Автор Артём Артёмов
Первые дни СВО. Донецкая область, первые освобождённые посёлки. Никто ещё толком не понимает ситуацию, непонятно толком отношение местных, в домах которых на постое несколько лет стояли солдаты ВСУ.
Всё новое. Ощущение, что попал на другую планету, или точнее - на тёмную сторону Луны. Все восемь лет мы, как Королёв, посылали зонды и спутники, чтобы хоть как-то прикоснуться к её скрытой стороне. Многие не долетели, а приземлившиеся передавали нам на Землю крохотные килобайты информации и разведданных, из которых мы пытались сложить картинку.
И вот скрытая от нас земля освобождена. Мы, как космические первопроходцы, ступили на покрытые грязью дороги, разглядывали вывески на украинском, здоровались с точно такими же, как мы людьми, отделёнными от нас глухой стеной линии разграничения. Всё как будто такое же, но всё-таки другое.
Днём, погружённые в дела, мы поздно озадачились вопросом собственного ночлега. Помог водитель: он уже вовсю общался с местными жителями, угощая их сигаретами, и на вопрос о ночёвке одна женщина взялась проводить нас в дом, чьи хозяева уехали к родственникам в центральную Украину.
В темноте, сквозь пропитанный влагой холодный воздух, мы добрались до небольшого домика с разрушенным забором. Внутри было ещё холоднее, но в целом аккуратно - сервант со старой посудой, ковёр на стене, на нём же пара фотографий хозяев в молодости. Кроватей аккурат хватало на всех. Женщина принесла полведра угля. И через час от печки робко потянуло теплом, недостаточным для комфорта, но ощутимым после февральского промозглого вечера.
Что-то поели, немного выпили, бросили жребий, кто и когда дежурит. На улице темно, хоть глаз выколи. Село замерло, боясь потревожить военную ночь, только собаки иногда лаяли где-то вдали. Огромными хлопьями повалил снег, и стало холоднее, но лучше видно.
После дежурства в спальник с головой, на старом диване в прихожей. Остывший дом никак не хотел прогреваться, изо рта шёл пар. А к двум часам ночи закончился уголь. Домашний термометр, сумевший доползти до 7 градусов тепла, почти моментально опустился до минус 5. Температура и давление в шлюзах выровнены - выходи, не бойся, планета Железяка ждёт тебя...
Потом было много таких домов. Заходишь, бегло оглядев чужую, покинутую жизнь, кидаешь рюкзак на старую, с панцирной сеткой кровать, и всё - дома. Где рюкзак, там и дом.
На Запорожье прошлым летом, в самый зной, останавливались в маленьких выбеленных хатках, пропитанных чужим запахом. Не снимая пыльную форму, умыться из бутылки и вытянуть ноги на кровати из прошлого века - вот счастье. Автомат возле тумбочки, пистолет под подушкой, рваные и чуткие сны, навеянные усталостью, тревогой и чужими мыслями, пропитавшими собой подушку из гусиного пуха. А утром, умывшись и позавтракав тушёнкой и хлебом, идешь дальше, вслед за войной.
Дороги войны чередуются короткими остановками. Каждый такой полустанок на некоторое время становится домом. Не родным и не уютным, но всё-таки домом. В каждом застаёшь остатки прошлой жизни, которую дорисовываешь из деталей - свадебная пожелтевшая фотография, детский велосипед в коридоре, набор посуды для торжеств. В каждый входишь гостем, а выходишь уже в доску своим, оставив всё так, как и было, сроднившись с ветхой избой общей тайной ночи.
Все дороги когда-то заканчиваются, приводя к счастью или тупику. Так пел Высоцкий: «Коридоры кончаются стенкой, а туннели выводят на свет». Закончится и эта. И люди вернутся в свои дома, а разрушенные восстановят. Павших похоронят, а живые вскоре забудут...
https://russlovo.today/rubricator/Literaturnaya-stranica/soldatskij-dom