытаясь защитить свои семьи, или покинули страну вовсе.
Добавляя оскорбление к ранам, первый премьер-министр Китая Чжоу Эньлай написал Яхье Хану 13 апреля 1971 года: «Правительство и народ Китая, как всегда, будут твердо поддерживать правительство и народ Пакистана в их справедливой борьбе за защиту государственного суверенитета и национальной независимости».
Китай также помогал снабжать Западный Пакистан оружием и финансовой помощью.
Это стало потрясающим предательством для многих, кто смотрел на Китай Мао как на источник вдохновения. Это оставило значительные слои молодежи дезориентированными и лишенными лидерства.
Но в подполье значительная часть младших офицеров и рядовых солдат радикализовалась под влиянием жестокого насилия, которое западно-пакистанская армия обрушила на собственный народ.
Один из таких офицеров был Абу Тахер, который дезертировал из западно-пакистанской армии и присоединился к сопротивлению, став командиром 11-го сектора. Позже он сыграет значительную роль в революционных событиях после обретения независимости.
Они ушли в сельскую местность, чтобы сформировать Мукти Бахини (Армию Освобождения) с самыми закаленными и самоотверженными элементами молодежи, и начали партизанскую войну.
Многие женщины присоединились к Мукти Бахини в составе женских отрядов и мужественно сражались бок о бок с мужчинами.
Женщины также рисковали своими жизнями, добывали информацию в роли шпионов, транспортировали припасы, ухаживали за ранеными и даже превращали свои дома в импровизированные госпитали.
Женщины сыграли важнейшую роль в революции и Войне за независимость!
Радикально настроенные офицеры
10 апреля 1971 года в Калькутте, Западный Бенгал, было создано Правительство Бангладеш в изгнании (Правительство Муджибнагара).
Оно привлекло слой государственных служащих, интеллектуалов и военных командиров. Они координировали «официальное» командование Мукти Бахини с помощью индийского государства.
«Официальное» командование состояло из бенгальской военной элиты и поддерживалось правительством Авами Лиги в изгнании, которое стремилось вести традиционную войну с регулярной структурой офицерского командования.
Им не хватало численности для решительного удара по западно-пакистанской армии, поэтому они сильно зависели от поддержки индийской армии.
Индия, хотя и формально поддерживала независимость Бангладеш, в действительности была заинтересована в интервенции.
Индийское правительство опасалось, что движение может легко распространиться на Западный Бенгал, а затем и на всю Индию. Им было нужно контролировать это движение, поскольку оно имело потенциал выйти за пределы капиталистической системы в Южной Азии.
Однако, они не собирались оккупировать Бангладеш и присоединять его к Индии так как это, вероятно, привело бы к дальнейшему распространению движения.
Их главная надежда заключалась в создании государства Бангладеш, дружественного индийским капиталистам, которое стало бы ключевой частью их региональной стратегии по ослаблению их основных соперников.
На самом деле, после событий 1971 года у Индии была возможность нанести сокрушительное поражение Пакистану. Но правящему классу Индии был нужен враг-изменник на границе, определяемый религиозными различиями, чтобы отвлечь внимание народа от внутренних проблем. Это полностью соответствовало первоначальному плану британского империализма, который разделил Индию по религиозному принципу в 1947 году.
Основные силы «официального» командования, работавшего с индийской армией, возглавлял отставной офицер пакистанской армии генерал М.А.Г. Османи. Оперативное командование на территории Индии в Трипуре возглавлял Халед Мушарраф, а Северная бригада находилась под командованием Зиаура Рахмана, который впоследствии сыграет большую роль в контрреволюции после провозглашения независимости.
С другой стороны, были радикальные офицеры, такие как Абу Тахер, которые отвергли поддержку Индии и стремились превратить вооруженное противостояние в революционную войну за независимость, основанную на деревенских коммунах.
Внутри Мукти Бахини начали укрепляться противоположные тенденции по методам и тактике сопротивления.
Это была позиция крайнего левого крыла националистического движения, которое впоследствии образовало партию Джатиа Самаджантарик Дал (Национальная социалистическая партия, или JSD). Это крыло сознательно направляло партийные кадры в сельскую местность и города, чтобы привлечь крестьян и молодежь к Мукти Бахини.
Тахер строил огромный авторитет среди рядовых бойцов Мукти Бахини благодаря своему военному гению и политической позиции. В середине сентября он возглавил успешную кампанию в Чилмари, которая прервала военный контроль Западного Пакистана над Северным Бенгалом.
Затем он сосредоточил внимание на другом ключевом стратегическом завоевании: осаде Камалпура 24 октября, который был окончательно взят 14 ноября – тогда Тахер потерял ногу.
Следующим шагом в стратегии Тахера было начать финальное наступление на Дакку с революционной армией крестьян и молодежи.
Сигналы тревоги начали звучать в бенгальском военном командовании, правительстве Авами Лиги в изгнании и индийском правящем классе.
Индийский правящий класс понимал, что если Тахер достигнет города с 100 000 революционными бойцами, они будут восприниматься как освободители, подобно кубинским повстанцам и Красной армии Китая. Это стало бы катастрофой для индийского капитализма, который находился в состоянии экономического кризиса. Тем более, что правящий класс там боролся с классовой борьбой, особенно в Западном Бенгале.
Наступающая революционная армия могла бы поднять революцию по всему субконтиненту. Это индийский правящий класс не мог допустить, поэтому 3 декабря 1971 года Индия отправила 150 000 солдат, которые прибыли в Дакку раньше Мукти Бахини.
Индия вмешалась и спасла ситуацию для правящих классов. Одним ударом они смогли организовать завершение войны: распустив деревенские коммуны и разоружив леворадикальных партизан. Во-вторых, они спасли пакистанскую армию от гнева местного населения, которое, возможно, наказало бы её за ужасные преступления, совершенные во время войны. Возмездие масс послало бы сильное сообщение правящим классам всех стран региона.
Вместо этого индийские и пакистанские генералы сидели за одним столом, вспоминая с улыбкой «старые добрые времена», когда они служили вместе в британской армии. Около 90 000 военнослужащих пакистанской армии и их семей были доставлены в Индию как военнопленные.
16 декабря пакистанская армия сдалась, и люди вышли на улицы, крича бенгальские лозунги и поднимая флаг независимости.
Индийскую армию в Дакке встретили с ликованием. Зверства, совершенные армией Пакистана, и невыносимые условия войны привели к тому, что массы были готовы принять любые способы окончания конфликта, даже если это означало вторжение иностранной армии.
Последствия
В своей книге, подробно описывающей личный опыт войны за освобождение, Джаханара Имам подводит итог послевоенному настроению:
«Телефонные и электрические линии ещё не восстановлены. Кто это сделает? Весь город смеётся и плачет одновременно. Люди счастливы, потому что наконец-то они свободны, но цена, которую пришлось заплатить кровью, была огромной».
Тысячи отдали свои жизни за борьбу за независимость. Но как будет выглядеть независимость и на каких основах она будет формироваться?
Муджиб был установлен на пост премьер-министра вновь образованного Бангладеш индийскими властями, которые надеялись, что он будет управлять экономикой новообразованной страны в их интересах.
Он по-прежнему имел авторитет в глазах большинства бенгальского населения и индийский правящий мог рассчитывать на него как на надежного человека, способного осуществлять их интересы.
Это было именно то, чего хотел Муджиб. Он пообещал восстановить «закон и порядок» и ввести «демократию в стиле Вестминстера».
Однако, независимый Бангладеш погрузился в состояние варварства. Экономика была полностью парализована.
Инфраструктура страны была разрушена. Более 300 железнодорожных и 270 дорожных мостов были повреждены, около 10 миллионов человек эвакуировались, оставив фабрики и фермы бездействующими, а земля была опустошена наводнениями и голодом.
Особенности войны заключались в том, что, несмотря на то что её завершение было в значительной степени организовано индийской армией, небольшое количество могущественных западно-пакистанских землевладельцев и капиталистов было изгнано силой, оставив большие участки земли и фабрики пустыми.
Бенгальская буржуазия была слишком слаба как класс, чтобы заполнить оставленную ими брешь, и поэтому режим Авами Лиги под руководством Муджиба был вынужден национализировать 93 процента промышленности, 80 процентов международной торговли и все местные коммерческие банки.
Формальная независимость была достигнута только на основе изгнания западно-пакистанских землевладельцев и капиталистов. Если бы существовала революционная коммунистическая партия, это могло бы быть сделано революционными, прогрессивными средствами с минимальным кровопролитием.
Однако, даже самые «радикальные» мелкобуржуазные демократы, такие как Муджиб, показали, что сами по себе они были не готовы и не способны сделать это, пока не осталось других вариантов. Они постоянно тормозили движение.
Независимость была достигнута вопреки Муджибу и Авами Лиге.
Только благодаря активному участию народа на каждом этапе движение прогрессировало. Массы ушли далеко вперёд от своих лидеров и добились независимости силой своей революционной воли.
Вместо этого, из-за трусости и уклончивости Муджиба и Авами Лиги, изгнание западно-пакистанской элиты было завершено через затяжной и кровавый конфликт, который стоил миллионам людей их жизней.
Джатиа Самаджантарик Дал (JSD)
Муджиб вернулся в страну, которая изменилась до неузнаваемости. Страна была опустошена войной и голодом.
Хотя большинство отраслей промышленности было национализировано, главной целью Муджиба и правящей элиты было восстановление порядка и поддержка местного бенгальского капиталистического класса.
Он приказал Мукти Бахини сдать оружие, а затем вернул на посты многих старых бюрократов из предыдущего режима, 80 процентов из которых скандально сотрудничали с пакистанским режимом!
В феврале 1972 года, в рамках чистки радикальных офицеров, Тахер был отстранен от военной должности.
Муджиб не мог полагаться на армию, так как она либо сотрудничала с Пакистаном, либо была леворадикальной. Поэтому он создал Джатиа Раккхи Бахини (JRB), или Национальные силы обороны, военные формирования, не входящие в официальные вооружённые силы, и лично преданные ему.
Джатиа Раккхи Бахини (JRB) совершала множество ужасных злодеяний. Хотя официально она была создана для борьбы с контрабандой и черным рынком, основная часть её деятельности заключалась в подавлении леворадикальных организаций методами насилия, в том числе сексуального, и пыток.
В апреле 1972 года крайнее левое крыло националистического движения и Мукти Бахини окончательно откололись от Авами Лиги и создали новую партию — Джатиа Самаджантарик Дал (JSD), которая была вынуждена действовать в подполье.
Их кадры в основном состояли из радикально настроенных студентов конца 1960-х годов. Генеральным секретарем партии стал А. С. М. Абдур Раб, видный лидер студенческого комитета.
После своего отставки Абу Тахер и другие радикальные офицеры присоединились к JSD, где они командовали вооруженным военным крылом партии, Биплопи Гоно Бахини (Революционная Народная Армия).
Тахер сделал еще более радикальные выводы, и даже стал называть себя марксистом. Он был возмущен коррупцией военных элит и реабилитацией военных преступников, что привело его к выводам о том, что истинная независимость Бангладеш может быть достигнута только через социалистическую трансформацию общества — за эти идеи он позже отдал свою жизнь.
Авами Лига состояла в основном из мелких и средних землевладельцев и владельцев бизнесов. Эти амбициозные бюрократы среднего класса стремились стать местным бенгальским капиталистическим классом. Они использовали государственный аппарат для накопления значительного богатства.
Экономика после провозглашения независимости
В национализированных отраслях экономики наблюдались огромные объемы растрат, коррупции и кумовства. Генеральных директоров крупных фирм просто вернули для управления государственными предприятиями.
Большая часть иностранной помощи оседала в карманах руководства Авами Лиги. Например, президент Авами Лиги в Дакке и председатель Красного Полумесяца, Гази Гулам Мустафа, организовал черный рынок с многомиллионным оборотом. Введенное распределение позволило государственным служащим зарабатывать деньги, втридорога продавая товары первой необходимости отчаявшимся и голодающим людям.
Контрабанда стала многомиллионным бизнесом. Правительство Авами Лиги выдавало «сертификаты борцов за свободу», которые обеспечивали людям упрощенный доступ к продуктам питания. Эти сертификаты продавались на черном рынке по самым высоким ценам. Даже пакистанские коллаборационисты (разака́ры) сумели раздобыть для себя часть этих сертификатов.
На фоне разрушенной войной экономики, в 1974 году страну затопили сильнейшие в её истории наводнения, что привело к голоду, унесшему, по оценкам, 1,5 миллиона жизней.
В 1974-75 годах инфляция составила 51 процент. Цены на рис резко возросли, стоимость необходимых для жизни товаров утроилась, тогда как заработные платы выросли всего лишь в два раза.
В декабре 1974 года, во время празднования Ида, был убит член парламента. Режим использовал это как предлог для введения чрезвычайного положения.
Политические партии были запрещены, свобода прессы и собраний была упразднена, а парламент распущен и преобразован в коалицию под названием БАКСАЛ (Бангладешский крестьянско-рабочий народный союз).
Эта коалиция состояла из «про-независимых» партий, объединенных в парламент. Однако по сути этот парламент подчинялся только Муджибу. Он имел возможность накладывать вето на любое законодательство через парламент.
Демократическая буржуазная демократия была невозможна. Противоречия в новом независимом Бангладеш были слишком взрывоопасны для режима.
Нормальная экономика и правовая система едва функционировали. Пытающаяся сформироваться буржуазия местных бенгальцев была на тот момент слишком слабой, чтобы утвердить свои полномочия в стране. Она была напугана настроением народных масс. Вместо того чтобы предоставить рабочему классу возможность голосовать на демократических выборах, они вынуждены были скрываться за фигурой сильного лидера, которому было доверено защищать их интересы.
Рабочий класс не смог захватить власть в 1970-71 годах из-за трусости своего руководства, что привело к временной стагнации между классами.
Муджиб начал балансировать между классами, сосредотачивая все больше власти в своих руках.
Он попытался представить БАКСАЛ как «вторую революцию». На самом деле это была не революция, а попытка возродить свою поддержку для борьбы с быстро набирающими силу бандами контрабандистов, черным рынком, мятежными офицерами в армии и государственными бюрократами.
Что невероятно, но в эту коалицию вошла Коммунистическая партия Бангладеш под руководством Мони Сингха, который распустил партию и полностью подчинял её линию Муджибу.
Однако поддержка Муджиба среди среднего класса исчезла. Они были полностью разорены войной, и погрузились в голод и бедность. Он больше не был являлся их спасителем.
На верхах происходили расколы, особенно внутри армии. Росло недовольство в про-пакистанском и про-американском крыле из-за утраты ими власти и привилегий.
Муджибу писали, что его время подходит к концу. Он находился в подвешенном состоянии, ожидая, когда его отстранят от власти. 15 августа 1975 года группа недовольных офицеров армии с про-пакистанскими и про-американскими настроениями ворвалась в резиденцию Муджиба, убив его и его семью.
Кхондакер Мостаки Ахмед занял пост президента. Однако он не внушал никому особого доверия.
Эти бюрократы и офицеры армии в основном были пакистанскими коллаборационистами во время войны за независимость, и поэтому были ненавидимы народными массами.
Получив нулевую поддержку среди населения, он вскоре был заменён бригадиром Халедом Мушаррафом, который пришёл к власти в результате контрпереворота 3 ноября. Этот переворот был организован небольшой группой из партии Авами Лиг и офицерским корпусом, который оставался верен Муджибу и был ориентирован на Индию.
Тем не менее, и эти люди не пользовались поддержкой среди населения или в рядах армии — продолжение голода и коррупции не принесло им популярности. Существовали глубокие разногласия среди правящей элиты о том, как стабилизировать ситуацию.
В конечном итоге расколы на вершине общества создали вакуум, который позволил массам вмешаться.
Был страх гражданской войны между фракциями. Офицеры, поддерживавшие Муджиба, были убиты в тюрьме, и ситуация начала выходить из-под контроля. Амбициозного офицера Зиаура Рахмана сняли с поста начальника генерального штаба армии и арестовали заговорщики.
Из-за отсутствия четкой политической альтернативы массы нашли выражение в партии Джатиа Самаджантарик Дал (JSD). К моменту переворотов партия Джатиа Самаджантарик Дал (JSD) уже создала значительную базу среди молодежи, крестьян и части рабочего класса.
В глубоких расколах на вершине власти они увидели возможность вмешаться и захватить власть. 7 ноября 1975 года они окружили Мушаррафа и его сторонников, освободили генерала Зиа из тюрьмы и призвали рабочий класс, крестьян и молодежь выйти на улицы с демонстрациями.
Восстание в основном было организовано офицерами, которые были радикализированы революционным движением и Войной за независимость. Они создали организацию под названием Биплоби Шайник Сангстха (Организация революционных солдат).
Тахер даже сказал: «Наша революция заключается не просто в смене одного лидера на другого. Эта революция преследует одну цель – защиту интересов угнетенных классов».
Организация восстания была полностью оправдана. Расколы на вершине власти оставили огромный вакуум, который необходимо было заполнить.
Если бы этого не произошло, гражданская война или военная диктатура были бы неизбежны.
В этот момент весь государственный аппарат был парализован. Власть лежала на блюде для Джатиа Самаджантарик Дал (JSD), которые стояли во главе масс.
К сожалению, Джатиа Самаджантарик Дал (JSD), хотя и называли себя марксистами, имели весьма эклектичную программу.
Вместо независимой классовой программы экспроприаций и рабочей демократии, они призывали к созданию правительства так называемых «прогрессивных сил», симпатизирующих национальной независимости.
Они посчитали, что рабочий класс в Бангладеш еще не обладает достаточным сознанием, чтобы самостоятельно управлять обществом, поэтому власть следует передать «нейтральному деятелю».
Зиаур Рахман пришёл к власти. В течение недели он арестовал всех лидеров Джатиа Самаджантарик Дал (JSD), включая Тахера, который был казнён несколькими месяцами позже, 21 июля 1976 года.
Руководство Джатиа Самаджантарик Дал (JSD) считало, что Зиа «может быть использован для продвижения политики рабочего народа» (Политический и организационный отчёт: 7 ноября и последующие события, выпуск 4, 23 февраля 1976, стр. 14). Очевидно, что это было не так. На самом деле, Зиа выжидал за кулисами, наблюдая за развитием событий и дожидаясь удобного момента для удара.
Классовое сотрудничество всегда заканчивается крахом. Рабочий класс может верить только в собственные силы.
Когда ни один класс в обществе не способен утвердить своё господство, остаётся лишь один возможный исход: беспощадная диктатура, направленная на подавление революционных рабочих, молодёжи и крестьян.
Восстание было утоплено в крови. Это был последний гвоздь в гроб, который положил конец периоду бурь и напряжённости. Джатиа Самаджантарик Дал оказались неспособны правильно переориентироваться и осознать свою роковую ошибку. Это ознаменовало начало их деградации.
Сегодня Джатиа Самаджантарик Дал представляют из себя лишь собственную тень. Они отказались от всякого подобия революционной классовой политики и просто следуют за деспотическим режимом Шейх Хасины и её Авами Лиг в борьбе против «большего зла» в лице Националистической партии Бангладеш.
Зиа и партия, которую он создал, Националистическая Партия Бангладеш, правили страной железной рукой, приватизируя государственные предприятия, сотрудничая с американским империализмом и поощряя правых исламских фундаменталистов.
Контрреволюционные силы вновь прочно заняли руководящие позиции.
Возвращение к истокам
Национальный вопрос для бенгальцев в бывшем Восточном Пакистане был формально решён. Однако сегодня Бангладеш — одна из беднейших стран мира. Она полностью подчинена иностранным транснациональным корпорациям, которые, сотрудничая с коррумпированным государством, навязывают антиутопические условия труда.
В течение последних 53 лет у народа Бангладеш был выбор между двумя коррумпированными группировками, управляющими страной: Националистическая Партия Бангладеш или Авами Лиг.
Как однажды очень точно заметил Джеймс Коннолли об Ирландии:
«Если завтра вы выведете английскую армию и поднимете зелёный флаг над замком Дублин, но не приступите к созданию Социалистической Республики, ваши усилия окажутся тщетными. Англия всё равно будет править вами. Она будет править через своих капиталистов, через своих землевладельцев, через своих финансистов, через весь массив коммерческих и индивидуалистических институтов, которые она внедрила в этой стране и полила слезами наших матерей и кровью наших мучеников».
Если заменить названия стран и цвета флагов, мы получим пророческое описание событий в Бангладеш.
Сегодня революция в Бангладеш остаётся незавершённой. Однако в то время, как эта статья пишется, открывается новая глава, причём в значительно более благоприятных условиях.
Индустриализация, последовавшая за обретением независимости Бангладеш, создала чрезвычайно мощный рабочий класс численностью 73,69 миллиона человек. Это больше, чем всё население Восточного Пакистана в 1970 году! Соотношение классовых сил значительно изменилось в пользу рабочего класса.
На этой неделе героическое студенческое движение и мощные батальоны рабочего класса свергли кровавый режим Хасины.
16-летнее террора Хасины постигла та же участь, что и режим Айюб Хана, – оно завершилось народной революцией студентов и трудящихся. Студенты мужественно показали путь массам. Но только когда массы рабочих, особенно работники швейной промышленности, начали действовать, режим рухнул, как карточный домик.
Рабочий класс в Бангладеш, диаспора по всему миру и особенно студенты вновь открывают для себя своё богатое революционное наследие.
Узел истории снова завязывается. Но чтобы добиться победы, народ Бангладеш должен учесть ошибки прошлого и продолжить то, на чём остановилась последняя революция.
История бангладешской революции показывает, что если не сломить власть капитала, настоящая демократия и национальное освобождение останутся далёкой мечтой.
Сегодня диктатор Хасина ушла, но на этом нельзя останавливаться, опасности еще остаются, революция ещё не завершена. В момент написания этих строк формируется новое правительство. Либералы будут стремиться восстановить легитимность капиталистического государства через это правительство. В свою очередь, генералы, высокопоставленные офицеры, начальники полиции и судьи будут прятаться за ним, выжидая подходящего момента для нанесения контрудара по революции.
Как коммунисты, мы бьем тревогу: революция останется незавершённой, пока старое капиталистическое государство не будет полностью разрушено! Рабочие, студенты и угнетённые массы должны взять власть в свои руки. Комитеты рабочих и студентов должны распространяться, объединяться и захватывать власть!
В 1970-х годах классовое сотрудничество официальных лидеров движения за независимость завело революционное движение в тупик. Контрреволюционные военные генералы выжидали за кулисами и нанесли решающий удар, чтобы положить конец движению народных масс.
Такая партия должна стремиться к объединению с авангардом бангладешского рабочего класса и поставить на повестку дня захват власти рабочими и разрушение капиталистического строя.
Перевод: Маргарита А.
Не забудьте подписаться на наш канал в других социальных сетях для получения еще большего количества интересного контента! Ждем вас: