Степан Рудаков по жизни был парнем удачливым. Как-то сложности его обходили стороной и не накрывали сверху. Случалось конечно разная неприятная мелочевка, но ее в расчет удачливости можно было и не брать. Причем по своему рождению Степка ничем особенным от других сверстников не отличался, и сам считал себя самым обыкновенным. Но приятели, да и люди малознакомые, конечно не специально, напели парню о его исключительности.
Как говорится, вода камень точит, Степка и сам поверил в свое везение. Наверное так думать все же было опрометчиво, когда-нибудь терпение самого главного надзирающего могло и закончится, а удача выключена простым нажатием кнопки. Случилось такое, правда позже, чей-то ножичек саданул удачливому под левую лопатку. Хотя к этому моменту парень уже вышел из разряда везунчиков. Но пока до рокового случая надо было еще жить, да жить и радоваться попутному теплому ветерку.
Сначала Степка девушек, прошедших через него, еще считал. И такое занятие приобрело даже некий спортивный интерес. Потом правда страсти поулеглись. И приятное может со временем если и не набить оскомину, то превратиться в обыденность и даже в своеобразную обязанность перед слабым полом. Вот в этот самый период Степан и ограничился сестрами Ширяевыми. И так выстроил отношения, что Фрося и Оля не знали, что их обслуживает один мужчина.
Позже правда пришлось остановиться на Ольге, та забеременела, и ловелас уже в прошлом подумал, - а почему бы не остановиться, может хватит, может надо устраиваться и даже жениться. - Такая мысль в голове угнездилась не сразу, а прижилась лишь тогда, когда Степан вдруг подумал, - Ну и что тут такого в этой женитьбе, жена, женой, но свободу мою она не ограничит. Не буду же я ей говорить, куда и к кому пошел, тем более зачем.
В общем все устраивалось опять как нельзя лучше. А тут еще подфартило, предложили выгодную работу в Сибири. Ольга конечно согласилась далеко не сразу, надо было уходить с завода, тем более ехать с маленькой дочуркой неизвестно куда, устраиваться на новом месте. Подкупили и подвигли к переезду две причины - обещанные высокие заработки мужа и возможность оборвать его прежние связи со знакомыми женщинами.
Слухи о Степане до Ольги конечно доходили, на этой почве и с сестрой отношения испортились. Почему-то Ольге казалось, что на новом месте жизнь поменяется, причем перемены должны были коснуться и пристрастий мужа к женскому полу. Ну что же, думала и думала, хотелось женщине убедить себя в будущих положительных переменах. Но как часто мы рады обманываться сами (А. Пушкин).
По специальности Степан был водителем, которых везде хватает. Вопрос в другом, на заводе он ездил между цехами, возил продукцию, а способен был на гораздо большее, сказывалась армейская закалка и служба на Дальнем востоке, где зачастую и дорог не имелось, только направления. Доводилось управлять тяжелыми тягачами, как колесными, так и гусеничными. Честно говоря, Степан о своей службе и последующей работе в тех краях вспоминал часто, жалел конечно, что уехал. Захотелось поработать в обжитых краях, увидеть, как там люди живут, да и покататься по асфальту. Только в дальнобойщики не попал, а приземлился на заводе. Так уж получилось.
И вот представилась возможность вернуться пусть и не обратно к Тихому океану, но все же подальше от надоевших обжитых мест. Одна из горнодобывающих компаний Иркутской области объявила набор специалистов для работы на золотых приисках. Водители и механики такой классности как у Рудакова требовались, ну и закрутилось. Тем более Степана на заводе поставили на вид, женский вопрос все же подвел. Но раз решил парень уехать в Сибирь, да еще на работу по призыву, характеристику написали достойную.
Только уже при оформлении необходимых документов выяснилось, что семье придется жить не в Иркутске, а в Братске. А Степан вообще дома будет бывать редко, придется мотаться по бесконечным командировкам. Расстояния в тех местах измерялись сотнями километров. Ольга конечно расстроилась, но давать задний ход было поздно, жилье в Братске все же обещали. Ну и интересно стало, Братская ГЭС и прочее. Семен наоборот обрадовался, сбылась его мечта, романтики за свою жизнь он еще не нахлебался.
Вещей, в основном одежды, да и разной утвари, набралось много, отправили трёхтонным контейнером по железной дороге сразу до Братска. А семья поехала поездом с пересадкой, сначала до станции Тайшет, а потом до Братска. Этот участок БАМа уже работал. Кстати компания переезд прибывающим специалистам оплачивала и по прибытию обеспечивала подъемными на обзаведение и квартирой. С устройством на работу у Ольги вопросов тоже не возникло, пошла работать на ГЭС, а дочку Варю определили в детский сад. Вообще Ольге Братск понравился, так что переезд прошел успешно.
Вот только Степана дома почти не бывало. Он таскал фуры с оборудованием, прибывающим по железной дороге. Кстати часть грузов с Дальнего востока почему-то прибывала только до Иркутска, а оттуда переправлялась автотранспортом уже по производственным площадкам. Только от Иркутска до Братска было больше шестисот километров. Так что ожидания Ольги в отношении мужа не оправдались. Раньше он хотя бы каждый день ночевал дома. А так вообще было неизвестно, где он, с кем и когда приедет.
Женская почта распространяла слухи с удивительной быстротой. И конечно, чем больше в цепочке было передаточных звеньев, тем сильнее сплетни обрастали выдуманными подробностями. Ольга не переживала за мужа в плане опасной работы, зато рассказы о шоферах, заводивших себе в других городах чуть ли ни несколько семей, выслушивала внимательно. По мнению жены, Степан по своему характеру запросто мог пригреться у какой-нибудь одинокой скучающей женщины, каких всегда хватало. Что ждать груза в общежитии, а то и прозябать в кабине, когда можно с комфортом отдохнуть в квартире со всеми удобствами и удовольствиями.
Правда Степан всегда возвращался с подарками, все больше импортными, каких Ольга и не видывала никогда, да и по ней соскучившимся. В таком тонком деле женщину было сложно обмануть. Так прошло несколько лет, и Степан поменял работу, устал наматывать километры и стал бульдозеристом непосредственно на прииске. Кстати дома теперь бывал гораздо чаще, особенно зимой. И Ольга как-то успокоилась.
Однако золото имеет над человеком необъяснимую власть. Причем люди подпадают под его влияние далеко не всегда из желания обогатиться. Тут присутствует нечто другое на более тонком уровне. Быть может желтый металл сам желает, чтобы его нашли и затем порабощает своего первооткрывателя, да и других, в чьих руках оказывается.
Степан тоже попал под очарование желтого металла и в очередной раз изменил специальность, перешел в геологоразведку. Эта каста в компании была на особом положении, от них зависело не такое и далекое будущее предприятия. Существующие прииски истощались, требовались новые места. Для Ольги такое изменение стало настоящим ударом. Степан ушел в первую свою экспедицию и пропал на год. О какой семейной жизни тут можно было говорить.
И как уж получилось, но дошел слух, добрые люди донесли - мол живет Степан у кочевников вполне хорошо и даже завел себе семью. В чуме оказывается лучше, чем в квартире с законной женой и подрастающей дочерью. С тех пор и засобиралась Ольга обратно, поняла, что сделала в своей жизни самую главную ошибку. Думать о любви в такой ситуации больше не приходилось. Да и была ли она, эта самая любовь, которую не встречал никто из подруг и знакомых.
Степан вернулся в опустевшую квартиру через несколько месяцев, обнаружил на столе документы, необходимые для завершения развода. Никакого прощального письма Ольга не оставила. Брошенного мужа ситуация конечно зацепила, заиграло обиженное самолюбие. Приятно было думать, что тебя дома ждет жена, а тут раз, и нет никого. Но недолго Степан горевал, довел развод до конца и ушел в свой очередной поход. Да и правда, как ненужный груз свалился с плеч. Сделался Рудаков по своей сути одиноким бродягой, и теперь очень ему такой образ жизни нравился.
К положению бродяги существовала конечно одна очень важная оговорка. Степан прижился в поселке, расположенном рядом с ИТУ. Труд з/к тоже использовался в таком важном деле, как добыча полезных ископаемых для любимой Родины. В поселке жила некая Зоя, отбившаяся от своих сородичей, эвенков, женщина одинокая, со своей трудной судьбой. Вот у ней и останавливался Степан в свои краткие передышки между походами по горам и тайге. Что это были за отношения, трудно сказать, но какие-то были, а как же иначе. Ведь о разговаривали же они, не молчали. А все остальное? А надо ли им было это самое остальное?
Зоя и рассказала Степану о Золотой бабе, живущей в глухомани, куда редко забредал человек. И трудно из рассказа было понять, как это золотая баба, баба из чистого золота, могла при этом жить, а не стоять как статуя где нибудь в тайге. Русский язык у Зои был еще тот, слов он знала мало. А говор эвенков без подготовки и вовсе понять было невозможно.
В поселке жил Борька Шестаков, з/к, статус которого в ИТУ был каким-то неопределенном. Днем он находился в промзоне, а остальное время болтался по поселку, где ночевал в ветхом домишке, но все не в бараке. Как-то вечером Шестаков зашел к Зое, прознал, что появился новый человек, с кем можно свести какие-то отношения. Это и был Степан. И в очередной раз хозяйка запела бесконечную песню о Золотой праматери всех матерей.
Тут Борька и рассказал о себе, что родился на Урале, есть там деревня Ражино, а сидит конечно ни за что, по ошибке. И в голове у него вдруг связалось нечто похожее, сиделец вдруг вспомнил о Яшкиной пещере и уже другой Золотой бабе.
- Так их что, несколько? - Спросил Степан.
- Про местную не знаю, а рядом с Ражино хутор есть. Вот дальше этого хутора и вход в ту пещеру.
- А почему пещера Яшкина?
- Был там один, все Золотую бабу искал.
- Нашел?
- Да я-то откуда знаю, сказки все… У тебя выпить есть?
- Зоя, плесни по стакашку, - попросил Степан у хозяки.
Выпили молча, закусили посоленным хлебцем, и жизнь как-то сразу стала налаживаться. Степан сначала хотел сказать, что тоже жил в том самом Уральском крае, но потом вдруг раздумал.
Продолжение ЗДЕСЬ
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 44
Антология произведений о Максимове