– Добрый день, сержант Петренко! Предъявите ваши документы.
Не сразу понимаю, что от меня требуется. До сих пор нахожусь в прострации после недавней новости.
– Сейчас, сейчас. Подождите.
Заставляю себя остановиться и не шарить растерянно рукой в бардачке. Я ведь там никогда их не вожу.
Нахожу сумочку под передним сиденьем, видимо, она свалилась, когда я резко затормозила. Достаю её, показываю документы сержанту.
– С вами всё хорошо? – он снова обращается ко мне.
– Да. Да всё хорошо. А что-то не так? – поворачиваюсь и смотрю на сержанта, чтобы он удостоверился, что я в адекватном состоянии.
– Взгляд у вас потерянный, – отвечает он и протягивает мне документы. – Выйдете из машины, пожалуйста.
– А что теперь уже за взгляд останавливают?
– Если вам нечего скрывать, вы выйдете и покажите, что в состоянии это сделать.
Растерянность сменяется злостью. Что за напасть такая?
– Я просто хотела доехать поскорее домой. Правил не нарушала. Так что не так-то? – бурчу под нос и выхожу из машины. Сандалии некогда надевать, выхожу как есть босиком.
– А где обувь потеряли? – удивлённо смотрит на мои босые ступни, которые нещадно припекает горячий асфальт.
– Она там, в машине. Просто мне водить удобнее голыми ногами.
– Недавно за рулём?
– Ну да. Редко сама вожу, – говорить про личного водителя не особо хочется и что за рулём мне не так часто удаётся сидеть, тоже. Муж вообще против, чтобы я водила, хотя зачем-то подарил автомобиль.
– Сейчас такая жара стоит, может вам передохнуть. Не хотелось бы, чтобы такая красивая девушка разбилась в машине из-за теплового удара, – продолжает участливо сержант.
– У меня в машине кондиционер, а вот стоять на солнцепёке сейчас намного хуже. Не представляю, как вы в такую жару работаете, – нисколько не подмазываюсь. Всего лишь озвучиваю мысли.
Сержант на это лишь усмехается, но вижу, что взгляд добреет.
– Вы бы всё же передохнули. Я не знаю, что у вас случилось, но вы только что проехали на красный.
– Как? Я ведь смотрела…вроде зелёный горел…
Копаюсь в памяти, но не могу вспомнить последние минуты перед тем, как меня остановили.
– Если я не прав, штраф вам не придёт. Но вы всё же будьте осторожнее и внимательнее.
– Да, конечно. Спасибо.
Сержант отходит к своему посту, я сажусь в машину, но, проехав несколько метров, решаю, что мне действительно надо сделать передышку.
Впереди маячит знакомая витрина сети кофеен, в которой я всегда пью кофе. Только в этой части города редко бываю. Но кофе ведь везде одинаковый, да мне и подумать надо, что дальше делать со своей жизнью. Слишком неожиданной была новость врача. Неожиданной и вполне ожидаемой. Нас уже три года с мужем тормошили и торопили с пополнением. Деду нужен был внук. И если Яр был готов, то я, как могла, откладывала счастье повторного материнства на потом. Не в нашей ситуации быть счастливой обладательницей ещё одного ребёнка от Ярослава.
Тяжёлый вздох вырывается из лёгких, когда представляю, что мне ещё предстоит ему обо всём рассказать.
А самое страшное – я боюсь, что не смогу полюбить своего ребёнка.
Паркуюсь. Лезу под сиденье, достаю сандалии на плоской подошве.
Но поговорить придётся.
Хочет ли он ребёнка? Может, ему и не нужны эти обязанности. Мужа вполне устраивает наша жизнь. Он постоянно занят, много работает, а я не имею права без его ведома и шага ступить. Удивительно, что он ещё не отчитал за мою поездку без водителя.
В кафе божественно прохладно, я даже на секунду замираю, чтобы насладиться свежим воздухом.
Подхожу к кассе.
– Кофе, пожалуйста. Американо.
И тут же останавливаюсь. Я ведь беременна. А при беременности вроде кофе нельзя.
– Простите чай, обычный чёрный, с чабрецом без сахара, и чизкейк малиновый, – мгновенно поправляю себя.
Пока расплачиваюсь, мне уже подают заказ, и хоть бумажный стакан обёрнут толстой картонкой, пальцы едва терпят.
Оглядываюсь в поисках свободного столика, в глубине замечаю свободный, но стоит мне сделать несколько шагов, как мой взгляд привлекает до боли знакомая широкая спина с натянутой на ней белой рубашкой.
Мой муж сидит за столиком у окна в компании нашей общей знакомой. Я знала о его изменах и раньше. Но они были только в моих догадках, как будто в другой реальности, и я с ними мирилась. А теперь я стала невольным свидетелем зарождающихся чувств.
Или он уже давно встречается с этой женщиной?
Анжелика Серебряная – постоянный клиент салонов моего мужа. Владелица ночных стриптиз-клубов. Но не это самое неприятное. Мне становится больно до тошноты от того, как он нежно сжимает её холеные пальчики. С какой преданностью смотрит на неё.
Мой муж, оказывается, не всегда смотрит исподлобья, он умеет быть ласковым. Вот только почему-то не со мной. Руку нестерпимо жжёт так же как и, ревность прожигает дыру в самом сердце.
Я машинально одёргиваю руку. Стаканчик с чаем падает на пол, окатывая мои голые ноги горячим чаем. Но я не свожу глаз с тайных любовников. И встречаюсь взглядом с мужем.
– Милана…что ты тут делаешь? – единственное, что спрашивает муж, но руку не убирает.
И в его взгляде вновь появляется скрытая злость.
Перевожу взгляд на спутницу мужа, но на её лице нет ни раскаяния , ни смущения. Жалею, что выронила стакан, горячий чай на её высокомерном лице хорошо бы смотрелся.
Ярослав встаёт, его губы плотно сжаты, зато ноздри раздуваются от ярости, а взгляд его голубых глаз сверлит меня не отрываясь. Он приближается ко мне, а я так и продолжаю находиться в ступоре. В душе полная тишина, лишь где-то внутри звенит натянутая ниточка моего терпения, словно струна, готовая порваться в любую секунду.
Но я не закачу перед ним истерику. Не дам этой мрази повода глумиться надо мной.
Я уйду с достоинством, высоко подняв голову. Это не я сейчас держала другого мужчину за руку. Не я искала успокоения и любви в чужих глазах.
И мне нечего и некого стыдиться сейчас. Стыдно должно быть ему.
– Ты что следишь за мной? – спрашивает муж резко, прикасаясь к моей руке. Одно прикосновение, а меня будто крапивой обжигает.
Отдёргиваю руку, не желая его касаться.
Достаточно и того, что его ребёнок живёт внутри меня. Но он никогда об этом не узнаёт. Сегодня он потерял право знать о его существовании.
Разворачиваюсь и иду к выходу.
Мне нечего сказать этому мерзавцу, так же как и его любовнице. А в том, что они спят, я даже не сомневаюсь. Муж никогда не обращает внимания на женщину, если не готов с ней переспать.
Породистый жеребец, – восхищённо говорят мои подруги.
А для меня он просто неверный муж, который не умеет держать свой член в штанах.
Сильные пальцы крепко обхватывают моё запястье, когда нахожусь у выхода, и я едва не теряю равновесие.
– Ты не ответила на мой вопрос, – цедит сквозь зубы муж, не желая привлекать внимание, хотя все взгляды посетителей и так прикованы к нам.
– И не собираюсь. Руку сейчас же отпусти. Иди дальше, зажимай свою драгоценную куклу.
Ярослав выталкивает меня на улицу. Раскалённая улица тут же обжигает кожу своим дыханием.
– Неужели тебя задело? – он вглядывается в моё лицо.
– Нет. Мне всё равно, с кем ты спишь, и с кем встречаешься, главное в мою спальню больше не приходи. Не хочу заразиться от этой девки чем-нибудь. Кто знает, с кем она ещё спит из своих клиентов, у неё их полно, насколько я знаю, – выдавливаю из себя улыбку. Я ни за что не покажу ему, что мне больно.
А мне и не больно. Мне всё равно, – убеждаю себя, игнорируя собственные чувства.
Ярослав Одоевский совсем не тот мужчина, который достоин хоть капли моих переживаний.
Не прав был отец, когда говорил, что он достойный и ,надёжный мужчина. Может, в бизнесе так и есть, но не в семейных делах.
Вижу, как в глазах мужа вспыхивает настоящее бешенство.
– Не смей её оскорблять и скажи спасибо моему отцу, что он учил меня не бить женщин, – вырывается из его горла низкий рык. – Где водитель?
– Тебе какая разница. Я и без тебя могу доехать.
Яр оглядывается и замечает машину на парковке. Как я могла не заметить его машину, когда парковалась рядом с ней? Может, и не пошла бы в это кафе, чтобы не лицезреть эту чувственную картину, которая до сих пор стоит перед глазами. Мне кажется, застань я его в постели с кем-нибудь, мне не было бы так больно. И вообще, мне должно быть всё равно. Почему же я не могу забыть этот момент, как Яр сжимает пальцы Анжелики?
Муж тянет меня на парковку. Мне приходится подчиниться. В ногах слабость, да и Яр в два раза больше меня. Нет смысла упираться.
Но когда он не останавливается возле моей машины, а тащит к своей, я упираюсь ногами и пытаюсь выдернуть руку.
– Я не поеду с тобой никуда. У меня есть своя машина.
– Я сказал, садись, – его голос звучит угрожающе. И в другом случае я бы без промедления села. Милана ведь хорошая девочка, послушная, ведь именно так про меня говорит отец.
Но сейчас я не готова подчиняться мужу.
– Ненавижу тебя, – вкладываю в эти слова все обиды, которых накопилось за наш короткий брак немало.
– Взаимно, – отвечает Яр, прижимает меня к машине всем телом.
– Так, может, тогда разведёмся? – мой голос звучит тихо и почти неслышно, но Яр слышит мой вопрос. Вижу это по его глазам.
– Хочешь развестись? – поднимает бровь и усмехается, будто я ему какую-то глупость предложила.
– Да. Я не хочу больше жить в твоём доме. Не хочу знать, с кем ты спишь.
– Без проблем. Только наша дочь останется со мной. А ты можешь катиться на все четыре стороны. Такой расклад тебя устроит?
– Ты негодяй, – а вот сейчас мне очень больно. Прикусываю губу, чтобы не разреветься.
Моя маленькая девочка. Я не смогу уйти без неё. Даже жизни не представляю без моей дочери. Когда вспоминаю моего маленького светловолосого ангела, как она спала в своей кроватке , когда я уезжала сегодня, сердце замирает от нежности и боли за мою малышку.
Именно поэтому я ещё живу с Ярославом. Получается, привязала себя к нему навсегда.
– Садись в машину. Дома поговорим.
Я подчиняюсь и сажусь на переднее сиденье. И меня внезапно пронзает осознание. От догадки я даже дышать перестаю.
– А Анжеликой ты нашу дочь назвал, случайно, не в честь своей любовницы? – спрашиваю мужа, когда он садится в машину.
***
Книга на выходные от меня: «Измена. Прости меня, моя любовь», Чарли Ви.