Я сидел на берегу реки, усыпанном крупными камнями, издалека напоминающими гальку, и любовался медленно закатывающимся солнцем, тщетно пытающимся скрыться за границей леса. Река называлась Ундюлюнг, и протекала она по территории Якутии где-то на границе с полярным кругом и впадала в огромную Лену. В августе в этих местах солнце заходит за горизонт медленно, а иногда кажется, что оно вовсе движется параллельно горизонту. К сожалению, белых ночей мы не застали, однако темное время суток длилось недолго - примерно 3 часа. Я сидел и разглядывал камни - они виделись мне совершенно обычными и как будто одинаковыми. В голове застыла звенящая тишина, что было не свойственным для меня, особенно при условии того, что моя поездка была нацелена на провокацию новых мыслей и суждений.
С самого начала, когда эта экспедиция только зарождалась (конечно же, это не была экспедиция в своем полноценном смысле, а всего навсего рыбалка, но жизнь на корабле, несколько ночей в палаточном лагере и прочие атрибуты заставляли нас наслаждаться мыслью о том, словно мы в настоящей экспедиции), я не испытал к ней энтузиазма, хотя любопытство, конечно, присутствовало. И вот я здесь - из любопытства. Необъятные просторы реки Лена, которые завораживают своими масштабами и изредка пропадающими горизонтами, огромное и бесконечное небо, глядя в которое начинает кружиться голова, а если припасти немного погодного везения, то это небо одарит тебя гипнотизирующими пейзажами на закате дня. Такая природа, дарящая тебе всю себя, отдающая безвозмездно каждые мелочь или бесконечность своей красоты - неприметный камень на берегу или бескрайний закат, пойманную рыбу для ухи на обед или следы молодого медведя на песках у воды, изводящую тебя мошкару или лед ветра, заставляющего твои щеки краснеть, - всё это непременно разыгрывает аппетит к изысканному блюду под названием «В чем смысл жизни».
Находясь здесь и наблюдая за нашей планетой, выраженной не яблоней на твоих десяти сотках, а бескрайними лесами и реками дальневосточной Сибири, ты хочешь того или нет, но обязательно вспомнишь свою привычную городскую жизнь, наполненную делами и задачами, встречами и переговорами, идеями и планами. И эти воспоминания как та самая мошкара - просто назойливо летают рядом с тобой. Но твое тело, вырвавшееся из пучины бесконечных забот, сейчас находится здесь, - посреди миллионов лет спокойствия и безмятежности. Твои глаза смотрят на водную гладь, нос вдыхает сосновые ароматы, а сознание всё-таки отлепляется от городской жизни и соглашается успокоиться, нацелившись, наконец, на ту самую бесконечность бытия, в котором прибывает наша планета. Забавно, ведь когда закончатся мои дела и все результаты будут достигнуты, закаты на якутских реках все так же продолжат сочетаться с мощными лесами, уходящими в горизонт и создающими иллюзию, будто земля действительно закругляется где-то там далеко в пределах твоей дальнозоркости. Если бы только был способ соединить скоротечность человеческой жизни с миллионами лет жизни планеты…
Наша команда состояла из шести человек, не включая экипажа корабля и четырех егерей, которые сопровождали нас во время восхождений по небольшим рекам, впадающим в Лену. Мы все были из разных городов, я был единственным из Москвы. Двое егерей были якутами - Федя и Вася, а двое - русские - Ваня и Олег. Хотя судя по именам, мы все были русскими. Мы передвигались на лодках по три или четыре человека в поисках особенных мест, населенных крупной рыбой - таймень, щука, ленок и другими. А на самой Лене по счастливому обстоятельству можно выловить осетра или нельму. Занятно, что в Английском языке нельма звучит как white salmon, то есть белый лосось. Нельму я так и не увидел.
Надо признаться, что рыбалка в чистом виде меня не так сильно интересует, как величие природы нашей страны, да и вообще планеты в целом. Однако и рыбалка вызывает любопытство, когда смотришь на нее не с точки зрения спортивного интереса или азарта (хотя и это тоже присутствует, в особенности, когда удалось достать первую рыбу - далее аппетит разыгрывается). Представьте себе миллионы кубометров воды, течение рек, которое невозможно побороть, целый огромный подводный мир хищников, сила которых настолько велика, что здоровый мужик не всегда может справиться с равновесием во время поклевки (конечно, речь идет об особо крупных экземплярах рыбы - свыше, скажем, десяти килограммов). И вот ты стоишь на берегу по колено в ледяной воде, борешься со щукой по принципу «кто кого», а в этой щуке всего навсего пять килограммов живого веса, но тащит она тебя в реку так, словно на конце твоей снасти минимум медведь. Стоишь, борешься, и думаешь: если такая малютка имеет столько силы, на что способны киты? Возможно поэтому в древней мифологии наша планета держалась на трех китах?..
Мы были не одни рыбаки в этих диких местах, вместе с нами промыслом были заняты чайки и крачки. Их упорству вообще можно позавидовать, ведь увидеть во время полета крохотную рыбку, зафиксировать взгляд на ней, точно прицелиться и кинуться камнем в воду с надеждой об улове - это чрезвычайно сложная задача. Но у чаек всё было как у нас: особенное место для ловли рыбы, где они кружили группами по десять-двенадцать птиц, дурачества и выяснения отношений (причины я так и не смог понять, но за рыбу никто не дрался), отдых на берегу или вальяжные расхаживания по камням, холостые полеты, видимо в качестве разрядки и постоянные вопли, которые напоминали истеричный смех. В общем, они правда вели себя почти как мы, с той лишь разницей, что пойманная рыба была крайне важна для выживания. За ужином мы разговорились об этих птицах и в голове заиграла сатирическая картина, будто это группа чаек из Москвы, которые прилетели за тридевять земель на рыбалку, чтобы сменить обстановку и отвлечься от городской суеты, а местные чайки-якуты показывают москвичам особенные места, где можно полакомиться изысканным кушаньем. Возможно поэтому некоторые чайки просто сидели на берегу и смотрели в бесконечность горизонта, вспоминая что-то бытовое из своей столичной жизни, куда им еще придется вернуться и вновь погрузиться в рутину.
И сейчас на одном берегу сидит птица, которая перестала ловить рыбу и повернулась к уходящему солнцу, а на другом сижу я, обратив свой взор в глубину красочного заката как и мой собрат через реку. Две московские чайки.
Якутия, Август 2024.
Фотограф Константин Морозов.