Убеждена – беспредельная синяя гладь воды, птицы, над ней парящие, солнце, словно обнимающее эту красоту своими теплыми ладонями – все это возвышает душу. Так же, как и маленькая речушка среди русских равнин, и царица-Волга с крутыми берегами – наша гордость и наше бессмертие. Ворон принес мне какой-то кубок, словно выточенный изо льда, попросил его… выпить. Я поняла, что он должен раствориться. Но заставить меня проглотить что-то незнакомое… Для этого надо немало усилий. Я в себя не допускаю абы что. Неизвестность. И прежде чем купить в магазине какой-то продукт, долго изучаю его состав. А тут… Но Ворон убедил – мол, пожалуйста, это надо, это не опасно. Я уступила. Мы с этим кубиком явно нашли общий язык. Сидя на своем троне, каким мне представился импровизированный словно из облаков стул, я вбирала в себя картины мира. Сначала это были моря, океаны, реки и озера, города и веси, горы и долины, передо мной проплыл Урал, Саянский хребет, я пролетела над Камчаткой, побывала над Аляской, зависла над Гренландией, посетила Англию, покружила над Лондоном, пытаясь определить, где тут знаменитая шерлокхолмская Бейкер-стрит, а затем отправилась в Испанию с Португалией. Другой мир. Старинные площади, замки. Мне захотелось побывать в одном из них. Я тут же плавно опустилась вниз и оказалась среди людей, гуляющих в саду возле старинного замка. Деревья были подстрижены в форме… пирамид. Травы и цветы источали необычный аромат. Замок нависал над этой красотой и немного пугал своим устрашающим видом. И… здесь не росло ни одной ромашки! Это было совершенно недопустимо для меня и мне так захотелось в свою деревню, на свою тропку, ведущую к речке… Но неведомая сила вновь посадила меня в мягкое белоснежное мое кресло, пребывающее словно на облаке. Однако я успела вспомнить свою замечательную однокурсницу, которая вынуждена была много лет прожить в Швейцарии, там работал ее муж, так вот она не мыслила себе жизни без цветов и складывалось впечатление, что эта женщина могла их разводить даже на асфальте. Так вот, вернувшись в Россию и поселившись в деревушке над речкой Кубеной, впадающей в Волгу, и окружив свой деревянный двухэтажный дом цветами, она признавалась – там, в Швейцарии, было все, но ей так не хватало вот этой узенькой тропинки, спускающейся к речке, этих ромашек, горьковатый запах которых кончается у реки, этих синих колокольчиков, звон которых всегда слышен в ее сердце. И в моем тоже.
Но что это? Я точно знала, чувствовала, что оставалась в своем заоблачном кресле. Однако – летела в черноту. Пустоту. Чернота – это тьма, по нашим человеческим понятиям. Тогда почему я уверена, что там – пустота? Потому что летела, ни на что не натыкаясь? Но это могла быть рука Ворона. То есть – его сила, направляющая меня куда надо. Ах, Ворон! И что же он мне хочет преподнести? Да и зачем? Наверное, это главное – зачем? Может быть, потому, что я умею хорошо писать? Что меня читают, не отвергают, как многих писателей, чьи книги иные же читатели выбрасывают на помойку. Или просто выносят к дверям подъезда. Я видела такое. Заказ мне специальный, может, хотят сделать? Какие-то высшие силы. А я как будто только этого и ждала. Ого! Я влетела прямо на поле битвы. Господи, зачем? Да каждый день по телевизору транслируют подобные картины. Танки, самолеты, стрельба, разрушения, толпы беженцев… Но это – открытый бой. Есть еще скрытые – пытки, казни… И прилюдные, и о которых никто не знает. Человек явно недостоин своей Земли. Она – мать, которую готовы растерзать собственные дети…
Дети… Я увидела ребенка, которого пьяная мать выталкивала на дорогу. Поток машин был огромен. Боже, да ведь сейчас он окажется под колесами! Стоп! Я схватила его за тонкие, какие-то безвольные маленькие ручки и понесла в сторону. Интересно, какая это страна? Россия… Ах, Россия! Как же не бережешь ты своих маленьких потомков. А ведь им, именно им придется о тебе заботиться. Я осторожно положила малыша на крыльцо дома, в котором плакала женщина, и постучала в дверь. Малыш, а было ему годика два, встал и тоже стал стучать по двери. Женщина вышла. Лицо, опухшее от слез. Она тут же упала на колени и подползла к малышу, а потом осторожно прижала его к себе.
- Родной мой… М-м-м… Умерла бы без тебя… М-м-м…
При этих своих «м-м-м…» она раскачивалась вместе с малышом из стороны в сторону. Говорить она явно не могла – задыхалась от слез и… радости. Радости, что мальчик нашелся. Интересно, а это какая страна? Тоже Россия. Только, кажется, Дальний Восток. Ну да. Женщина вроде бы пришла в себя и взглянула, наконец, на малыша, чуть отстранив его от себя, но не выпустив из рук. Интересно, что она сделает, когда поймет, что это – вовсе не ее ребенок. Хотя – как знать. Может, ее малыш пропал не сегодня и не вчера и его вполне могли увезти отсюда за тысячи километров…
- А на тебе чужая курточка… Маша, Маша, звони папе, Костик нашелся! А изменился, изменился-то как! Тоже ведь переживал. Костюнчик ты мой золотой! Костюшка!
Мальчик вновь был прижат к груди и в который раз омыт слезами. Ну и ну! Материнское сердце, как говорится в одной известной сказке, не подсказало…
- Надо сообщить милиции.
Это уже сказала Маша. Девочка лет двенадцати.
И худо ли я делаю? Ведь настоящий-то сынок бедной матери где-то существует. И не факт, что он не попал в руки вымогателей, насильников, грабителей, мошенников. Ну вот как, как мне это узнать?
Через открытый балкон я чуть не влетела в квартиру, где на полу неподвижно лежал маленький мальчик.
- Оставь и пойдем! Надоело! У меня правило – раз что-то не сработало, отбой! – прокричал мужчина, пробегая по коридору мимо этой комнаты.
- А его куда? – услышала я женский голос.
- В сумку положим. И – к мусору. А уж там как у него на роду написано. Очухается, подаст голос – его счастье. Нет – так и суда нет. Только в темпе!
Очевидно, женщина полезла куда-то доставать эту самую сумку. А я схватила младенца, вернулась с ним к знакомому крыльцу и положила его рядом с дверью, в которую вновь постучала. Женщина вышла на мой стук и… упала рядом с ребенком. Я закричала: «Маша! Маша!» и отлетела на хорошее расстояние. Девочка Маша сразу же онемена от представшей перед ней картины и готова была рухнуть рядом с поверженной моими действиями матерью. Но…
- Мама, Костик не дышит!
Эти мальчишки явно похожи, но она безошибочно узнала своего брата. Умница!
Мама вмиг очнулась и подползла к Костику. А я лихорадочно думала – ну как, как заставить его дышать? Как вдохнуть в него силы? И как только я об этом подумала… Вы все поняли правильно, дорогой читатель. И когда этот Костик улыбнулся… Не знаю, что было бы тогда, потому что во двор влетел папа! Мне показалось, что у него были крылья и он простер их над своей семьей, шепча два слова:
- Дар божий… Дар божий…
И тут меня оглушил страшный крик. Он шел из расщелины в горах. Там убивали человека. Солдатика небольшого роста. Кто убивал и почему, я не поняла, казнь совершалась молча и только его приглушенные крики еще раздавались над миром. Я схватила его за руку, но, очевидно, она была сломана, и он повис в воздухе с непередаваемым стоном. Тогда я просто обняла его за шею, руку мою обжег огонь. Выстрелы. Однако я не выпустила солдатика, мы унеслись вместе. Мне не было тяжело, больно. И я не понимала, почему. Я доставила его прямо в госпиталь и прислала к нему все начальство, которое нашла.
- Ты можешь заниматься этим с утра до вечера. И у тебя все получится, - проинформировал меня Ворон. – Обиженных, униженных, нуждающихся в срочной помощи – миллионы.
- Но выход в том, чтобы они не нуждались в помощи. А могли помогать себе сами. То есть – чтобы они обладали какой-то защитой. Собственной. Кто какой, все сугубо индивидуально. Либо…
- Ну, ну, далее!
- Либо следует вообще забыть про помощь. Просто всем на свете вести себя так, чтобы никого не обижать, не унижать, не уничтожать… Чтобы никто в посторонней помощи не нуждался.
Ворон поморщился.
- Извини, я неправильно сказала. Чтобы в спасении от насилия никто не нуждался. Чтобы не было этого самого насилия. Теперь я правильно выразилась, да? Конечно, если человек тонет, то находящийся с ним рядом должен помочь.
- Ты никогда не разложишь по полочкам всего. Пойми. Человек – живой организм, и каждый при этом настроен по-своему, по-особому. Настройщика нельзя заподозрить в том, что он вкладывал в кого-то хотя бы микроскопическую частицу злых помыслов. Нет. Но представь каплю воды в океане. Она соприкасается с другими каплями, принимая их на себя, к себе, в себя… Когда ударяется камень о камень, появляется огонь. Он – и благо, и зло. В зависимости от обстоятельств. Так и с теми же каплями. И с людьми. Ребенок – ангел. Но, вырастая, он начинает уничтожать, есть себе подобных… Он питается мясом. Живыми, мыслящими существами. Убивая их.
- Но вегетарианство – это тоже не выход. Я думала об этом. Все, что мы едим – это насилие. Над природой, животным миром. Так же поступают и сами животные. И хищники, и не хищники. С первыми все понятно, но и вторые – не подарок для Земли-матушки. Они уничтожают массу деревьев и растений. Словом, куда ни кинь… О, Ворон! Однажды в лесу рядом с Балашихой, это город такой подмосковный, я видела… солнцеедку!
Ворон улыбнулся и дал мне понять, что это ему очень интересно.
- Мне про нее рассказывали, а я не верила. А тут иду через лес по дорожке, уже к дому подхожу, а она стоит в стороне, на узенькой тропинке, высокая, в длинном сером платье, руки воздела к солнцу и… молчит. Просто стоит и, видно, этой энергией питается. Зарядка у нее так происходит. Вот бы всем этому научиться! Но ведь переделать мир – разве это возможно? Разве это зависит от человека?
- На всю кашу в твоей голове, которой ты все-таки научилась думать, скажу одно – человек всемогущ. Всесилен. Просто он об этом не догадывается. А еще он практически бессмертен. Не то что мы, вороны…
- А сколько тебе лет?
- Я еще молод, родился в один год с Пушкиным. В 1799-м…
- Люди умирают тысячами – каждую минуту. А ты говоришь…
- Они умирают, потому что ждут смерти…
- Они умирают от болезней, нищеты. От войн и разрушений.
- Но это – следствие. Вы умираете от собственной мерзости. От того, что запустили свою планету. Забросили свою мать. И она перестала давать вам силы… А она долго, долго сопротивлялась как могла. Ты думаешь, ураганы, наводнения, землетрясения – это случайность? На свете вообще нет ничего случайного. И я не вижу никакого просвета. Тьма. А мы, вороны, многое знаем наперед. Вас может спасти только чудо. И оно будет. И я честно скажу тебе, почему.
И то, что он мне поведал, было совершенно удивительно. Можно было ничему не верить, но я поверила. Оказывается, наша Земля – не простая планета, коих беспредельное множество. Она – Сеятель. Ворон произнес это громко, перемежая слова с пронзительным карканьем. А слово СЕЯТЕЛЬ разделил по слогам и бросил каждый слог в пространство словно клич. Люди были задуманы на ней бессмертными разумными существами, умеющими понимать и обнимать весь мир. И семенами этой жизни они должны были питать другие планеты, миры, иные пределы. Они и питали. Они старались. Трудились. Но произошел какой-то сбой в программе.
Он говорил еще очень и очень долго, а я постоянно ловила себя на мысли, что давно все это знаю и понимаю. Ну да, потому они и выбрали меня. Только для чего, я так пока и не поняла. Ведь не одна я вижу, что наша планета теряет силы, кровь, и в переводе на человеческие образы это уже не красна девица, а костлявая старая баба Яга, обозленная на своих губителей-душителей.
Интересно, а как там Костик? И тот, другой мальчишка, которого пьяная баба – возможно, мать, вытолкнула на дорогу? И что с тем солдатиком, которого убивали, да не убили? Я снова вмиг оказалась на том крыльце, но дверь была заперта. Я заглянула в окно – оба мальчишки сидели за с толом. С мамой и папой. Было время обеда. Я поймала их мысли об усыновлении. И успокоилась.
С солдатиком было не все так ладно и просто. Он находился на операционном столе. Мне показалось, что силы его покидают. Я не могла этого допустить. И перестала направлять на него свою энергию только тогда, когда услышала, что сердце его вновь пришло в движение.
Я не раз смеялась над повествованиями фантастов. Они живописали, например, как рождалась Вселенная. А я недоумевала – откуда тебе, маленькой мошке, это знать? Сеятель – это призвание свыше. Следовательно, она не единожды рождается. Она рождается и умирает. Чтобы вновь принять на себя силу, в том числе и земную. Ах, как все это сложно! Спасение себя, Земли, Вселенной, бескрайней и бесконечной… Это не под силу отдельным людям. Отдельной стране или даже группе стран. Да и никакому сообществу вообще это не под силу. Здесь нужна… Боже, ну как же прав был наш философ Николай Федоров – это должно быть общим делом. Он так и назвал свой труд – «Философия общего дела». Интересно, а что он думал непосредственно о космосе? Ворон тут же поправил меня – он не думал. Он жил в космосе. Думал Толстой. И смеялся над Федоровым. Федоров же знал, где и зачем он живет, и подсказал человечеству путь к бессмертию. А его учение приняли за бред. Все, в том числе и церковь. А ведь ему, философу, не нужны были земные блага и кубышка. Ему довольно было кусочка хлеба… Вот каким людям надо верить. За какими идти. Самое главное – понять, что мы не живем по законам природы. Или так – мы живем вовсе не по законам природы. Мы идем за ложью, которая гласит, что это праведный путь. Но он вовсе не праведный. А ложь… Она выдумана для нас в таком виде, чтобы мы ей поверили… Косвенно я связала это с коммунизмом. Ворон усмехнулся – эк куда меня занесло! Все более глобально.
Ворон сел рядом и положил голову на мою руку. Так он выражал мне свою признательность.
- Теперь уже мы все уверены, что ты принесешь нам пользу, - тихо сказал он. - Мы мыслим синхронно. И наша программа – спасение мира от мерзости Земли – сегодня должна принять новый оборот. Я специально не включаю тебе телевизор. Это – пройденный этап. На нем давно стоит поставить крест.
- А что, здесь его можно смотреть? В этих… облаках?
- Можно. Я сейчас листал программы, пока ты думала о судьбах мира. Человек деградировал настолько, что пускается в игры, где повторяет деградацию таких, как сам. Это страшно. Все что-то изображают, во что-то играют. Как дети в песочнице. И мозги становятся соответствующими. Песочными… Играют, стреляют, убивают. Вот все ваше телевидение. Кто кого перестреляет и передушит. Экран заполонили потрепанные, но еще лоснящиеся ведущие мужского пола, гордящиеся своими молодыми женами, женщины неопределенного возраста, которых никто не берет замуж, потому что невозможно любить аморфных кукол без мозгов, которые никогда не будут настроены на самопожертвование ради семьи – мужа, детей. Все хотят настоящего. И умные, бескорыстные мужчины тоже выбирают настоящих. Но этого вам не покажут. Настоящие не заявляют о себе. Они скромны и неприхотливы. Наружу лезет пена. Ах, вы от этого устали? Так вот вам еще, еще, пока не свернутся ваши мозги и вы не превратитесь в тряпку!
А что там с Аралом? Озером, где водились редкие, удивительные породы рыб? Высохло? Совсем? А вы не думайте об этом, не портите себе настроение! Что? Байкал на краю гибели? Это сказал Распутин? Ну так писателя уже нет в живых, чего об этом и думать! Больше, верно, никто такого и не скажет. Погиб Енисей? А, тот самый, что в песне со словами «От Волги до Енисея»… Ну так не будем ее петь, и все дела! Разве мало других песен! Мелеет Волга… В ней грязная вода… Больная рыба… А не надо эту рыбу есть! Ну, чтоб не заразиться. По телевизору вон сколько всякой рыбы нам показывают! Есть из чего выбрать. Качают нефть из Земли? Отсюда могут быть тектонические и другие природные изменения, провалы, землетрясения? Нефть – кровь Земли, текущая по ее жилам? Артериям? А вы отбросьте эти сравнения и относитесь ко всему спокойно. Земля велика. Все не выкачают. Что? Слишком много машин? Изменился оазис Земли? Состав воздуха? Ничего. Ученые что-нибудь придумают. В конце концов, изменится состав человеческого тела. Верьте нам, вашему телевидению, радио, вашим газетам! Любите нас, верьте, как и мы, что наши молодые жены любят нас не за деньги и славу, а за красоту и молодость духа, а женщины, которые появляются у нас с бирками героинь, тоже могут и коня на бегу, и в горящую избу… Если конь – их собственный, за него заплачены огромные деньги. А изба – на пьяной вечеринке по неосторожности подожженная, а там в спальне – бриллианты…
Нет, это не снежный ком достоинств и недостатков, это, извините, дерьмо, перемешанное с плохим шоколадом на пальмовом масле.
- Правильно! Молодец!
Но как от этого избавиться? Ведь вся эта дрянь налипла на каждого жителя Земли. Ну, может, за исключением папуасов.
Ворон объяснил, что над этим работают лучшие люди всего мироздания. Самые могущественные. Он все же включил мне телевизор. Там молодые люди развлекались на сцене, отпуская пошлые шутки. Мне всегда их беспредельно жаль – они не оставят за собой даже следа. И сейчас в зале сотрясается пузо у ленивого, объевшегося человека. И его тоже жаль. А мой сосед построил себе замечательно красивый дом. Своими руками. И обработал запущенную землю. Но его по телевизору не покажут. А девчонка из нашей деревни создает картины из… лоскутков ткани. На картинах – русские хороводы, дома с удивительными наличниками, березки наши, красивее которых нет в целом мире. Но их тоже не покажут. Ведь они возвышают душу. А какая же возвышенная душа примет пошлую жвачку, заполонившую нашу культуру и искусство? К тому же возвышенной душе, не дай бог, придет в голову задуматься о том, в каком мире мы живем. И содрогнуться. И решить, что пора, пора что-то делать. С людьми, их нравами, привычками, мыслями и желаниями. Я всегда была уверена, что есть прекрасный исправитель – труд. Но многие к нему сейчас уже не способны, ибо развращены желанием сникерснуть. Именно это мерзкое слово выдумали рекламотелевизионщики. Так что…
От сорванной травинки вздрагивает Вселенная. Есть стих о Земле-матери с такими словами:
И голова ее клонится, клонится,
Губы молитву творят…
Страшно подумать – а вдруг остановится
Сердце планеты Земля…
И как же приблизить не смерть, а воскрешение?
Ворон готов был меня обнять. Ах, Ворон! Я буду делать все, что в моих силах. Нет! Что в новых силах, данных мне неведомыми волшебниками. И я, полная бездарность в физике, все же понимаю, что дело тут – в квантово-волновых свойствах молекул, в электромагнитных полях, воздействующих на человеческий мозг. В потоках энергии, которые могут изменить функции человеческого мозга. Но как изменить? Вот тут-то и нужна высокая душа. Смею думать, что имею к ней хоть малое отношение…
И я приподняла кромку неба…
На снимке - картина Петра Солдатова.
Приходите ко мне и по другому адресу, в VK https://vk.com/club224151564Всё есть везде. "Звёзды", скандалы, мистика