Были обнаружены три родословные. Одна из них из Саратовского областного архива принадлежит татарам Хвалынской округи по фамилии Кипчакские.
Следующие две принадлежат касимовским татарам Тонкачеевым – они хранятся в Астраханском областном архиве и в Российском государственном архиве древних актов. Эти родословные были детально изучены. Указанные в них персоны были сопоставлены с личностями, сведения о которых содержатся в документальных источниках.
Авторы — Максум Акчурин, Мулланур Ишеев, Андрей Беляков , Тахир Абдурахманов, Радик Салихов
Выяснилось, что ряд княжеских и мурзинских фамилий касимовских татар, таких, как Тонкачевы (Тонкачеевы), Булушевы, Алышевы, Кикичевы, Емашевы, а также татар Кипчацких Саратовского наместничества, являются родственными.
Они ведут свое происхождение от князей из клана Кыпчак – одного из самых влиятельных в Золотой Орде. В Касимове эти князья имели особый статус карачи-беков. Результаты генетических исследований показали вероятность родства данных татарских фамилий с современными носителями этнонима кыпчак, что подтверждает кыпчакское происхождение золотоордынских князей этого рода.
Кто такой Исин Кипчацкий?
В Саратовском областном архиве в делах о восстановлении дворянства был обнаружен один документ, представляющий собой прошение в Пензенское дворянское депутатское собрание, поданное в 1784 г. татарами из деревень Хвалынской округи Саратовского наместничества (ныне в Саратовской и Ульяновской областях).
При знакомстве с его содержанием, в первую очередь, на себя обращает внимание фамилия просителей – Кипчацкие. Фамилия звучит нетипично для татар Среднего Поволжья, и еще важно, она означает, что ее носители имеют отношение к кыпчакам. Кыпчак – название одного из самых могущественных кланов Золотой Орды. Возвышение татарских князей из рода Кыпчак в Поволжье связано с захватом ханом Токтамышем престола в Сарае. Эти события описаны в сочинении Утемиш-хаджи.
В XIV веке кыпчакский эль входил в состав улуса Урус-хана в восточной части Дешт-и Кыпчак (на территории современного Казахстана). Однако, после конфликта Токтамыша с Урус-ханом, некоторые представители традиционно близких к Токтамышу элей стали переходить на его сторону; вот как об этом сообщает Утемиш-хаджи:
«сорви-головы, лихие молодцы из этих элей потянулись к нему в нукеры и начали поддерживать».
В итоге Токтамыш покинул пределы улуса Урус-хана и ушел на Волгу. По словам Утемиш-хаджи, он забрал эли Ширин, Барын, Аргын, Кыпчак и «прочие свои эли и ушел к реке Идил».
Видимо, основателем династии поволжских эмиров из рода Кыпчак стал один из приближенных к хану Токтамышу «нукеров». С этого времени представители клана занимали почетные должности карачи-беков в Золотой Орде и продолжали сохранять свой политический вес после ее распада.
Просители предоставили грамоту 1632 г., выданную мурзе Уразаю Крачеву сыну князь Исин Кепчацкому. Такое необычное написание фамилии, дает нам право предполагать, что мурза Уразай являлся потомком некоего князя Исина Кипчацкого. Мурза Уразай назван как «алаторский служилый», и это может означать, что он являлся жителем Алатырского уезда. Но в писцовой книге татарским поместьям 1624–1626 гг. или в других документах Алатырского уезда за годы, близкие к написанию грамоты, мурз с именем Уразай или с именем его отца Крач встретить не удалось.
К сожалению, содержание грамоты не дает ответа, где и в какие годы жил предок Уразая князь Исин, названный Кипчацким.
Однако в приложенных к прошению документах обнаруживается поколенный список, который начинается со следующих слов:
«7001-го (1492/93 – прим. авторов) года выехал из Золотой Орды с цари татарским, с Мухамет-ханом ж и з Баром-ханом, ближнем их князь Исен Кипчацкой. Сей род князь Исена Кипчацкаго, выписано из Московского Посольнаго приказа из выезжих книг.
Справил Елисей Симонов 1776 года генваря 25-го дня».
Согласно представленной в деле поколенной росписи, изображение начальной части родословного древа будет выглядеть следующим образом:
Перед нами открывается ценное историческое сообщение – фрагмент выписи из Выезжих книг из Посольского приказа, сделанной, видимо, в Москве по запросу в 1776 г. Выпись сообщает о выходе в 1492/93 г. на московскую службу князя Исеня вместе с Мухаммет-ханом и с Баром-ханом.
Однако имена этих ханов не совпадают ни с одним из известных нам по источникам именем Чингизидов, перешедших на службу великим московским князьям в период конца XV века.
Если исходить из того, что в тексте содержатся ошибки переписчиков в прочтении имен ханов или даты выезда, то более менее созвучным вариантом является приход князя Исеня вместе с казанским ханом Мухаммад-Амином.
Мухаммад-Амин выезжал в Москву несколько раз, причем в 1497 г. он бежал со своими преданными князьями:
«Царь же Магамед Аминь Казанский блюдяся измены от своих князей, и выбежа ис Казани сам и с царицею и с останочными князи своими».
Имена князя Исеня и перечисленных в поколенной росписи детей (Кадерберди, Бурчак) и внука (Крач) по другим источникам нам неизвестны. Поэтому начальное место проживания этого рода в Московском государстве после выезда по-прежнему остается загадкой.
Тем не менее, судя по количеству просителей, мы можем сказать что, потомство мурзы Уразая Кипчацкого было многочисленным. Очень вероятно, что одним из его потомков был знаменитый суфийский шейх ишан Джагфар аль-Кулаткы (1790–1862) из села Старая Кулатка Хвалынского уезда Саратовской губернии.
Он являлся учителем Багаутдина Ваисова, основателя Ваисовского движения. В своей автобиографии Багаутдин Ваисов назвал имя своего учителя как «дердеманд дервиш Хазряти Ишан Ягафар Сани Альбулгари Кипчакский».
Астраханские татары Кипчацкие
Однако на этом история фамилии Кипчацких не заканчивается. Нам удалось обнаружить еще один документ в Астраханском областном архиве в фонде №375 «Астраханское дворянское депутатское собрание» – это прошение, поданное в 1803 г. об установлении дворянского происхождения 17-летнего татарина Юсупа Тонкачеева.
Его отец Сулейман мурза в чине поручика и дед Муса в чине коллежского ассесора служили в Астрахани. Юсуп сообщил, что в делах своего деда Мусы обнаружил поколенную роспись. Представленная поколенная роспись начинается со слов, повторяющих слова из дела татар Кипчацких Хвалынской округи:
«Выписано в Посольском приказе из выезжих книг лета 7001 (1492/93 – прим. авторов) года: выехал из Золотой Орды с цари татарскими с Мухаммет ханом ближней их князь Исень Кипчацкой мосен сродской унжемамеров черной китяк».
Если сравнивать варианты этих выписей, то можно увидеть, что имя второго хана в последнем варианте пропущено. По смыслу, кроме «Мухаммета», должно было стоять еще одно имя, поскольку во множественном числе указаны слова «цари татарскими» и «их князь». Смысл выражения «мосен сродской унжемамеров черной китяк» объяснить пока не представляется возможным.
Но в нашем распоряжении появилось еще одно архивное дело из Российского государственного архива древних актов из фонда №286 «Герольдмейстерская контора». Это дело 1786 г. Мусы мурзы Тонкачеева – деда того самого астраханского Юсупа. Среди документов также содержится выпись из Выезжих книг и поколенная роспись, в большей части повторяющая поколенную роспись Юсупа.
Мы узнаем, что Муса мурза Тонкачеев, был принят на службу в 1753 г. из «татарских касимовских мурз». Зачислен студентом для обучения персидскому и арабскому языку. До этого знал русский, татарский, турецкий, отчасти персидский. Жил в Персии при консуле коллежском ассесоре Чекалевском по 1759 г. С 1759 г. – студент при Астраханском губернском правлении.
21 марта 1762 г. – коллежский регистратор при Коллегии иностранных дел. 9 августа 1777 г. – капитан-поручик. В 1786 г. подал рапорт об отставке за старостью (жалуется на зрение). При отставке дали чин коллежского ассесора и сделали присяжным заседателем.
Обнаруженная в этом деле выпись выглядит следующим образом:
«Выписано в Посолском приказе из выезжих книг. Лета 7001-го (1492/93 – прим. авторов) года выех[ал] из Золотой Орды с цари татарскими с Мухамет ханом с Хезбарах ханом[Очень похоже, что выражение «с Мухамет ханом с Хезбарах ханом» – это неправильно сделанное прочтение переписчиком выражения «с Мухамет ханом ж и з Баром ханом» – так оно звучит в копии, приложенной к прошению татар Хвалынской округи] ближний их князь Исень Кипчацкой, Мосин сродской[По буквам «срдской»] , он же Мансырев черной кипчак» .
Таким образом, все три имеющиеся в нашем распоряжении копии выписи практически дословно повторяют друг друга. Это значит, что все просители ссылались на одну выпись, сделанную еще в 1776 г. Елисеем Симоновым в Посольском приказе. Теперь, кстати, немного раскрывается смысл последней фразы «Мосин сродской, он же Мансырев черной кипчак», хотя вопросы еще остаются. Видимо, здесь поясняется, что некий Моса (м.б. Муса?), также названный «Мансыревым» («он же Мансырев»), а в другой версии «Мамеровым» («унжемамеров» – возможно, «он же Мамеров»), являлся родственником упомянутого князя Исеня (написано «сродский», от слова «сродник» – родственник ), и уточняется, что он – «черный кипчак» (?!).
Возможно, этот Моса (Муса) был тем потомком князя Исеня Кипчацкого, для кого в 1776 г. был сделан оригинал выписи в Посольском приказе, или эту фразу дописали для самого Мусы Тонкачеева, но тогда не понятно, почему он назван Мансыревым/Мамеровым, хотя отцом Мусы был Резеп.
Если мы допускаем, что слова «черный кипчак» были правильно переписаны, то, может, этим подчеркнули его принадлежность к подроду «Кара-Кыпчак»? Как мы можем заметить, князь Исень, его сыновья князья Кадырберды и Бурчак, а также князь Карач, сын Бурчака из поколенных росписей Тонкачеевых, полностью совпадают с персонами из поколенной росписи татар Хвалынской округи.
Значит и татары Тонкачеевы, и татары Кипчацкие из Хвалынской округи являются представителями одного рода. Но в росписи, представленной Юсупом Тонкачеевым, у князя Бурчака появляется еще один сын – князь Тонкач – родоначальник фамилии Тонкачеевых.
Согласно приложенным к делу двум грамотам, выданным в 1618 и 1642 гг. мурзе Уразаю Тонкачееву, выясняется, что потомки князя Тонкача являлись касимовскими татарами. И что примечательно, многие из них известны по другим историческим источникам, хотя о родстве некоторых линий между собой до сегодняшнего дня ничего не было известно.
Благодаря этим документам становится понятным, что все они принадлежат к одному роду и происходят от князей золотоордынского клана Кыпчак.
Большой удачей можно считать наличие на обнаруженных схемах поколенной росписи Тонкачеевых подробного изображения боковых ветвей. Отметим еще одну важную, с нашей точки зрения, особенность: на схемах для всех персон указаны их титулы, поэтому наглядно видно, кто являлся князем, а кто мурзой. Поскольку княжеские титулы фиксируются у разных поколений, то значит, они передавались внутри рода по наследству, все остальные потомки князей отмечены с титулом мурза.
Кто такой князь Тонкач?
Сам князь Тонкач является историческим лицом. Он упоминается в памяти посла Ивана Лобана, которому предписывалось доложить крымскому хану Менгли-Гирею об итогах совместной военной кампании касимовских, казанских и русских полков во главе с касимовским царевичем Сатылганом против Большой Орды. Из текста памяти мы узнаем, что летом 1491 г., углубившись в степные пределы («на Поле под Орду»), царевич Сатылган выслал вперед «Орды отведовати» полк под командованием князя Тонкача, который попал под внезапный удар большеордынского мурзы Мусеки[Мусека мурза назван как «Азикин сын» – вероятно, сын правителя мынгытского улуса в Большой Орде князя Азике (Хаджике б. Тимур)], «да Тонкача разгонял».
Отряд Тонкача понес ощутимые потери: «иных людей перебили, а иных переимали». Сатылгану пришлось отвести свое войско, где он вынужден был дожидаться прибытия казанского подкрепления, посланного ханом Мухаммет-Амином. Имя «Тонкач», правда без княжеского титула, упоминается в другом документе Посольских книг[В Посольских книгах еще есть упоминание о посылке Иваном III в 1482 г. посла по имени Тонкач].
Так, крымский хан Менгли-Гирей в 1493 г. просил Ивана III вернуть в Крым своего племянника: «Кобяков один его сын, Алеем зовут, у Кискача да у Тонкача живет» [В поколенной росписи братом Тонкача показан Карач. Мы предполагаем, что Кискач и Карач может являться одним лицом].
Скорее всего, речь идет о касимовском князе Тонкаче. Есть основания предполагать, что Кискач и Тонкач в это время вместе с крымским Алеем проживали в Касимове .
[Историк А.Л. Хорошкевич предположила, что Тонкач жил в городе Сураж, поскольку в списке татар из этого города, провожавших в 1487 г. посольство Дмитрия Шеина в Крым, указано имя «Тонкач». В действительности в этом списке имя «Тонкач» встречается два раза: один Тонкач «из Суражи Кабайрачевских татар» (историк И.В. Зайцев указал на ошибку публикаторов: в тексте должно быть «из Суражика байрачевских татар»), другое имя Тонкач показано среди «княжих Михайловских татар». Отредактированный Зайцевым полный список выглядит следующим образом: «А се ехати с Дмитреем с Шеиным татаром; а проводити им Дмитрея в Перекоп в Орду: из Ростунова Шамарда Умачев сын, да Тулуш, Тевекелев брат, да Асман да Неболса, да Мерег Хозя, да Сююндюк. А из Щитова от Машейковых товарищов Мамыш, да Карачюра, да Киинчий. А с Коломны Давыдов брат Кутай да сын его. А с Коломны ж Васильевских татар, Чигиревых товарищов, Резяк да Булгак, да Довлетек, да Шикчя, да Неболса Кобяковы дети. А из Левичина Токмас да Давид. А из слободы Бурундук. А из Суражика байрачевских татар Козелак, да Орозяк, да Исенек, да Тонкач. А из Берендеева Темеш, да Неболса, да Мансырь. А из Ижва Темешов сын Мерет хозя, да брат его Пронос, да Оруске Орозов, да Чигирь Ямгурчеев сын, да Карачюра Осанов. А княжих Михайловских татар Асман да Меглешеик, да Баклаш, да Тонкач»].
Во-первых, Менгли-Гирей просит послать за племянником «ко царю брату моему Нурдовлату», который являлся правителем Мещерского юрта.
Во-вторых, упоминаемый с Тонкачем татарин Кискач (Кыскач) ранее весной 1486 г. был послан провожать крымское посольство вместе с Курчбулатом-уланом, который, в свою очередь, в сообщении января 1493 г. указывался головой мещерских, т.е. касимовских, казаков.
И что важно отметить, племянник Менгли-Гирея, живший у Тонкача, являлся представителем все того же рода Кыпчак, как и сам Тонкач, поскольку про его отца Менгли-Гирей осенью 1493 г. написал:
«Кипчак, а и Кобяк нам был брат, один его сын у тебя нынеча, как гораздо пожаловав, к нам того, а и Кобякова княжова сына пришлешь».
Данный факт может свидетельствовать о тесных связях между касимовскими и крымскими представителями кыпчакского клана. Примечательно, что, если Менгли-Гирей называет нечингизида князя Кобяка братом, а его сына Алея своим племянником, то они могли быть двоюродными братьями и только по материнской линии, и тогда мать Менгли-Гирея должна была также происходить из этого рода[Однако эта версия о принадлежности матери к роду Кыпчак не согласуется с мнением, что мать Менгли-Гирея, являясь дочерью князя Индиава, была аланской княжной].
Либо Кобяк не был кровным братом Менгли-Гирея, а, например, был племянником какой-то другой жены отца Менгли-Гирея. Но о существовании такой традиции установления братства у нас информации нет.
Приведенные сообщения о князе Тонкаче не стыкуются с текстом представленной просителями выписи из Выезжих книг, согласно которой, в 1492/93 г. из Золотой Орды вместе с татарскими царями Мухамет ханом и Баром ханом выехал их «ближний» князь Исень, дед Тонкача.
Тонкач, как показывают источники, в эти годы уже жил в Мещере и участвовал в походе, командуя полком.
Значит его дед, князь Исень, в действительности должен был выехать раньше. Причем мы можем допускать, что реальный князь Тонкач, упоминаемый в 1491 г., был достаточно взрослым человеком, ведь он уже обладал княжеским титулом, а княжеский титул, согласно татарской традиции, передавался самому старшему из представителей рода.
Насколько историчной была личность князя Исина Кипчацкого?
Несмотря на краткость и возможные небрежности или нестыковки в тексте выписи, попробуем высказаться по ее содержанию. Но начнем с того, что само существование «Выезжих книг» ставится некоторыми специалистами под сомнение, поскольку в известных описях они не числятся.
Возможно, выпись представляла собой какую-то сводную справку из разных документов, хранившихся в Посольском приказе. Можно даже допустить, что дата 1492/93 г. попала в выпись из представленного нами выше донесения из Посольских книг о столкновении в 1491 г. князя Тонкача с мурзой Мусекой. Отрицать факт наличия записей о князе Исене в каких-то неизвестных нам документах Посольского приказа пока нет оснований.
Возможно, что в тех же документах были указаны и имена Кадырберды, Бурчака и его детей Карача и Тонкача.
Мы предполагаем, что они попали в поколенные росписи как раз из этого неизвестного источника. Об этом можно судить по представленным материалам в прошении татар Кипчацких Хвалынской округи. Кроме выписи из книг Посольского приказа с короткой поколенной росписью под ней и копии грамоты 1632 г. мурзе Уразаю, никакие другие документальные свидетельства или персоны не упоминались.
Откуда могла взяться информация про личности Бурчака и Кадырберды? Сомнительно, чтобы они сохранились в семейных легендах, при этом ничего о других более близких своих предках или родственниках они не сообщили. Да и копия грамоты мурзе Уразаю 1632 г. выглядит несколько странно. С учетом того, что князь Тонкач жил в конце XV века, его брат, Карач, вряд ли мог быть отцом Уразая, чье имя записано в грамоте как «Уразай Крачев сын князь Исин Кепчацкий».
Есть ощущение, что в полной поколенной росписи, представленной татарами Хвалынской округи, несколько поколений между Крачем и Уразаем выпало, а Крач в качестве отца Уразая и фамилия «князь Исин Кепчацкий» были добавлены переписчиками уже в копию для демонстрации непрерывной связи с достоверными персонами из выписи из Посольского приказа.
Таким образом, выходит, что время жизни князя Исеня Кипчакского приходится на первую половину – середину XV века. Следовательно, первоначальная версия о приходе князя Исеня вместе с Мухаммад-Амином отпадает.
Пока наиболее вероятным ханом, для которого Исень являлся «ближнем» князем, и по годам жизни, и по созвучию имени мог быть Улуг Мухаммад. В русских источниках его также называли как «царь Махмет» без приставки «Улу».
Безусловно, сам Улуг Мухаммад не выезжал к московскому князю на службу, но вот после смерти Улуг Мухаммада (он пропадает из источников после 1445 г.) один из его «ближних» князей вполне мог выехать, например, вместе с царевичами Касимом или Якубом, ведь с ними также прибыли «ордынские» князья.
[В перемирной грамоте 1447 г. между можайским князем Иваном Андреевичем и верейским и белозерским князем Михаилом Андреевичем с великим князем Василием Васильевичем есть такие слова: «на князя великого Василья Васильевича, и на князя Михаила Андреевича, и на князя Василья Ярославича, и на царевичев и на князей на ордыньских, и на их татар не ити, и не изгонити их, не пастися им от нас никоторого лиха…»].
Справедливости ради надо отметить, что имя «Исень» не фигурирует среди имен выехавших князей царевича Касима, с которым заключил договор великий московский князь Василий Темный:
«Князь Велики Василей Васильевич за твоего отця за великого князя Василья Ивановича кончал со царевичевыми с Касымовыми князьми с Кобяком с Айдаровым сыном, да с Исаком с Ахматовым сыном».
Тем не менее мы пока склонны считать князя Исеня одним из бывших князей карачи Улуг Мухаммада. А факт наличия записей о нем в Посольском приказе свидетельствует о его историчности.