Чем мы жили в 70-е? Не "как", а именно "чем"? Что читали, что пели, какие фильмы любили? НЕ по школьной программе, не общеизвестное, а для себя? Что считалось "продвинутым", не для всех?
Такой вопрос мне задала коллега, которая не помнит это десятилетие, предшествующее "великому хрясь". Но очень хочет представить себе ТОТ народ.
И я начала добросовестно припоминать. 70-е для меня разделились на две неравные части: до 1977 школа в Воркуте, после - Университет в Ленинграде. Проще всего с кино: ничего "альтернативного" ещё не было, просто потому что видеомагнитофоны появились ближе к концу 80-х. А до того были любительские кинокамеры и проекторы. Любители снимали кто отчёты о путешествиях, кто семейные торжества. А что-нибудь непотребное? Возможно, но в глубоком подполье, до нас, школьников, не доходило.
Смотрели, что дают, и чем дальше, тем больше подозревали, что самое лучшее от нас скрывают. Позже выяснилось, что именно эти подозрения были беспочвенны - кино к нам везли действительно самое лучшее. Феллини был в большой моде, а его "Амаркорд" - это просто праздник какой-то, смотрели не по одному разу! А вот "Игрушку" восприняли только как комедию - ведь Ришар такой смешной...
А единственный эпизод с "альтернативным кино" запомнился странным несовпадением того, что ожидали - и того, что увидели. Это был 1972 год, мы - пятиклассники. Родители одноклассницы привезли из-за какой - то границы мультики Диснея. Не его шедевры, а именно "проходной" ширпотреб с вездесущим Микки Маусом в главных ролях: "Принц и нищий", "Золушка"...
И вот, набились мы в квартиру почти всем классом, на стене экран, загудел проектор... смотрим. Привычны-то нам наши "Царевны-лягушки"! А здесь - нечеловеческие голоса, дёрганая мимика, до предела скомканные сюжеты... Но никто не решился признаться даже самому себе, что не так уж и понравилось: ведь необычно-загранично, а значит, плохо это быть просто не может!
- А почему у нас так не умеют?
У нас умели лучше. С конца сороковых - уже точно. Но научились позже - вот у Диснея и навсегда осталась слава первопроходца.
А вот что касается книг - книга сама по себе была в моде, и это была лучшая мода на свете.
В порядке вещей было, придя в гости, подойти к книжному шкафу, к стеллажу, восхититься - и темы для разговоров возникали сами собой. Ещё и почитать дадут. Ведь не просто так стояли эти стенки книг - их действительно читали. И "доставали", и разыгрывали подписки на работе, и занимали очередь на ночь за многотомниками. Моя мама так выстояла до открытия магазина - и оторвала-таки подписку на "Библиотеку Всемирной литературы". 200 томов.
Но что считалось "продвинутым"? В школе у пятиклассников из рук в руки переходил Мопассан, чуть постарше - Ремарк. Помню, передавали друг другу его "Жизнь взаймы". И психологические новеллы Цвейга. Вообще классика была в почёте, но исключительно зарубежная (своей, видимо, "объелись" на уроках).
А взрослые знатоки заседали в Клубе книголюбов при Дворце культуры, и иногда приходили в школы с просветительской миссией. Помню беседу про Экзюпери. Уверяли, что он - мощный философ, потому что его Маленький принц - это Естественный Человек, не испорченный никакой политической системой! Это такая лёгкая фронда была, что ли?
Родители были без ума от Хемингуэя и Ирвинга Стоуна (кто прочёл, кто послушал пересказ того, кто прочёл). Очень престижно было выписывать и читать журнал "Иностранная литература" - новинки со всего света. И в "Смене" их печатали. Но едва ли не единственная вещь, которую я прочла в журнале - это "Капитаны песка" Жоржи Амаду. Фильм "Генералы песчаных карьеров" побил все рекорды популярности, а книга оказалась гораздо сильнее!
Из наших писателей самым читаемым оказался, пожалуй, Чингиз Айтматов. И сейчас думаю, что его "Пегий пёс, бегущий краем моря" - лучшая повесть, написанная в 70-х.
Ещё решительно все читали фантастику. Казанцева любили, но этой любви стеснялись, считался детским. А вот Ефремов - это продвинуто, и ничего, что понимали шиворот-навыворот. Кто теперь пишет о запрете на его "Час быка"- врут с непонятными целями, мы это брали в школьной библиотеке.
Но пришлось перечитать на пятом десятке, чтобы оценить, насколько это пророчество.
Фантастикой считалась и самая желанная книга - "Мастер и Маргарита". Тираж маленький, так брали в читальном зале на ночь, перефотографировали и перепечатывали. И у меня был машинописный экземпляр, 250 страниц А4.
Серебряный век знали по верхам, и перепечатывали, а то и переписывали от руки Цветаеву и Мандельштама: их же сама Пугачёва поёт! Вот только не были уверены, Мандельштам - это он или она? В начале 70-х на краткий миг до небес взлетела популярность Галича. Но девочки всё равно переписывали в тетрадки Асадова.
Потом университет, а там, кроме лёгкой фронды, богоискательство. В смысле, желание понять, не свернула ли цивилизация куда-то не туда, не зря ли забыто христианство (а оно действительно было забыто). И как информацию к размышлению нам подсказали Сенкевича "Камо грядеши" и Ренана "Жизнь Иисуса". Умными себя почувствовали!
А о том, что и по каким поводам сочиняли сами, продолжение следует.
Присоединяйтесь, подскажите, что я упустила?
Вижу, возник неожиданный спор: писали или не писали девочки рукописные "песенники" и прочие альбомчики. Писали, да ещё как!
Прилагаю образчики девчачьего творчества: