— Да вруби ты наконец вентиляцию на полную! — с раздражением сказал Борис, глядя как Вальмо возится пультом управления погрузчиком. — Никуда эти контейнеры от нас не денутся. Не продохнуть же от этой вонищи!
Вальмо оторвался наконец от распотрошенного пульта, из вскрытого нутра которого торчали пучки проводов и лепестки кристаллосхем и оглядел грузовой ангар станции. Часть черно-желтых контейнеров была уже аккуратно расставлена по стеллажам, но основная масса груза все еще громоздилась неопрятной грудой в центре зала. Приземистые шестигранные контейнеры походили на пеньки каких-то неведомых технологических деревьев, но каждый из них весил под две сотни кило, и двигать их без погрузчика было невозможно.
— А чем тебе не нравится запах? — Вальмо глубоко втянул носом воздух. — По-моему, очень даже приятный. Лично я не нахожу в нем ничего отвратительного.
Запах, действительно, был приятный. Смешанный аромат цветов, свежеобработанного дерева, немного грибов и, конечно же, мёда.
— Не должна нормальная станция так пахнуть, — проворчал Борис. — Словно магазинчик для старушек-садовниц.
— До тех пор, пока это приносит нам заработок, мне плевать, чем товар пахнет, пусть бы он даже смердел как сто свинарников.
Этот аргумент подействовал. Если бы не товар с Земли, им бы уже давно пришлось продать станцию и наняться куда-нибудь на большой торговый узел или осесть на одном из фермерских орбиталей. Собственно, они уже собирались именно так и поступить, когда год назад к ним на станцию прилетел представитель медоедов.
Вальмо усмехнулся. Именно Борис тогда настоял на том, чтобы не посылать представителей Земли к чертовой бабушке, а выяснить поподробнее, что они могут предложить. Оказалось, что предложить они могут многое. Доступ земным кораблям на территорию Внешнего Кольца был запрещен, а действующих станций в перевалочной зоне, таких, как станция Вальмо и Бориса, было не так уж много, и уж совсем мало кто соглашался иметь дело с медоедами. Даже несмотря на то, что получать мед с Земли хотели многие.
— Ладно, — сказал Борис. — Тут ты прав. Еще пару лет работы и можно будет осесть спокойно где-нибудь, где пахнет настоящими цветами и летают нормальные пчелы. Говорят, на орбитале Олимп сумели даже голубое небо спроецировать на защитные поля.
— Борис, ну кого ты хочешь обмануть? Ты не хуже меня знаешь, что за два года мы заработаем разве что на недельный тур по внешним поселкам Олимпа. Но на пару маленьких биоферм где-нибудь на Ганимеде нам наверняка хватит. Голубое небо сможешь нарисовать на внутренней поверхности купола, если уж тебе так неймется. — Вальмо вздохнул. — Поверь, мне не меньше твоего хотелось бы подышать настоящим воздухом и погреться под настоящим солнцем.
— Так в чем же дело? — мрачно усмехнулся Борис. — На Землю въезд свободный. Они даже визы отменили. Садись на ближайший корабль медоедов и вперед. Великий Улей будет только рад очередному новообращенному.
Вальмо только махнул рукой и снова вернулся к разобранному пульту. Этот вялый спор давно уже стал стержнем, на который была нанизана вся их жизнь на перевалочной станции. С того самого момента, как у ним прилетели медоеды с первой партией товара.
Надо разобраться с центральным пультом грузового ангара до того, как заявятся первые клиенты. Не ворочать же контейнеры вручную.
Вот уже полвека прошло с того момента, когда человечество осознало, что Земля для него потеряна, и что уничтожить Великий Улей не получится. Даже самые радикальные противники пчелиного сверхразума не готовы были избавиться от него ценой ковровых ядерных бомбардировок своей прародины. Тем более, что как минимум миллиард человек остались жить на Земле, в своеобразном симбиозе с Великим Ульем. Остальные дали им уничижительную кличку «медоеды», многие из презирали и ненавидели, для медоедов был закрыт доступ на территорию Внешних Колоний, но…
Это самое «НО» оказалось таким большим и вкусным, что отказаться от него было просто невозможно.
Мед.
Биологическая цивилизация Великого Улья фактически производила только один продукт. Во всяком случае, это было единственное, чем улей торговал через своих представителей — медоедов с Внешними Колониями. Земле были нужны технологии, энергоносители, редкоземельные металлы. Людям — качественное питание, антибиотики, противовирусные препараты, стимуляторы, а тем, кто был готов рискнуть немалым тюремным сроком — другие вещества, с помощью которых можно было изменять сознание и на время забыть о не слишком радостной жизни в орбитальных гетто или на хлорелловых плантаций где-нибудь на спутниках Сатурна.
Поставки мёда с Земли могли все это обеспечить. Пчелы, совершенно неожиданно для людей перешедшие порог разумности, сначала вытеснили технологическую цивилизацию с планеты-прародины, а потом, как ни в чем не бывало, начали налаживать торговые связи с Внешними Колониями. Никто не был готов воевать по-настоящему, к тому же Великий Улей позволил беспрепятственно покинуть планету всем, кто не желал становиться медоедом.
С тех пор прошло несколько десятилетий, и сейчас в целом мечты о реконкисте Земли оставались популярными только у самых радикалов. Другие приспособились к новой жизни, извлекая из сложившейся ситуации все, что удавалось извлечь.
Получалось не у всех. Большинство предпочитало делать вид, что все идет как задумано, и нет ничего неожиданного и удивительного в том, что Солнечная система оказалась поделена между двумя принципиально разными цивилизациями. Конечно, Великому Улью все это было только на руку.
Вальмо наконец поставил лицевую панель пульта на место, подключил все коннекторы и кабель питания и нажал на кнопку пуска. На пульте загорелся прямоугольник контрольного дисплея. На нем разными цветами были обозначены стеллажи и контейнеры, которые следовало расставить в определенном порядке в соответствии с маркировочными чипами. Товар, доставленный последним грузовиком медоедов, вскоре будет разобран несколькими оптовиками, а те уже займутся розничной упаковкой и доставкой товара конечным заказчикам.
Вальмо никогда особо не интересовало, куда именно уходит перегружаемый на станции товар. Некоторые из оптовиков были его старыми знакомыми, но даже они не делились с ним своими логистическими цепочками.
Вальмо набрал несколько команд на терминале. Погрузочный агрегат, похожий на угловатого механического паука, подвешенного к потолочным балкам, вздрогнул и неторопливо протянул лапы к одному из контейнеров. Когда он расставит все по стеллажам в соответствии с накладными поставок и заказов, можно будет быстро прогнать проверку и идти спать. Борис ушел к себе еще полчаса назад, когда ему надоело ворчать. Вальмо давно научился не обращать на него внимания, но сегодня слова напарника почему-то задели его за живое. Чем они, в самом деле тут занимаются?
Ирония была в том, что ни Вальмо, ни Борис на самом деле не знали, что именно находится в контейнерах. Понятно, что мёд, но какой именно? Оптовики оформляли заказы, связываясь с Великим Ульем напрямую. Станция была нужна только для перегрузки: таково было обязательное условие таможенной службы Внешних Колоний, которая получала копии всех накладных. Иногда на станцию прилетали инспекторы, сверяя и пересчитывая товар, но то, что поначалу казалось новым рискованным предприятием, за несколько лет превратилось в скучную рутину — в том числе и для таможенников, и их визиты становились все более и более редкими. Все равно всех оптовиков еще раз проверяли по прибытию в на миры и станции Внешних Колоний, уже без исключений и с тщательным досмотром груза.
Все это время для Вальмо и Бориса товар оставался тем, чем выглядел снаружи: стандартные шестигранные контейнеры, отличавшиеся друг от друга только идентификационными номерами. Великий Улей не утруждал себя другой маркировкой, а медоеды были лишь простыми исполнителями его воли. Одно время Вальмо вел учет всех идентификационных номеров, пытаясь вычислить какую-то систему, но потом бросил это занятие, так ничего и не добившись.
Постепенно Вальмо погрузился в рассеянную полудремоту, убаюканный размеренным движением погрузчика и мерцанием дисплея. Из этого гипнотического транса его вывел резкий сигнал зуммера. Сортировка была закончена. Он встрепенулся и открыл глаза.
Странно. Программа вывела на дисплей зеленый ярлычок, говоривший о том, что сортировка успешно закончена и все контейнеры разложены по стеллажам в соответствии с накладными, но на палубе ангара все еще оставались лежать (Вальмо быстро пересчитал) восемь контейнеров.
Он чертыхнулся и устало поднялся с кресла. Видимо, помимо вышедшего из строя «железа», в погрузочно-складском процессоре был еще и какой-то программный сбой. Вальмо посмотрел на часы. Черт, время перевалило уже далеко за полночь. Ладно. Первый клиент прилетит только послезавтра, так что на то, чтобы разобраться с ошибкой, есть еще целый день. А сейчас — спать, спать, спать…
Утром он обнаружил, что Борис встал намного раньше и уже успел позавтракать в одиночестве. Когда Вальмо пришел в грузовой ангар, то палуба ангара сверкала потертым металлом во всей своей неприхотливой красе. Остававшиеся неучтенными восемь контейнеров были убраны.
— Доброе утро, — сказал Вальмо, подходя к Борису, который как раз ставил решетку на одну из вентиляционных шахт.
— Доброе, — не оборачиваясь сказал Борис. С утра тон у него был чуть приветливее, чем обычно. — Я тут уже успел моторы проверить, — он кивнул на темное отверстие вытяжной шахты. — Никак не избавиться от проклятущего запаха.
Вальмо втянул носом воздух.
— Дружище, у тебя уже навязчивая идея, по-моему. Я почти ничего не чувствую.
Борис с кряхтением вогнал массивную решетку в отверстие и начал завинчивать крепежные болты.
— Мда? — Он пожал плечами. — Ну, может быть. Все равно пора было моторы проверить и смазать.
Вальмо решил не ввязываться в спор.
— Спасибо, что разобрался со складской программой, — сказал он. — Я вчера уже засыпал на ходу, решил на сегодня отложить. Что там было с этими контейнерами?
Борис повернулся.
— С какими контейнерами? — спросил он, глядя Вальмо прямо в глаза.
Тот растерялся.
— Ну, с этими, которые вчера программа пропустила, — сказал он. — Дала сигнал, что сортировка закончена, а восемь штук тут остались стоять. — Он показал на палубу. — Хорошо, что ты разобрался. Ты нашел, что там за баг выскочил?
— А, эти контейнеры, — сказал Борис. Вальмо показалось, что он слышит неуверенность в голосе друга. — Да так, пустяки. Пару раз перезагрузил систему, и все прошло как надо. Ты же знаешь, я в этих программных штучках не очень секу.
— Ну и ладно, — сказал Вальмо. — Я потом все-таки погоняю программу… Надо выяснить, что это было. Говоришь, погрузчик все раскидал как надо?
— Погрузчик? Ну, да, раскидал. — Борис задумчиво посмотрел в дальний конец ангара. - Знаешь, я, пожалуй, займусь всей системой вентиляции. Так и так пора уже ее обслуживать.
— Господи, ну далась тебе эта вентиляция, — засмеялся Вальмо и тут в его кармане зажужжало. — Черт! — Он вытащил маленький приборчик. — Вызов по узкому лучу. Кодированный. — Он почесал в голове. — Похоже, опять таможня… пойду приму.
— Давай-давай, — рассеянно произнес Борис, подходя к следующей решетке. — Если что, ты знаешь, где меня найти.
Инспектор Таможенной Службы прибыл на станцию через три часа.
— Давно тебя не было видно, Лукас, — поприветствовал его Вальмо, протягивая руку. Свой корабль инспектор пристыковал к вспомогательному шлюзовому рукаву на противоположной от грузового ангара стороне, чтобы не мешать в том случае, если кто-то из клиентов прибудет с опережением графика. — Какими судьбами к нам? Соскучился?
Лукас Фархази, старший инспектор Таможенной Службы Внешних Колоний пожал протянутую руку.
— Как по мне, век бы вашу орбитальную жестянку не видеть, — сказал он с усмешкой. — Не понимаю, как вы здесь с ума не сходите. Болтаться тут посреди нигде, в ничейной зоне между Землей и Колониями, месяцами не видя никого кроме физиономий друг друга…
Вальмо вздохнул.
— Лукас, перестань читать мои мысли… Думаешь, я тут торчу из любви к уединению или ради дружбы с Борисом? Самому уже обрыдло, но надо как-то заработать на спокойную жизнь. Сказать по правде, — он подмигнул Лукасу, — мы планируем продать лавочку через годик-другой. Уже присматриваемся, где кто планирует осесть.
— А вместо вас тут окажутся два очередных раздолбая, мечтающих срубить деньжат по легкому. — покачал головой Лукас. — И не факт, что они окажутся такими же законопослушными и аккуратными, как вы.
Вальмо пристально посмотрел на таможенника. Лукас выглядел непривычно усталым и озабоченным.
— Проблемы?
— Не то слово! — Лукас безнадежно махнул рукой. — Большой вброс черного меда на всех крупных станциях и спутниках. Дошло до того, что кое-где пришлось вводить чрезвычайное положение. А на Гидеоне вообще происходит что-то непонятное. Неделю назад они перестали выходить на связь и не пускают к себе никого. Формально кластер Гидеона считается независимой колонией, так что правительство пока не решается идти на вторжение, но, черт возьми, в кластере живет почти три миллиона человек! Как может быть, что все они мгновенно перестали выходить на связь? Даже если все они подсели на чернуху, все равно это странно.
«Чернуха», то есть множество видов меда, обладавшие наркотическим воздействием, ввозить на территорию Внешних Колоний было незаконно. Проблема была в том, что Великий Улей чихать хотел на законы людей. Если кто-то готов был покупать такой товар, Земля была готова его поставлять. А если заплатить как следует, то могла и синтезировать новый вариант с уникальными характеристиками.
Все упиралось в доставку. Автоматическая система обороны уничтожала любые земные корабли, стоило им проникнуть на территорию Колоний, поэтому Улью приходилось работать через перевалочные станции.
— Лукас, ты же в курсе, что мы таким не балуемся. Даже по мелочам, даже включая легальные варианты. Нам это не нужно. Зачем рисковать? К тому же Борис в принципе ненавидит медоедов. Он даже состоял когда-то в партии радикалов. Призывал к стерилизации...
Лукас похлопал Вальмо по плечу.
— Не парься, я вам верю. Просто у нас сейчас новые инструкции. Тотальные проверки всех станций после каждой разгрузки. Кто-то из оптовиков проскакивает с леваком мимо автоматов и мимо таможенных пунктов. Бог знает, как они это делают. — Он зевнул. — Я сейчас сплю по четыре часа в сутки, мотаюсь тут по всему пространству. Так что давай, я по-быстрому у вас отстреляюсь и двину дальше.
— Давай я тебе хотя бы кофе сделаю, — сказал Вальмо. — У нас еще остался настоящий, с плантаций Нового Эдема.
Лукас оживился.
— Вот это хорошо! А то у меня уже мозги набекрень от стимуляторов. Старый добрый натуральный кофеин — что может быть лучше! Кстати, а где Борис-то?
— Лазит где-то по вентиляции. Говорит, что его тошнит от запаха меда и медоедов.
Лукас покачал головой.
— Мне бы его проблемы… Да и не чувствуется почти ничего. Ладно, не будем терять время. — Он подхватил свой служебный чемоданчик и направился к контрольному пульту. — Черный без сахара!
Когда Вальмо вернулся из камбуза с кружкой горячего кофе, инспектор уже подключил свой терминал к складской системе и внимательно просматривал накладные, накопившиеся начиная с его последнего визита два месяца назад. Собственно, нужды в этом не было: таможенная программа сама нашла бы малейшие несоответствия, но Лукас верил, что человеческий интеллект может заметитькакие-то неточности или странные совпадения даже там, где программа посчитает все оформленным как положено.
— Спасибо, — сказал Лукас, принимая кружку. — Хочу выдатьвам комплимент. Все документы в порядке, вся отчетность ведется как надо. Прямо образец. Знал бы ты, что творится на некоторых станциях… И я даже не про контрабанду и тому подобное. Просто бардак, черт ногу сломит. Некоторые даже нормальный софт себе до сих пор не поставили, все вручную вбивают, представляешь?
— Ну, у нас тоже бывают сбои, — сказал Вальмо. — Вот буквально вчера одновременно и пульт накрылся, и программа глюкнула. Допоздна возился, а с глюком только Борис разобрался сегодня с утра. Выдавала какую-то ерунду, словно у нас лишних восемь контейнеров появились, не значащиеся в системе.
— Бывает… — рассеянно произнес Лукас, глядя на экран. — Ничто в нашем мире не безотказно и не гарантированно, кроме тепловой смерти Вселенной. — Он с удовольствием отхлебнул кофе, потом вдруг прищурился и остановил сканирование. — Похоже, этот глюк сидит у вас в системе уже давно, — сказал таможенник. — Я только сейчас заметил. В основном регистре этого нет, но глубокая проверка показывает следы регистрации восьми дополнительных контейнеров в каждую из последних двенадцати доставок. На очень короткое время, буквально на доли секунды, словно система сбоит, а потом спохватывается и удаляет. — Он еще раз отхлебнул кофе. — Черт, как же мне этого порой не хватает… В общем, я бы на вашем месте, парни, нанял бы нормального айтишника, чтобы он как следует пропесочил ваш старый самовар. Считай это неофициальным официальным таможенным предписанием. Не дело, когда у вас вирутальный товар живет в системе своей жизнью.
Вальмо растерянно почесал в затылке.
— Если б вирутальный, — сказал он. — У меня ж вчера реальных восемь контейнеров лежать остались после сортировки. Надо будет точно… — Он вдруг замолчал осознав смысл произнесенного.
Взгляд таможенника мгновенно стало острым и холодным.
— Вот с этого места поподробнее, — сказал он уже совсем другим тоном. — Начни с того, куда эти контейнеры система определила.
Вальмо растерянно развел руками.
— Не знаю. Их Борис с утра убрал… — Ему вдруг вспомнилось странное поведение напарника, когда речь зашла о лишних контейнерах и Вальмо похолодел.
— Зови его сюда, — резко сказал Лукас. —И лучше бы ему иметь при себе разумное объяснение случившегося. Не то, чтобы я вам не доверял, но после того, что случилось на… А, черт!!!
Таможенник отчаянно хлопнул себя по шее, над самым воротником форменной куртки. Лицо его исказила мгновенная гримаса боли, сменившаяся недоумением, когда он поднес руку к глазам и увидел то, что лежало на ладони.
Это была крупная пчела.
— Какого… — начал было Лукас, но не договорил и тяжело повалился на пол.
— Жаль что так получилось, — сказал Борис, бережно вынимая пчелу из безвольных пальцев Лукаса. — Но я не мог допустить, чтобы все сорвалось в последний момент.
— Ты!!!
Борис устало кивнул.
— Я. Извини, Вальмо, но я не мог тебе сказать. Я планировал потом анонимно перевести тебе половину суммы. Я не собираюсь остаток жизни нюхать вонючие лабиринты Ганимеда или какой-то задрипанной станции в поясе астероидов. Я хочу на Олимп, а это стоит денег. Больших денег.
Вальмо с ужасом смотрел на напарника.
— Ты же ненавидишь Улей и медоедов!
— Ненавижу. — Борис пожал плечами. — Ну и что? Уничтожить их я не в силах, так почему бы не использовать ради собственного блага?
— Заодно разрушив жизнь множества людей!
— Ты имеешь в виду этих жалких трусов и слюнятев, которые из сентиментальных соображений не решились выжечь рассадник заразы? — поинтересовался Борис. — Как по мне, туда им и дорога. Может быть, те кто выживет, поймут, что действовать надо иначе. Возьмутся за ум, наконец. Но это уже без меня. Я устал и хочу остаток жизни провести спокойствии и достатке.
Вальмо начал медленно отступать назад.
— Так значит, черный мед на рынках — твоих рук дело?
— Ну, не только моих, — ответил Борис. — Неужели ты думаешь, что все перегрузчики и таможенники так патриотичны и неподкупны как ты, и твой приятель? — Он кивнул на неподвижно лежавшего Лукаса.
— Он мертв?
Борис улыбнулся.
— Нет, зачем же. Убивать — это чисто человеческая страсть. Улей старается максимально использовать все ресурсы. После глубокого переформатирования из нашего друга получится отличный медоед. — Он улыбнулся еще шире. — Как и из тебя. Извини, Вальмо, ничего личного. Но я не могу допустить, чтобы сорвалась эта последняя сделка. В кластере Гидеона ждут пополнение.
Он шагнул в сторону, и Вальмо увидел, как из вентиляционных шахт по всему ангару с гудением выливаются черно-желтые тучи пчел.
— Улей решил расширить зону своего влияния, — сказал Борис, уже почти невидимый из-за роившихся вокруг него пчел. — Я решил немного на этом подзаработать. Старый упертый радикал, без пяти минут террорист — кто заподозрит такого? Поэтому Улей ко мне и обратился.
Вальмо успел в последний момент. Наверное, коммуникация между пчелами и обычным человеком, была не так стабильна, как с медоедами, поэтому рой не сразу понял, что надо атаковать и Вальмо. В конце концов, пчелы тайно сосуществовали с ним на станции несколько недель, и в какой-то мере привыкли к нему. Вальмо заскочил в центральный пост управления и загерметизировал оба входа, после чего внимательно осмотрелся. Пчел в помещении не было. Вентиляционное отверстие тут было одно — круглая полуметровая отдушина в потолке, забранная платиковой решеткой. Вальмо быстро выломал решетку и заткнул отверстие чем попало:мягкими подголовниками с кресел у пульта, собственной рубашкой, какими-то бумагами.
Покончив с этими мерами предосторожности, он опустил взгляд и вздрогнул. Сквозь прозрачное окно, окруженный густым роем пчел, на него смотрел Борис.
— Ну и что ты теперь собираешься делать? — Голос Бориса, доносившийся из динамика, звучал глухо, перебиваемый басовитым гудением. — Ты не сможешь открыть шлюз и выбросить нас в вакуум. Об этом я позаботился. К тому же, часть колонии расположена в вентиляционном хабе, а он при открытом шлюзе будет отсечен. Всю станцию у тебя разгерметизировать все равно не получится.
— Тебе до меня не добраться, — сказал Вальмо в микрофон, одновременно стремительно набирая команду за командой на пульте.
— А мне и не надо, — сказал Борис. — Ты не можешь сидеть в этой конуре вечно.
— Таможенники регистрируют свои маршруты, — сказал Вальмо. — Лукаса скоро хватятся, и поймут, что он пропал именно на нашей станции.
— Верно. Об этом я не подумал. Но это произойдет не сразу. Пару дней на то, чтобы заметить пропажу, еще несколько дней, чтобы прилететь сюда. Я успею отправить груз на Гидеон. Ну и разобраться с тобой, конечно.
— Да тебя после этого на пушечный выстрел не подпустят к Внешним Колониям! Можешь забыть про Олимп!
Силуэт Бориса, еле различимый за плотной массой пчел, пожал плечами.
— Там видно будет. Будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас моя главная проблема это ты. Впрочем, она уже почти решена.
За спиной Вальмо послышались шелест и треск. Он оглянулся и с ужасом увидел, как его импровизированная пробка медленно начинает вываливаться из вентиляционного отверстия.
Он снова бросился к терминалу. Набрав последнюю команду, он нажал на кнопку «ввод» в тот самый момент, когда куча хлама наконец-то упала на пол под тяжестью огромной массы пчел, и комнату заполнило мощное гудение.
Великий Улей был доволен. Конечно, на этот раз попытка продвижение удалась лишь отчасти, и до того, как флот Внешних Колоний уничтожил собственный малый улей удалось вывезти оттуда всего двадцать процентов переформатированных единиц. К тому же был утрачен очень ценный независимый агент и его станция. Но зато Улей получил подтверждение очень ценной информации.
Во-первых, можно заполучить агентов и без переформатирования. Самое удивительное, что этот последний агент работал с Ульем даже несмотря на то, не скрывал своей враждебности! Это требовало новых исследований в будущем.
Во-вторых, случай со станцией продемонстрировал, что люди способны на самопожертвование ради своего роя на куда большую глубину, чем Улей до сих предполагал. Результаты расследования, которые он перехватил недавно, были крайне интересными. Взорвать реактор станции вместе с собой ради блага других! Возможно, это может стать новым толчком, послужить принципиально новым видом консенсуса для Большого Слияния.
Исследования надо было продолжать.
