17 августа исполняется 50 лет с того самого дня, когда в Гаване на Кубе стартовал первый чемпионат мира по боксу. Александр Беленький вспоминает свои детские ощущения от того турнира.
Я каждый раз не знаю: это было недавно или это было давно? Но у меня есть способ. Когда я пытаюсь понять, как современные семнадцатилетние воспринимают события полувековой давности, я прикидываю: мне было столько лет в 1980 году. Что тогда было 50 лет назад? 1930 год… В те времена я воспринимал все, что было до Великой Отечественной войны, как нечто доисторическое. Это значит, что сейчас я сам отношусь к тем самым временам? М-да, не хотелось бы, но это так и есть.
Итак, что же было в тех доисторических временах? Я, наверное, могу рассказать. Тем более, что для меня они были вчера.
До 1974 года, сейчас это, наверное, не укладывается в голове, единственным мировым турниром были Олимпийские игры. Девять-десять лет уже сознательный возраст, и меня это очень удивляло. Что такое? Чемпионат мира по хоккею собрать куда сложнее, а он проводится каждый год. А чемпионат мира по боксу – вообще не проводится. Конечно, понятия вроде окупаемости, мне в начале 70-х были чужды, но все же. Поэтому, когда чемпионат мира ввели хоть раз в четыре года, это было здорово.
Первоначально он проводился по четным, но не Олимпийским годам. То есть, Олимпиада в 1972 и 1976, чемпионат – в 1974 и 1978. Таким образом, мы получали мировой турнир каждые два года. Вполне приемлемая периодичность.
Заболел боксом я как раз в 1974 году. Не помню, какой турнир я смотрел первым, но он меня увлек необычайно. И вот подошел чемпионат мира. Я сел его смотреть с тоской от того, что летние каникулы заканчиваются (вы помните, как они начинали заканчиваться – 1 августа, за месяц до действительного конца, а тут оставалось две недели), но почти тут же забыл об этом. Так меня увлекло действие.
Меня волновали, главным образом, бои, в которых принимали участие наши. Как я за них болел! Только телевизор трещал! Кстати, телевизор был черно-белый и вообще неважный. Каждые десять минут его приходилось «перевключать», то есть, быстро выключать и включать снова, а то там внезапно оставались одни черные и серые полосы. Был это прямой эфир? Я не знаю. Наверное, был, а может, и нет. Газет я в те годы еще не читал. Поэтому я смотрел.
Все знают, что победителями того чемпионата стали Василий Соломин и Руфат Рискиев. Но да простят меня они (Соломин уже с того света), но говорить я буду не о них, а о другом советском боксере, который должен был стать третьим. Третьим нашим чемпионом, да не стал.
Когда недавно меня спросили, с чего началось мое увлечение боксом, я не задумываясь ответил, что с финального поединка в категории до 57 кг чемпионата мира в Гаване 1974 года. С боя нашего олимпийского чемпиона 1972 года Бориса Кузнецова и американца Говарда Дэвиса.
Кузнецов сам описал этот бой лучше некуда. Не пытаясь конкурировать с ним, я попытаюсь это сделать самостоятельно.
Кузнецов говорит, что у него по ходу турнира была рассечена бровь, но этого было на моем телевизоре не видно. Помню, что по ходу встречи, по-моему, в перерыве, приглашали врача, он смотрел рану, но дал команду, что можно продолжать.
Дэвис был длинный, подвижный, но жесткого боя, как мне показалось, не принимал. Все время стремился отбежать и наотмашь ударить Кузнецова, а тот, защищаясь нырками и уклонами, как я сейчас понимаю, все давил и давил. На одиночные удары Дэвиса отвечал молниеносными сериями. Это просто завораживало. Кузнецов бил отовсюду: снизу, навстречу, сбоку. Что я сам выделывал перед телевизором, я и представить боюсь. Слава Богу, этого никто не видел.
Бой закончен. Я не сомневался, что победил Кузнецов. Просто не сомневался. Когда рефери поднял руку Дэвиса, я остолбенел. Как?! А вот так. Кому-то показалось, что он был лучше. Возможно (это я добавляю уже сейчас), дело было в том, что он тогда был первым американцем-финалистом. Что Марвин Стинсон сумеет что-то сделать против кубинского тяжеловеса Теофило Стивенсона, уже тогда олимпийского чемпиона, надежды было мало. Так оно и случилось. Полусредневес (до 67 кг) Клинтон Дженсон тоже против кубинца Эмилио Корреа оказался слабоват. Так что Говард Дэвис оказался в тот день единственным чемпионом мира из Штатов. Единственным… А могло (и должно) было не быть и одного…
Конечно, в 1974 году этого никто не знал, но будущее у Дэвиса было так себе. Поначалу все шло лучше некуда. В 1976 году он стал олимпийским чемпионом и взял Кубок Вэла Баркера как самый техничный боксер. Но на этом его победная эпопея и закончилась. В американской олимпийской команде 1976 года было пять чемпионов, и только один из них не стал чемпионом мира среди профессионалов. Его звали Говард Дэвис. Отлились кошке мышкины слезы.
Борис Кузнецов после этого боя оставил бокс. Первый чемпионат 1974 года оказался законченным. 1 сентября, которое наступило почти тут же, встретило мою мрачную «школьную» физиономию хмуро. Все так. Но у бокса тогда появился один преданный болельщик.
