Лишенная рода. Отец.

- Вызываемый абонент не отвечает...

Я со злостью шарахнула рукой с мобильником по мягкой обивке дивана. Абонент не отвечал уже третью неделю. Папашка что там, совсем с дуба рухнул? Окончательно голову потерял в своем любовном угаре? Сколько бы я ни трезвонила ему, хоть утром, хоть вечером, никакой ответной реакции не наблюдалось. Ни единого малюсенького сообщение или эсэмэски.

А вдруг с ним что - то случилось? Он попал в больницу или... умер? Не мог же он и в самом деле забыть, что у него есть дочь, которой на минуточку всего на всего 18. И которая в нем так отчаянно нуждается!

Нет, если б умер, Нора знала бы. Вряд ли Ирина могла утаить такую важную информацию. Тогда что? Потерял мобильный? Ну, как вариант...

Я с неохотой набрала домашний номер. На самом деле, мне давно следовало это сделать.

Трубку взяла недавно нанятая Ириной домработница. Помнится, она меня как - то сразу невзлюбила, и я отвечала ей взаимностью.

- ... Не может подойти к телефону, - она упорно делала вид, что не понимает, кто звонит. - Что ему передать?

- Я бы все же предпочла побеседовать с ним лично, - было уже понятно, что отца она не позовет, но попытаться все же стоило.

- К сожалению, это невозможно, - в голосе прибавилось неприязни. Препираться дальше не имело смысла.

- Но с ним все в порядке? Он... не болен? - предприняла я последнюю отчаянную попытку что - то прояснить.

- Владислав Степанович в добром здравии.

И на том спасибо. Я нажала отбой и глубоко задумалась. Оставался последний вариант, но как же мне не хотелось!

Может, конечно, и не хотелось, а пальцы уже сами собой отыскивали среди контактов нужный.

Ирина ответила сразу, как будто ждала моего звонка. А может, и правда ждала?

- Лянка? Что случилось? Почему ты звонишь?

Ну да. Чего это я решила их побеспокоить? Жила бы себе тихонечко, не привлекая лишнего внимания. Как бы было для всех удобно.

- Не могу дозвониться до папы, - я с трудом сдерживала рвущееся наружу бешенство. - Не знаешь, что случилось?

- Да ничего не случилось, - с легким удивлением ответила она. - Просто у него сейчас много проблем и нет возможности тратить время и силы попусту. Настоящий бизнесмен должен быть организованным, уметь отделять главное от второстепенного.

Во как! Надо понимать, что второстепенное - это я. И должна теперь довольствоваться местом где - то между прошлогодней газетой и случайно забытым зонтиком.

- Ты пока не звони ему, - доверительно мурлыкнула Ирина. - Не отвлекай. А то некоторые дети такие эгоисты! Никак не хотят понять, что уже выросли, и родители тоже имеют право на личную жизнь.

- Ясно, - с трудом выдавила я. Не плакать, Лянка. Только не плакать. - Ты передавай ему привет. Скажи, что у меня все хорошо.

Как же жалко это звучало! Будто я побирушка на вокзале. Подайте на пропитание! Не проходите мимо. Я погибаю... Стало противно от самой себя. А вот Ирину моя униженная покорность явно порадовала.

- Конечно передам, - подчеркнуто мило пообещала она. - Ты давай там, старайся. Чтобы мне перед Норой не краснеть.

Вот и все. Непрошенные слезы побежали по щекам. Никому я на этом свете не нужна. Одна - одинешенька. Папа не берет трубку, Женька меня демонстративно не замечает, а Катрин... У Катрин были нелады с Лесницким. Как - то у них вдруг все разладилось - и поддержки, и прыжки, и тодес.

Глеб как проклятый надрывался в качалке, выползая с тренировок на дрожащих ногах. На льду он срывал элементы, бесился и орал на всех - на партнершу, Саныча, Ивана... Мне иногда казалось, что и сама Эмма боится с ним связываться.

А Катрин... Катрин каждый день ждала его возле раздевалки, и из дворца они всегда уходили вместе. Если присмотреться, можно было заметить, как ее тоненькие пальчики тихонько держатся за рукав его куртки. Так что подруге было не до меня. И я готова была уже выть на луну от тоски.