- Кто это сделал? Я вас спрашиваю?! - Анна Семёновна схватила за руль велосипед с мальчишкой, толкнула, пацану страшно стало, он вот-вот упадёт. Но бежать, бросать свой крутой велосипед нельзя. Дома от родителей ещё больше прилетит. – Что вы тут собрались у подъезда?! Ты отсюда? – обратилась она к мальчишке, сидевшем на бордюре.
- Нет.
- Проваливайте! И ты! И ты! – указывала она на остальных, пропустив последнего.
- Тётенька, пустите меня, пустите велосипед, - взмолился пухляш на велике.
Она тряхнула его жёстче. Женщина она высокая, квадратная, ровная. Брови выведены угольным карандашом на морщинистом лбу, глаза сверкают кровожадной ненавистью, руки сильные, цепкие, волосы от корней с проседью, а так жгуче-красные.
- Пустите, пожалуйста, я очень извиняюсь. Я больше не буду, - почти плакал парнишка на велосипеде.
- Кто тебя послал?! – приблизилась она к его лицу и уставилась прямо в глаза.
- Никто, никто, я случайно. Пустите. Я бежал от друга со второго этажа и зацепил рукой ваш звонок. Я не специально.
- Кто тебя послал?! - продолжала она его трясти.
- Отпустите его! – встал тот, крайний, которого она пропустила, считая по головам чужаков.
– А ты закрой рот! Как тебе будут звонить в дверь, твоей матери, тогда и поговоришь. Я вас сейчас к участковому всех поведу.
- Пошлите, - сказал он, осмелев, - мы тоже скажем, как вы на нас матом орёте, угрожаете скалкой побить.
- Когда такое было?
- Вчера, да ребят? – обратился он к своим приятелям на тёплом бордюре. Все покачали головами, но слово сказать не решались. Это чужой подъезд. – Мы в мяч играли во дворе, - показал он рукой на небольшой островок без машин, напротив подъезда.
- Так иди и стучи мячом у себя под окнами, заступничек.
- Наши окна на дорогу выходят.
- Короче, закройся, я потом с твоей матерью разберусь. А ты говори, кто тебя послал? - Анна Семёновна дёрнула в сторону велосипед, пнула ногой 42 размера по колесу. Парень свалился с сидения на асфальт, заплакал. – Ходят, бегают, звонят в звонок, сегодня три раза звонили! Говори, кто тебя послал? – она одной рукой отвела велосипед ребёнка в сторону, почти за свою спину. – Технику я тебе не отдам, пока не скажешь, кто тебя послал.
Мальчик лет 10-ти совсем разревелся, поднялись остальные с бордюра.
- Вы не имеете право! Он извинился. Он случайно, один раз. Он с нами всё время катался на школе, он не мог три раза звонить, - заголосили они наперебой.
- Ах вы отродье паршивое, вы меня учить будете?! Так, - она вталкивала скоростной, чёрный велосипед с усиленной рамой в подъезд за своей спиной.
- Анна Семёновна, что вы делаете? Вы напугали ребёнка. Что у вас происходит, ребят?
Мимо гуляла молодая женщина с коляской, Платон, тот, что сам приглашал старуху и всех ребят к участковом первым выступил к ней.
- Тёть Свет, мы катались тут, - показал он на двор, - я забежал воды попить, а Вовка за мной, тоже попить. Мы дурачились, у моих дверей, а потом он стал от меня убегать и, случайно задел звонок первой квартиры.
- Случайно? - строго посмотрела на них молодая женщина.
- Случайно, - повторили остальные хором, - он извинился раз 30 перед ней, а она…
На бордюре сидел Вовка, ныл, уже не стесняясь что о нём скажут друзья. Баба Аня – старшая по подъезду №1 пристроила велосипед мальчика у дверей в подвал, внутри подъезда.
- Анна Семёновна, что вы делаете?
- Иди куда шла, - услышала Светлана в ответ.
- Анна Семёновна, верните велосипед, вы видите, мальчик раскаивается, он извинился, он больше не будет.
- Иди и за своим ребёнком следи, - выкрикнула бабка, выйдя к детям. – Кто тебя послал? – уставилась она опять на плачущего ребёнка. – Я твой велосипед три раза сегодня видела мимо своих окон.
- Меня не было, я приехал только вечером, вместе с Платоном, - растирал по лицу крокодиловы слёзы Володя. – Простите меня, я больше не буду. Простите, верните велосипед, - он сложил пухлые руки перед собой.
- А-а-а-а, вот как заговорил, - старуха обрадованно потирала руки, - я сейчас всё из тебя выб… узнаю.
- Анна Семёновна, вы не в себе. Верните ребёнку велосипед! Вы хотите, что б он на колени перед вами встал?
- Не сотрутся коленки у такого, - злобно улыбалась бабка.
Мальчик начал медленно подниматься с бордюра, пригибаясь, готовый встать на колени, только бы бабка вернула велосипед. Остальные мальчишки расступились. Тётя Света, негодуя, поставила коляску со своим ребёном на тормоз, подскочила к мальчику и начала его поднимать за футболку.
- Прекрати, что ты делаешь? Ты ничего такого не сделал. Анна Семёновна, неужели у вас не было детей, нет внуков? Что вы творите? Неужели вам приятно унижать ребёнка?
- Иди уже, встала тут…
- Анна Семёновна, вы не в себе. Отдайте ребёнку велосипед и отпустите.
- А я его не держу, пусть уползает, гадёныш! И вы уматывайте, ещё раз увижу… ноги вырву.
Ребята стояли стеной, не двигаясь.
- Вы мне ещё и путь загораживать будете, я вас сейчас…
Она прытко метнулась в подъезд и выскочила оттуда с почерневшим, стёртым до черенка веником, стала размахивать им, прогоняя ребят. Света, не испугалась, схватила её за руку. Вовка продолжал выть и вытирать слёзы, сидя на бордюре.
- Анна Семёновна, вам лечиться надо.
- Будешь тут здоровой, когда тебе звонят по 3-5 раз в день, - сопротивлялась бабуля, бывший педагог профучилища, самый старый жилец подъезда № 1, дома №16 по улице 1-го мая. – Этих отморозков отстреливать надо, - грозила она ребятам, - не то что веником гонять. Вон! Пошли вон отсюда!!! Катайтесь, играйте в своём дворе. А ты… ты… своего вырасти. Посмотрим, какой у тебя будет балбес, - указывала она на зелёную коляску у клумбы, - невоспитанный, неуправляемый, наглый и бессовестный будет, как все эти. Не умеете воспитывать, зато размножаетесь как паразиты.
Светлана не заметила, как подскочила ещё одна мамочка и выхватила веник из рук обезумевшей пожилой женщины. Её трёхлетняя дочка, стоя в трёх шагах от взрослых, расплакалась, испугавшись воплей старухи.
- Катитесь отсюда! У своих подъездов стучите мячиками, семечки плюйте, звоните родителям в двери. Выродки! – Анна Семёновна грозила кулаками детям.
- Мальчик, иди, иди, забирай свой велосипед, пока я с ней, - обратилась тётя Света к Володе. Тот вбежал в подъезд друга, выкатил велик, вскочил на него, как на коня, и рванул за остальными на самокатах и велосипедах.
Платон один не уходил, стоял и снимал на телефон безумную бабку, её оскорбления и крики.
- Платон, не надо, - подошла к нему тётя Света, - не выкладывай никуда, просто скажи своим приятелям, пусть больше так не делают.
- Он сто раз извинился перед ней, - указал он рукой на Анну Семёновну.
- А ты главный у них, слизень! Я твоей матери расскажу, я всё расскажу, что вы тут устраиваете.
- Да заткнитесь, Анна Семёновна, - выкрикнула Светлана, откатывая коляску со своим малышом подальше от неё. – Всех детей распугали. Посмотрите, как ребёнок плачет, - указала она на девочку случайной мамочки, оказавшейся рядом.
- Боже мой, - придерживая на руках свою дочь, возмущалась незнакомая женщина, - она больная! Ей нельзя находиться среди людей.
- Бессовестные! Напали на пожилую женщину! На меня. Я заявление на вас напишу, - грозила она молодым мамочкам.
Они поскорее удалялись от неё в сторону детской площадки. Тётю Свету догнал Платон.
- Она всё переворачивает. Видите?
- Платон, видео пока не удаляй, но никуда не выкладывай, некрасиво будет и неуважительно по отношению к её возрасту.
- Я и не собирался. Просто она маме жалуется постоянно на меня, гадости рассказывает, а та меня наказывает, потому что Анна Семёновна «заслуженный педагог» и больше 50-ти лет живёт в нашем доме.
- Так вы живёте с ней в одном подъезде? – спросила новая знакомая у Светланы, успокоив, наконец доченьку.
- Да, я прямо над нею. И знаете… - вздохнула Светлана, - я боюсь игрушку на пол уронить, сразу звонок или сообщение на телефон. Как она нас достала!
- Пожалуйтесь старшей по подъезду, проведите собрание, объясните бабуле законы. Она ненормальная.
- Она старшая по подъезду! – усмехнулась Светлана, сворачивая коляской на площадку. – Самопровозглашённая, назначенная навечно сама собою. Весь подъезд её шарахается, никто не общается, но здороваются, обязательно, иначе в чате так облает - полгода не отмыться.
- Жесть, конечно, не дай бог таких соседей.
****
Анна Семёновна всем старушкам у соседних подъездов пожаловалась, до чего её довели дети и безмозглые, молодые мамаши: хотела в полицию идти, заявление писать. Никто ей не поддакивал, не сочувствовал, некоторые даже не слушали, особенно те, кто живёт здесь не одно десятилетие. Все знали ослиное упрямство Анны Семёновны, вспыльчивый характер и острый язык.
Она уходила, а долгожители подъездов шептались.
- Корней к ней не приезжает лет десять уже.
- А кто это?
- Сын.
- Да вы что? – с глубоким сожалением качали головами женщины, непонятно кого жалея, сына или мать.
- Внуков у неё двое, большие уже. От бабушки отреклись и забыли.
- Ай, ай, ай. Как жалко.
Повздыхали и забыли. Даже Светлана после разговора с мужем за ужином забыла сегодняшнюю неприятную сцену у подъезда.
Платон продолжал мотаться по двору на самокате или велосипеде, и другие дети заезжали во двор, играли у 1-го подъезда, у второго, у любого. Никто не выходил и не ругал их, не грозился поколотить скалкой, не прогонял на проезжую часть или к своим подъездам, даже Анна Семёновна. Она вообще как-то затихла, перестала выходить. Наверное, перенервничала тогда, позже осознала, была неправа, стыдно показаться перед соседями.
Прошло несколько дней.
Первый подъезд, второй этаж, квартира №5, час ночи. Звонок в дверь: долгий, протяжный, громкий как бой курантов на Спасской башне.
- Игорь, - толкала мужа Светлана, - Игорь, пойди открой.
- Это не к нам, - отворачивался в темноте муж.
- Игорь, иди открой.
- У-у-у, - мычал супруг и зарывал голову в подушку.
Света встала, накинула халат, включила свет, вышла в прихожую, посмотрела в дверной глазок – никого. Постояла немного, пошла спать. Через несколько минут опять звонок в дверь.
- Ну, я им сейчас устрою! – подскочил Игорь, шаря голыми ногами по полу в поисках тапок. В трусах и тапочках, он пошёл проверять, кто же там? В такое время. Вскоре вернулся – никого.
- Странно, - удивлялся он, - никого. Я вышел, проверил лестничную клетку, наверх посмотрел. Никого.
- Игорь, просто выключи звонок, наверное, замыкание, какое-то. И, давай спать, а то сынок проснётся и тогда точно до утра не сомкнём глаз.
Муж снова убежал в другую комнату, вернулся и нырнул под одеяло, мгновенно отрубился, а Света лежала и думала: о детях во дворе, о гонках на велосипедах, вспоминала своё звонкое детство, что они только не вытворяли.
****
- Добрый день, Анна Семёновна, - обратилась Света к соседке на следующий день, выезжая на утреннюю прогулку с сыном. – Как здоровье?
Главная по подъезду оторвалась от клумбы, в недоумении посмотрела на счастливую, выспавшуюся Светлану.
- Здравствуй. Жива ещё, куда мне деваться, кто будет за подъездом присматривать, если не я?
- Дай бог вам здоровья, Анна Семёновна, - пожелала Света соседке и проплыла мимо неё с коляской. - А за подъезд не переживайте, камеры же установили неделю назад, у входа в подъезд и на этажах. Забыли? Теперь каждого дневного и ночного хулигана можно быстро опознать и найти.
Старуха поглядела ей вслед и принялась за цветочки в колёсах. Жаль, сегодня их опять помнёт эта недоразвитая, дворовая мелюзга своими мячами. Бесполезно старшая по подъезду старается, никому это не надо.
Конец. Спасибо за внимание.