Так и не удалось мне даже самой себе объяснить за что я так люблю «Легенды инвалидной улицы». Они как–то сами попадаются мне момент обесценивания жизни и внутреннего недовольства. Легенда... другая.... и голова встаёт на место.
«Вспомнив, что не все понимают по-русски, он для убедительности снял меховую шапку и продемонстрировал новобранцам свой бритый череп. — Полезно для здоровья и гигиены: мозгам — доступ кислорода, вшам — укрытия нет».
«Деньги в стране, как говорится, решали все. За большие деньги можно было откупиться даже от антисемитизма».
«Единственным существом, которое продолжало меня любить и не боялось проявить свои чувства, была собака. Она, бедная, не знала, что я еврей и что евреев любить строго, вплоть до расстрела, возбраняется».
«Зять был человек ассимилированный и о еврействе вспоминал, лишь когда видел тещу у себя в гостях. И шерсть у него при этом становилась дыбом. Как полностью ассимилированный, он утратил еврейскую мягкость и в гневе допускал рукоприкладство, что сближало его с великим русским народом».