«Лавр» в Новом Театре стал ключевым спектаклем, выражающим его главное творческое и идейное направление: поиск смыслов в корневых пластах русской культуры и рассказ о них современным художественным языком. Как соединить традицию и сегодняшний день? Как преодолеть тот убийственный для сознания – личного или коллективного - момент, который зафиксирован в знаменитой реплике Гамлета «распалась связь времен»?
Ведь если «связь времен» утеряна, то нет памяти, нет причинно-следственной связи, нет общности между поколениями, а следовательно, нет и обязательств перед прошлым. И тогда будущее может быть любым – в принципе, его может и вовсе не быть.
Когда Водолазкин заявляет, что «времени нет», это значит, что все существует всегда и везде. Что время не дискретно, а едино. А это значит, что нет опасности «распадения» связи времен – прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Просто нужно это почувствовать и принять.
Завлит Нового Театра Екатерина Кретова побеседовала с Евгением Водолазкиным о главных темах романа и спектакля.
Е.К. Является ли религиозное осмысление жизни характерным для современного русского человека, воспитанного по большому счету в атеистической парадигме?
Е. В. Судя по контексту, человек в вашем вопросе понимается в обобщенном смысле. При таком понимании религиозность не является характерной чертой наших современников. Но когда речь идет о вере, я предпочитаю говорить о конкретном человеке, потому что как развитие его, так и ответ на Страшном суде – персональны. Я не верю в полезность «массового» воцерковления – вплоть до требований справки о причастии, как это уже бывало в нашей истории. Как гласит русская пословица, «всяк крестится, да не всяк молится». Адресат каждого литературного или театрального высказывания – это конкретный человек. Сколько таких человеков прислушается к этому высказыванию, имеет, конечно, значение, но важно не обращать его к массе.
Е.К. В ваших романах всегда есть Герой. Обилие персонажей не перекрывает его значимость, так как мы все видим через призму его восприятия. Кто такой Арсений-Устин-Лавр? Сыграл ли Певцов именно того персонажа, которого вы создали?
Е.В. Есть литературоведческие работы, которые показывают, что житие как жанр использовало структуру античных мифов о героях. И это говорит в пользу христианства: оно многое инкорпорировало из предыдущих эпох – и от своей открытости только выиграло. Святой – это ведь тоже герой, выдающийся человек. Значит, и описывать его надо соответствующим образом. Все три актера, играющие Лавра в спектакле, делают это прекрасно, но по-разному. Это естественно, потому что, как мы уже говорили, они играют, по сути, разных людей. Дмитрий Певцов представляет умудренного жизнью Лавра. Особенность его игры в том, что он уходит от внешнего проявления эмоций. Его игра – внутренняя, она уже не нуждается в фейерверке, и в этом смысле вполне соответствует роману.
Е.К. Лавр назван вами «неисторическим романом». Некоторые считают это лукавством: как специалист вы глубоко и не понаслышке знаете исторические реалии Средневековья. Но что такое вообще история? Насколько важно нам знать «как было на самом деле»? Или, как считает Пелевин, никакого «на самом деле» не существует? Есть только наши интерпретации?
Е.В. У меня когда-то была счастливая возможность пообщаться с Умберто Эко, и я сказал ему, что его интересует история, а меня – история души. При таком понимании дела мой роман – действительно неисторический. Кроме того, я хотел дать понять, что этот текст не имеет отношения к историческим романам, жанровой литературе, которую я не очень люблю. Что касается слова «история», то оно имеет два значения: первое – последовательность событий, второе – описание этих событий. Разница между первым и вторым велика, и (здесь я соглашусь с Пелевиным) «как было на самом деле» – вопрос очень непростой. Иногда на него просто нет ответа, и это надо принять как данность.
Е.К. В «Лавре» звучит тема конца света, которая особое развитие получила в недавнем вашем романе «Оправдание Острова». Понимая, что любой текст читается в конкретном историческом контексте, будет ли тема конца света сегодня звучать в «Лавре» особенно остро?
Е.В. Да, учитывая ядерный потенциал противостоящих ныне сторон, тема конца света прибавила в актуальности. Но конца света ждали и по другим причинам. Например, в 1492 году – 7000-м от сотворения мира. Основываясь на словах Псалмопевца о том, что «1000 лет перед лицом Господа – как день один», путем простого подсчета (семь дней недели соответствуют семи тысячелетиям) приходили к выводу о конце света в году семитысячном. С точки зрения средневекового человека, это был аргумент не менее весомый, чем нынешний ядерный потенциал. Не стоит, наконец, забывать и о том, что смерть каждого человека является индивидуальным концом света. Всё это должно не то чтобы вселять оптимизм, но выводить нас из состояния ужаса в состояние осмысления. С одной стороны, ожидание конца света было не раз и не два – и Бог хранил. С другой – в обозримом будущем смерть ждет каждого: людям свойственно умирать.
Е.К. Внимательные читатели отмечают, что вашим сочинениям, в том числе и Лавру свойственны одновременно философичность и развлекательность: глубина идей, парадоксальные умозаключения, но при этом – жанровость, увлекательный сюжет, лексические «приколы». Сегодня, когда роман с увлечением читают более 10 лет, а спектакль шел в огромном зале с аншлагами и зрители ждут его возвращения на сцену, как бы вы охарактеризовали целевую аудиторию?
Е.В. Я не вижу здесь какой-то особой целевой группы. Есть экзистенциальные вопросы, которые объединяют всех. «Лавр», если коротко, – это о жизни и смерти. Вряд ли найдутся те, кого это не касается. «Лавр» – это житие, написанное современными художественными средствами, о которых опубликованы десятки литературоведческих работ. Вместе с тем, это предельно простая история жизни праведника, и чтобы понять ее, вовсе не обязательно вникать в филологические споры.
Спектакль «Лавр» можно увидеть 30 сентября на сцене театра Российской армии. Билеты по ссылке https://newtheatre.ru