Именно по историческим романам можно отследить творческий путь известного российского писателя Вячеслава Софронова, который 10 сентября 2024 года отмечает свой 75-летний юбилей. В научном мире его знают и по трудам об истории Сибири.
Сложился стереотип, своеобразный штамп восприятия о том, что все большие писатели и поэты проживают в Москве или, на худой случай, в Санкт-Петербурге. Но это более, чем не так. Может, именно поэтому русский классик Валентин Распутин уехал из шумной, рыночной Москвы на родину – в Иркутск. А память о Василии Шукшине начинается всегда с Алтая. Мой собеседник Вячеслав Юрьевич Софронов живет в Тобольске – первой русской столице Сибирской губернии, духовной столице по сию пору. А его книги издаются как в сибирских, так и крупнейших московских издательствах. В частности, в том же «Вече», в знаменитой серии «Сибириада».
- Историк и писатель – чего больше в Вячеславе Софронове, и как это друг друга дополняет? – спрашиваю я старшего товарища и друга.
- На мой взгляд, не стоит проводить чёткую грань, разделительную черту между этими двумя видами деятельности современного творческого человека. Разве рукописи, составленные когда-то первыми летописцами, не стали основой нашей исторической науки? Более того, евангелисты, оставившие записки о земных деяниях Христа, кто они такие? Писатели? Хроникёры или, выражаясь современным языком, журналисты, поведавшие всему миру о тех знаменательных событиях? А сама Библия? Это же самый настоящий учебник истории о сотворении мира!
Просто в те времена слово «писатель» не употребляли. Тот же Лев Толстой, изложивший свой взгляд на события начала девятнадцатого века, разве он не был историком, когда собирал материал о войне 1812 года? Другое дело, литератор (это слово было в ходу ещё в девятнадцатом веке и, к примеру, Пушкин называл себя именно так, а то и просто сочинителем. И лишь в двадцатом веке литераторы стали именоваться писателями). Я лично — за классическое употребление этого термина. Литератор. Так вот, другой Лев — Гумилёв был историком до мозга костей, но он дал свои истории в занимательной форме, а потому большинство современных учёных мужей его не принимали. Или вернёмся к Пушкину, который мог легко переключаться от современности в более давние времена: «Борис Годунов», «Капитанская дочка» и другие. Я уж не говорю о Шекспире, для которого современность и прошлое были одним полотном, где главным были человеческие страсти, поступки.
Да, исторические факты скупы, а потому скучны для рядового читателя. Как выразился Александр Дюма: «История — это гвоздь, на который я вешаю свою одежду». Согласитесь, читатель выберет именно приключенческий роман, а ни сухую хронику средних веков. И то, что историки кичатся своей правильностью в изложении фактов, говорит лишь о том, что у них не хватает элементарной фантазии описать исторические события красочно, пусть даже чуть их приукрасив. Вспомните как излагаются биографии знаменитых людей: «В таком-то году родился, а в таком-то году умер великий полководец Александр Васильевич Суворов». И всё. Конечно, у школьников всё это вызывает глубокое разочарование, порой даже отвращение к истории. А ведь мы все говорим о воспитании патриотизма у молодого поколения на основе отечественной истории. Или представьте себе картину великого сибиряка Василия Сурикова «Боярыня Морозова» в чёрно-белых тонах?! Кстати, а разве сам художник не изучал историю нашей Родины, прежде чем выбрать один из своих сюжетов?
Так что, подведём итог сказанному: любой литератор, хочет он того или нет, по сути своей историк. А вот большинство учёных мужей остаются на своих позициях, закрывая перед молодым поколением двери в наше прошлое, считая историю делом узкого круга специалистов, по сути – корпоративным, превращаясь из учёных в жрецов, тщательно хранящих сувои секреты от посторонних.
- В издательстве «Вече» не так давно вышла книга «Щепа и судьба». Говорят, мы под старость все возвращаемся в детство. И эта книга своеобразное возвращение. Удивило, что и у Вячеслава Софронова была собака Джой, как и у цесаревича Алексея Романова. Насколько детство располагало к чтению, а потом и к писанию книг?
- Думаю, мне повезло, что моё детство пришлось на те годы, когда страна вставала из послевоенных руин, совершая при том немыслимое число ошибок и побед одновременно. Повезло в том, что у нас в семье была своя небольшая библиотека, в которой хранились книги жившей с нами бабушки и деда, изданные ещё до революции, с «ятями» и «ерами». Мама пережила немецкую оккупацию под Ростовом. Бежала вместе с другими девушками, когда их хотели вывезти в Германию. Потом была медсестрой в прифронтовом госпитале. Оба деда воевали. Вот только дед по отцу через несколько лет после фронта неожиданно попал в лагерь, хотя был человек заслуженный: до войны они десять лет вместе с бабушкой занимались освоением Ямала, где он был начальником геодезической партии. Отец в войну служил штурманом на флоте, но тоже не избежал репрессий. Потом работал в Тобольском пединституте, где заведовал всеми радиотехническими лабораториями, собрал своими руками первый в городе телевизор. Первая в городе новейшая бытовая техника появлялась в нашей семье: стиральная машина, пылесос, магнитофон, радиоприемник и пр. Несколько лет с нами жила тётка бабушки — жена царского чиновника, знающая французский язык, не раз бывавшая в Париже и придерживающаяся старинных правил этикета. Так что влияние на меня оказывали люди разных поколений и даже сословий, хотя после семнадцатого года это словечко было уже не в ходу. И плюс к тому у меня на глазах происходили грандиозные события, значения которых осознал много позже.
А если говорить о чтении, о книгах, то это было главное увлечение всего моего детства и юности. Умудрялся читать на уроках. Кстати, недавно одна из моих одноклассниц прислала мне фото стенгазеты, где меня «пропесочили», именно, за это пристрастие – за чтение на уроках. Книги поглощал сотнями страниц. Казалось, там открывался совсем другой мир, в который ты попадаешь едва открыл первую страницу. Каюсь, истинное наслаждение мне доставляли приключения, войны, дуэли, сражения. Видимо потому у меня уже в десять лет был набор мечей и сабель, правда, выстроганных из дерева. Плюс самодельный лук со стрелами, а потом и духовое ружьё, и щиты, и копья. В молодости освоил верховую езду, ходил под парусом, осенью не расставался с охотничьим ружьем. Всё это подсказали книги и их герои.
Повезло и в том, что рядом с домом находилась детская библиотека, располагавшаяся в доме декабристов Фонвизиных. Там я был постоянным гостем, заходил по нескольку раз в неделю, поскольку на руки давали не больше трёх книг. А когда учился в старших классах, то перестали пускать в детскую библиотеку, и порекомендовали перейти в библиотеку для взрослых, поскольку уже все книги из абонемента были мною прочитаны.
Именно тогда начал делать какие-то записи в отдельных тетрадках, а потом писать что-то зарифмованное, нещадно подражая Есенину, Блоку и Маяковскому одновременно. Но хотелось чего-то большего, а вот чего… стало понятно не сразу.
Как ни парадоксально, но в литературу пришёл через кино. Мой отец был одним из первых кинолюбителей Тобольска. И уже будучи студентом института взял в руки камеру. Снимать, казалось бы, легко, но вот выстроить разрозненные сюжеты в единое целое гораздо сложнее. Требовалось написать хоть какой-то сценарий. Вот это было для меня поначалу неимоверно сложно. Нужен был взгляд как бы сверху на всё происходящее. Хотя в документальных фильмах это гораздо проще сделать, тут сам ход событий подсказывает текст. Переехав в Волгоград, начал снимать фильмы для различных предприятий. Заказчики были рады и сам труд тогда неплохо оплачивался.
Считая кино главным делом своей жизни, поступил во ВГИК. Но вскоре пришло разочарование, поскольку большинство предметов были общеобразовательными. Зато стал вхож в центральные киностудии, после чего вернулся обратно в Тобольск. Тут сыграл свою роль накопленный ранее материал по истории семьи известных сибирских купцов Корнильевых, предков Дмитрия Ивановича Менделеева. Недолго думая, сел и написал сценарий для игрового фильма, и снова в Москву. Обивал пороги различных студий, но… началась та самая перестройка, почти на десятилетие российское кино перестало существовать.
Так случилось, что в это самое время начинались съёмки многосерийного фильма «Ермак», авторами которого были известные нам режиссёры по сериалам «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень».
Встретился с ними, они дали почитать сценарий фильма. Надо сказать, что историей похода Ермака занимался до этого ни один год и с другом даже сплавлялись на байдарках по маршруту Ермаковой дружины. Сценарий не произвел на меня впечатления. Долго спорил с маститыми режиссёрами о концепции их нового проекта, но… каждый остался при своём мнении. Именно тогда мой сценарий о сибирских купцах Корнильевых попал в руки известного сценариста, и он на удивление усмотрел в нём что-то стоящее, ценное. Но его совет огорошил меня: «Это больше походит на роман, чем на сценарий. Езжай в свой Тобольск и пиши книгу». Послушался, а потому спасибо ему огромное на добром слове.
А вот о собаках надо говорить отдельно. И дед, и отец держали псов, но исключительно охотничьих. Когда деда взяли на фронт, бабушка осталась с двумя сыновьями-подростками на руках и двумя собаками породы «сеттер». В подгорной части Тобольска на окраине в то время гнездилась масса уток. По утрам бабушка брала с собой корзинку, и собаки собирали для неё утиные яйца. Таким образом помогли пережить голодные военные годы. Как их можно не любить после этого?
У меня же перебывали собаки самых разных пород. И дети выросли рядом с ними. У собак многому чему нужно нам, людям, поучиться. В первую очередь — преданности, умению ждать, любить и охранять свой дом. И доброте. Сейчас рядом с нами доживает свой век, не помню какая по счёту, собака. Мы с ней примерно в одном возрасте, если считать, что один год собачьей жизни приравнивается к семи годам человеческим. И хорошо понимаем друг друга. Мои внуки считают его полноценным членом семьи.
- У Вячеслава Софронова первая запись в трудовой книжке наблюдатель за звездами. У меня – сторож, что почти равнозначно. Подумалось, что Вячеслав Юрьевич должен был начать писать космическую фантастику, а он стал рыть в глубь веков. Почему?
- Наблюдать за звездами - не совсем точное определение. Когда учился в институте, то в Тобольске на базе пединститута начала действовать станция одного из отделений Академии наук СССР по наблюдению за искусственными спутниками Земли. Иначе говоря — ИСЗ. Отец, работая в институте, погиб рано, ему было всего лишь 33 года. У мамы нас было трое, плюс бабушка пенсионного возраста, Каждая копейка на счету. Предложили место лаборанта на станции ИСЗ. Полставки. Работа по ночам. В иные ночи надо было отследить движение от пяти до пятнадцати спутников в разное время, а потом идти на лекции, предварительно забежав на почту и отправить телеграмму в Академию с результатами наблюдений.
Да, быстро узнал все созвездия Северного полушария. Приходилось подниматься на крышу по приставной лестнице и тащить на себе треногу с приборами в самый лютый мороз. Какая к чёрту романтика! Лицо примерзало к окулярам приборов. Бессонная ночь давала себя знать. Как Штирлиц в известном фильме мог уснуть в любой обстановке на 10 — 15 минут, в результате заработал бессонницу.
Многие удивляются, как это можно окончить физмат, а потом защитить докторскую диссертацию по истории. Дело в том, что история всегда была мною любима и обожаема. Но история КПСС, которую нам вбивали в головы, была насквозь фальшива и лукава. А став историком, ты волей-неволей должен был врать о роли партии, которую не принимал ни тогда, ни сейчас. Поэтому любовь к истории была тайной, скрытой от посторонних глаз. На моё счастье, наша отечественная история круто поменялась, и наш «тайный брак» стал явным и официальным.
А физмат приучил меня проверять каждый неизученный факт, не верить в догмы, сопоставлять цели и задачи и, главное, – если началось движение или какой-то процесс, ищи причину его движения и кто привел его в движение. Жаль, что на гуманитарных факультетах не учат основам той же механики и термодинамики. Поверьте на слово.
- Пресловутая Википедия говорит, что у Софронова 12 книг. Так ли это?
- Согласен, «Википедии» нужно верить не всегда и далеко не во всём. Для меня до сих пор остаётся загадкой, кто автор этой «народной энциклопедии». Данные о моих книгах явно попали туда эдак двадцать лет назад. Но, что самое интересное, и сам не могу назвать точное число своих книг. Это ведь как считать. К примеру, трёхтомник «Кучум» вышел под одним общим названием, а его переиздавали четыре раза. Каждое новое издание, если в нём имеются изменения, следует считать отдельно. Также и четырёхтомник «Отрешённые люди». Это, как мне заявили в издательстве, — тетралогия, такой вот мудрёный термин. А куда отнести четыре выпуска «Тобольского хронографа», где был и автором, и издателем, и редактором? Или «Тобольский биографический словарь», на который ушло чуть ли не десять лет жизни. В нём приняли участие несколько десятков человек из всех уголков России.
Чуть отвлекусь. Без добровольных помощников, без доброго отношения со стороны работников музеев и архивов нечего было бы и мечтать о выходе большинства книг. Когда люди видят, что ты занят нужным и полезным делом, то считают своим долгом оказать посильную помощь. Об этих людях следовало бы написать отдельную книгу и поставить им памятник под названием «Соль земли русской».
Да и потом, возвращаясь к нашему вопросу, так ли важно сколько книг ты написал. Один из почитаемых мной авторов — Иван Александрович Гончаров известен широкому читателю, как автор трёх книг, меж тем его собрание сочинений насчитывает шесть томов. А вот другая сторона вопроса: признаюсь честно, пока не встречал человека, который бы прочитал полное собрание сочинений Льва Толстого, разве только те, кто работал над его выпуском. На мой взгляд, коль у автора есть читатели, то он состоялся, а уж сколько книг он написал не всегда ему самому известно. Кому интересно, пусть докопаются.
- Эпохальными книгами стали «Кучум», книги о протопопе Аввакуме и Менделееве, расскажи немного о работе над ними?
- После выхода первой книги «Кучума» меня останавливали на улицах и знакомые, и неизвестные люди, и все хотели узнать, откуда мне известно то, что излагалось в книге. Мне думается, автору бесполезно задавать такие вопросы. Порою он сам не знает на них ответа, вот только признаваться в этом никак не хочется. Просто тема романа и его герои попали в болевую точку каждого сибиряка, независимо от его национальности и возраста. Таких точек не так много и мне в каком-то смысле повезло в этом плане, но при том вызвало бурное неприятие со стороны местных националистов. Они до сих пор грезят Великой Тартарией и им кажется, что именно Ермак и есть причина всех их бед и несчастий. А то, что жизнь не стоит на месте и цивилизация безжалостна к тем, кто хочет отсидеться в стороне от мировых процессов, им невдомёк.
Сам роман переписывал несколько раз. Тут сыграл свою роль мой опыт при монтаже фильмов, когда выработался навык, что не стоит жалеть свой собственный труд и временные затраты, если хочешь добиться чего-то цельного, оставляй лучшее. А еще помогли поездки по местам сражений дружины Ермака и умение ездить верхом, переправляться через сибирские реки и речушки, долгие поездки в отдалённые уголки мест обитания коренных сибирских народностей. И, само собой, неоднократное прочтение сибирских летописей. И частые беседы по этой теме с теми, кого интересует сама история Сибири, а не догматический подход к ней.
Оговорюсь, взявшись за первую книгу трилогии, никак не думал, что предстоит написать ещё две книги. Именно взрыв интереса к собственной истории как тоболяков, так и жителей других регионов, и подвиг меня к дальнейшей работе. Да, тогда ещё был интерес к чтению новых книг и это для автора истинный бальзам на душу. И немыслимый для нынешних времён тираж в 20 тыс. экземпляров разошёлся, нашёл своего читателя.
И то, что презентация книги проходила в Квадратной башне Тобольского кремля, и народ, не вошедший внутрь, стоял на улице, а внутри разместилось всё городское начальство. Увы, теперь это лишь приятные воспоминание. Не более того. А потом многие интересовались после выхода трехтомника: будет ли продолжение, поскольку именно тогда появились первые сериалы. Но делать из романа «мыльную оперу» не хотелось.
А вот «Страна Печалия» осталась читателями незамеченной…
- Книгу о протопопе Аввакуме я читал с удовольствием… Там певучий язык…
- Считаю, как автор и историк, что именно эта книга стоит того. Но… исчез читатель, а может и сам автор виноват. На мой взгляд, судьба протопопа Аввакума и его пребывание в Тобольске не менее интересны, чем иные значительные исторические события, случившиеся в Сибири в различные эпохи. К тому же довольно реалистично и практически по следам реальным событий передана сама атмосфера быта и человеческих взаимоотношений среди горожан середины XVII века. Написанию книги послужило предшествующее изучение жалоб сибирских архипастырей на свою паству, воеводские донесения и само «Житие» протопопа Аввакума. Отличительная черта того времени для Сибири — в разгуле нравов и вседозволенности, противостояние церковных иерархов гражданским властям и непрекращающийся поток «гулящего люда». «Гулящие люди» — это термин того времени, определяющий социальное положение российского подданного. Не крестьянин, не военный, а именно гулящий человек! И это всё на фоне разгорающегося церковного раскола. Жаль, что мало авторов, проявляют интерес к событиям XVII века и, в целом, к истории нашего государства.
А о двухтомнике о семье Менделеевых и самого Дмитрия Ивановича можно сказать лишь следующее: каждый из моих героев заслуживает, чтоб ему было посвящено отдельное повествование. Мной затронута лишь малая толика их непростых судеб. Уже писал в связи с выходом самого издания, что в этом случае мне оказали помощь многие исследователи, а уж за издание книги должен в очередной раз поблагодарить наш замечательный СИБУР и его руководство, обеспечивавших выход книги. И что интересно, прошло несколько месяцев, а тираж оказался на руках читателей. Здесь, скорее всего, надо отдать должное притягательности личности самого Дмитрия Ивановича, интерес к которому с каждым годом не ослабевает.
Одним словом, литератор сам по себе в наше непростое время вряд ли может совершить что-то значимое без многочисленной помощи и поддержки единомышленников и энтузиастов. На наше счастье, Россия всё ещё не оскудевает сословием людей бескорыстных и совестливых. И дай Бог, чтоб со временем поток их не иссяк.
- Кто из писателей, какие книги повлияли на формирование писателя Вячеслава Софронова?
- Без русской классики не было бы ни одного из современных авторов, и меня в том числе. В детстве отдаёшь предпочтение приключениям. Это Стивенсон, Майн Рид, Фенимор Купер. Когда взрослеешь, то меняются взгляды, интересы. Далеко не сразу открыл для себя Лескова, Хемингуэя, Фрэнсиса Фицджеральда, Ирвина Стоуна и других. А в годы перестройки появились книги Владимира Набокова, Ивана Бунина, Бориса Зайцева, Ивана Шмелёва. В «самиздате» читал Веню Ерофеева, Сергея Довлатова и многих других им подобных. Но… классиками ХХ столетия считаю Михаила Шолохова и Виктора Астафьева. Это авторы, которые создали в своих романах не только свой особый мир, но и свой язык героев, и всё это на фоне реальных происходящих событий. У каждого из этих авторов своя аура, и под неё попадаешь сразу и безвозвратно. Думается, многие согласятся с этим. Классики остаются классиками, и современным авторам, и мне в том числе, до их мастерства несколько световых лет. На этом и закончим.
- Сегодня несмотря на потуги правительства и общества интерес к чтению падает, у Софронова есть какие-то рецепты сохранить наше национальное достояние?
- Правительство здесь, по большому счёту, ни причём. Оно не может повлиять на вкусы общества и людские предпочтения, и книжный рынок. Мы как будто не замечаем, что буквально на наших глазах произошла техническая революция и мир стал другим. Ушли в небытие печатные машинки и их место заняли компьютеры. А вслед затем планету накрыл интернет. В его Сеть попали все. Каждый житель Земли. Печатные издания оцифровали и выставили в Сеть. Необходимость в книгах и библиотеках отпала сама собой. И что-то изменить невозможно, разве что, если мир откажется от электричества. Таким образом вся писательская братия оказалась в положении крестьян в первые годы Советской власти, продолжавших пахать свои наделы плугом, который тянула хозяйская лошадка. Не верилось, что придут мощные трактора, а всё население сгонят в колхозы и их наделы отберут навсегда, лишив собственности и единоличной перспективы семейного благополучия. Нас всех ждёт виртуальное сообщество и платный доступ к интернет-ресурсам. Уже сейчас я лишён права читать свои собственные книги, не внеся определённой платы за это. А что будет дальше, нельзя даже предположить.
Обратите внимание, за последние десятилетия число классиков мировой литературы практически не увеличилось. Человечеству, видно, вполне достаточно ныне известных. Стать популярным, представляется мне, возможно лишь тем, кто предложит новый жанр повествования. На какое-то время. Потом на этот «пятачок» сбегутся подражатели и первооткрывателя просто забудут.
И последний аргумент. Книжный рынок переполнен. В промышленности такой факт называют «перепроизводством». Зайдите в книжные магазины больших городов, и увидите на полках корешки и обложки совершенно неизвестных вам авторов. Ваши книги среди них просто затеряются. На рекламу у рядового автора нет денег, гонорары в центральных издательствах не оправдывают даже расходы на бумагу и коммунальные платежи за помещение, где ты создаёшь свою очередную «нетленку».
И какой из все этого выход, вы спросите. Кооперация и работа всерьёз. Все ли согласны на такое? Вряд ли. Наступила эпоха, когда книга стала продуктом и цену ей назначаешь не ты, автор, а тот, кто её согласен продать. Но об этом надо говорить отдельно и привлекать специалистов из самых разных областей.
- Обычно в конце спрашивают о планах на будущее, что на рабочем столе, но мне, помимо этого, хочется спросить, а чем занимаются сейчас супруга и дети писателя?
- Непростой вопрос. Говорить о близких людях всегда сложно, но отмалчиваться не в моих правилах. В январе следующего года будет ровно сорок лет нашему браку с супругой. У нас много общих интересов, и главный — история Сибири. Супруга закончила питерскую Академию художеств им. И. Репина. Искусствовед. Защитила кандидатскую диссертацию о сибирских иконах. Долгое время работала в Тобольском пединституте и городском музее. До сих пор к ней обращаются с вопросами по истории архитектурных сооружений Сибири. Лично у меня четверо детей, из них трое рождены в последнем браке. Плюс к этому двенадцать внуков. И главное. Мы с супругой с любовью относимся к дому, где жило четыре поколения Софроновых, и пытаемся превратить его в музей. Хорошо, что городские власти поддерживают нас. Совместными усилиями у нас всё получится.
Дети давно взрослые, и у всех свои семьи. Не думаю, что кто-то из них станет, как их отец, литератором. У каждого свой путь в этой жизни, но любовь к нашей стране, к Сибири в них точно прослеживается. И ещё. Все мы в той или иной степени люди православные, а потому главное, что должен сделать каждый родитель — передать веру в человека и в Бога, мы исполнили. А книги, их герои остаются людям, тем, кто их прочтёт.
- С днем рождения, дорогой Вячеслав Юрьевич, от всех тюменских литераторов, а главное – от читателей.
- Спасибо.
Наша справка: В.Ю. Софронов родился 10 сентября 1949 г. в Тобольске. В 1970 г. окончил физмат Тобольского педагогического института. Публикуется с 1989 г. Кандидат исторических наук. Автор широко известных исторических романов и объёмных трудов по истории Сибири. Человек, который верит, что могущество России всё же будет прирастать её литературой и историей.