Дмитрий Николаевич Постников уже не первый год возглавлял особый отдел в Центре Психологических Исследований. Вообще он был человеком весьма загадочным, никто не знал, откуда он появился, где и в каком звании раньше служил. Просто был как бы «спущен сверху», а биографию засекретили, как это часто бывает в закрытых учреждениях.
Вместе с тем он держался с коллегами просто, совсем не как «небожитель». Все вопросы предпочитал решать коллегиально, без обычного для офицера такого ранга диктаторского размаха. Более того, он не вмешивался в работу отдела без особых на то причин, больше предпочитая давать советы, нежели отдавать приказы.
Да и застать его на рабочем месте было довольно сложно – все время какие-то важные встречи и командировки. Но когда возникала необходимость, он волшебным образом появлялся, будто все это время прятался за дверью и наблюдал, как его отдел справляется с работой в его отсутствие.
Его появление в ЦПИ было всегда неожиданным, никто и никогда не видел его подъезжающим к офису. Но он каким-то невероятным образом возникал непосредственно в своем кабинете. В общем, что и говорить — тайный агент, гений маскировки, магистр волшебных практик.
Кроме всего перечисленного, он снискал себе уважение коллектива еще и тем, что, сменив ушедшего на пенсию Холодова, оставил весь состав отдела неприкосновенным. А Быстрова и Гуревича даже повысил в должности и взял на работу ещё одного гипнолога. Таким образом, он всем показал, что высоко ценит психолого-аналитический сектор и его основателей.
Быстров с Гуревичем действительно стояли у самых истоков. Ещё в бытность КГБ СССР было решено создать специальный отдел аналитики и прикладной психологии. Разумеется, отдел засекретили. Официально Центр, как и было заявлено, занимался подготовкой психологов, но для решения каких задач, не разглашалось.
Собственно Быстров по сути и был руководителем Центра, а Постников лишь консультировал, хотя официально все было наоборот. Поэтому Александр Ефимович смело подключил своих специалистов в помощь Ефиму. Он был уверен, что Дмитрий Николаевич не стал бы возражать.
* * *
Связь восстановилась быстро, Ефим смог перезвонить Эльвире и попытался её успокоить. Хотя успокоить перепуганную женщину - это то ещё искусство. Пришлось срочно подъехать к ней и проводить до самого дома, отгоняя всех подозрительных субъектов азиатской наружности.
Затем он позвонил отцу. Ему и самому показался очень подозрительным этот внезапный технический сбой. Он каким-то чудеснейшим образом совпал с их беседой и возможным поворотом в ходе следствия. Ефим даже подумал, что это отец решил подключить свою аппаратуру.
— Папа, привет! Ты не в курсе, что происходит со связью? У меня в кабинете одновременно зависла вся техника от телефонов до компьютеров. И это как раз в тот момент, когда я разговаривал со свидетелем.
— Нет-нет, это точно не от меня исходило. Да сейчас, когда стоит такая жара, даже у людей мозги плавятся и зависают, — засмеялся он в ответ. Но потом, неожиданно сменив тон, тихо произнёс: — Кстати, ты не мог бы прямо сейчас заехать ко мне на работу, мы с мамой в суматохе забыли кое-что вам передать. Пропуск я тебе заказал.
Ефим догадался, что отец хочет сообщить что-то важное, о чём по телефону говорить не желательно и не медля ни минуты, поехал. Отец никогда просто так не приглашал к себе на работу.
Всего несколько раз в жизни Фиме довелось побывать в этом загадочном ЦПИ. Хотя Александр Ефимович очень мечтал, чтобы сын работал вместе с ним, но тому работа в полиции казалась более динамичной и увлекательной. Ну и конечно, Ленка, любовь всей его жизни, работала там. Это помогало чаще видеться, работая практически рядом.
От прошлых посещений остались лишь смутные воспоминания, поэтому войдя в огромный холл Центра, Ефим растерянно закрутил головой, тщетно пытаясь сообразить, хотя бы в какую сторону надо двигаться.
—Я к Александру Ефимовичу Быстрову, — обратился он к вахтеру.
Тот пробежал глазами по журналу, где отмечались все сотрудники и посетители Центра, и ответил:
— А его сейчас тут нет, он, возможно, на внутренней территории. Вон там, у тех дверей КПП, только туда пропуск нужен.
— Да, я знаю, он мне заказал. Спасибо.
Ефим подошёл к дежурному офицеру на КПП и назвал себя.
— Да, вас ожидают. Удостоверение покажите, пожалуйста.
Офицер был широкоплеч и высок, его гладко выбритое лицо, как скала над обрывом, нависало над посетителем, излучая непоколебимую уверенность и абсолютную отстранённость. Внимательно изучив предъявленный документ, он сделал запись в толстенном журнале и твердым голосом, будто отдавал приказ, сказал:
— Все телефоны, планшеты и личное оружие необходимо сдать — таковы у нас правила.
— Да-да, конечно… я знаю, — Ефим улыбнулся и стал выгребать содержимое карманов.
Офицер смотрел на него изучающим взглядом, будто пытался прочитать его мысли. «Ну, прямо, как отец!» — подумал Ефим— «Они тут все, что ли, мысли читают?»
Отец в очередной раз внимательно выслушал рассказ о сбое в сети. При этом периодически кивал головой, будто с чем-то соглашался. Ефима это вывело из себя. Он устало вздохнул и раздраженно замотал головой, потом будто топором вырубая каждое слово, медленно произнёс:
— Зачем я тебе по тридцать раз это рассказываю? Ты же и так всё отлично знаешь! Или ты пытаешься поймать меня на вранье?
— Ну, не обижайся… кое-какие нюансы, ты можешь невольно забыть, зато твои моментальные эмоции и визуальные картинки мимо меня не пройдут. А у человека в голове может быть такое, о чём он и сам толком не знает.
— Конечно! Вы здесь все экстрасенсы, потому и засекречены. — Ефим развёл руками, подчёркивая беззащитность обычного человека перед телепатом.
— Нет, не все. Таких, как я, называют сканерами, но научить этому нельзя. Зато можно научить многому другому, что поможет достичь аналогичных результатов. — Александр Ефимович улыбнулся в знак примирения, а затем продолжил. — Да, вот для чего я тебя позвал. Я думаю, что, скорее всего, вам установили шпионскую программу на все ваши гаджеты. И теперь за вами следят.
— Так не вопрос, эту программу можно легко убрать, у нас есть специалисты достаточной для этого квалификации…
— Ни в коем случае! Любое воздействие на такую программу моментально будет обнаружено, а смысл-то как раз в том, чтобы убедить их в обратном! Вот тебе телефон для связи со мной, у нас свой оператор. Связь защищена. Конечно, взломать можно любую защиту, но на это уйдет много времени, а это не их случай. Они, как всегда, торопятся.
— Так… ты что… знаешь кто это?
— Предполагаю. Я думаю, не нужно тебе объяснять, что и по этому телефону надо звонить, находясь на почтительном расстоянии от любых гаджетов с установленной шпионской программой: все камеры и микрофоны следят за вами. В крайнем случае, пиши сообщения.
* * *
Каждый человек мечтает о таком месте, где он мог бы спокойно уединиться и поразмышлять. У Александра Ефимовича таким излюбленным местом был лес, который начинался сразу за территорией центра. Секретный статус ЦПИ способствовал тому, что небольшая его часть была отгорожена от внешнего мира.
Тут по утрам проводились физкультурные мероприятия для находящихся на казарменном положении военных, а в свободное время сюда шли любители, просто побродить по лесу группой или в одиночку, подумать о «вечном» или поспорить на философские темы.
Когда человек остаётся наедине с природой, она заставляет его размышлять о всяких вещах, вечно ускользающих в быстром потоке его короткой жизни. Вот и теперь, проходя уже в тысячный раз мимо муравейника, Быстров вдруг задумался:
«Интересно, а как муравей воспринимает человека? Скорее, никак. Человек слишком большой, чтобы муравей смог его увидеть. Он видит только то, что вблизи, что способно охватить его зрение и что в силах осмыслить его мозг. Поэтому, чтобы они смогли понять друг друга, человеку надо стать похожим на него. Таким же маленьким, с такими же маленькими муравьиными мозгами».
Его фантазии были прерваны криком, вспорхнувшей с дерева птицы. Хлопая крыльями, она взлетела в небо, словно приглашая его за собой в бездонную синеву. И он, тотчас отвлёкшись от муравьиной кучи, устремил свои мысли в глубины космического пространства.
«Вот также и мы не способны увидеть и осмыслить то, что находится за пределами нашего сознания и нашей науки. И чтобы достичь понимания, Боги снисходят до нас, приобретая на время привычное для нас обличие».
* * *
Вечность, Бог знает зачем, создала систему, где всё ограничено формой, размером и временем. Тут всё непрерывно движется от одного полюса к другому, заставляя систему ритмично пульсировать: разрушение сменяется восстановлением, восстановление – разрушением. Таким образом, система сама себя обновляет — этакий генератор материального мира.
Она не совершенна по определению и в некоторых ситуациях нуждается во внешнем управлении. А для этого необходимо точно понять её логистику, снизойти до состояния ограниченности её системных параметров.
Для этого Вечность разделилась на группу виртуальных физических объектов, придав им соответствующие свойства. Мысли приобрели форму слов, чтобы смоделировать дискуссию белковых созданий. Так было проще понять, как система должна действовать в дальнейшем.
Су Прима обратился к Дэну Постеру:
— В некоторых точках вновь возникла напряжённость, способная нарушить бесперебойную работу конструкции.
— Да, в белковой среде уже началась работа по выявлению причин, которые могут привести к сбою системы. Всё как обычно — одна из популяций желает поглотить другую, прежде чем это произойдёт естественным путём,— начал докладывать Дэн.
— Опять это происходит в тех же точках, что и раньше! Неужели невозможно окончательно всё урегулировать и положить конец этому беспределу?
— Я бы сказал, это не повторный конфликт, а продолжение предыдущего. Но я уже взял ситуацию под свой контроль. Нет сомнений в положительном его разрешении, необходимо только добавить недостающие детали.
— А что твой Центр? Готов ли он к скорым изменениям. Будет ли его работа достаточно эффективна в плане защиты популяции?
— Да, Прима, я расставил подходящих людей на ключевые посты и они всё делают по нашему плану. Скоро все подразделения достигнут необходимого уровня квалификации и контакт с Содружеством станет возможным.
Весь диалог был похож на чтение пьесы по ролям одним актёром, который давно знал её наизусть. Но было очень важно всё сформулировать согласно логике физического мира.
* * *
Звук медленно выплывал из бесконечного океана мертвой тишины, набирая громкость и постепенно приобретая очертания. Словно ты движешься по горбатой дороге к далёкой сопке, но кажется, что это сопка сама надвигается на тебя, буквально на глазах вырастая до гигантских размеров и нависая над тобой.
Постепенно звук стал более различим и превратился в оживший минорный аккорд, в котором звуки медленно переливались, создавая трагическую мелодию. Но в этой печальной музыке, как ни странно, ощущалось величие, словно ты прикасался к некому Абсолюту, словно тебе открывалась какая-то Тайная Истина. Этот щемящий душу поток звуков поднимал тебя так высоко в небо, что над зеленой сопкой тебе открывалась картина, которую ты прежде никак не мог увидеть.
«Но почему величие в печали, а не в радости?» — подумал сквозь сон Ефим.
— Радуется тот, кто мало знает! — ответил ему чей-то очень знакомый голос и продолжил: — Радость – лишь отдых для Души, в то время, как основное её предназначение — печаль. Вот и тебя одолевает беспокойство, и сердце твоё рвётся на части в думах о спасении родной планеты.
Ефим вдруг понял, что это его собственный голос. Он тут же проснулся и сел на кровати, стиснув голову руками, будто пытался удержать мысли, пока они не растворились в угасающем сне. Так устроена психология человека — представителя материального мира, ему непременно надо осознать, что же привело его к такому парадоксальному сюжету. И поэтому, шаг за шагом, он пытается отследить угасающую логическую цепочку предыдущих событий.
Да, отец не только передал ему мобильный телефон с защищённой связью, он ещё устроил ему потрясающую встречу, которая заставила взглянуть на мир совсем под другим углом:
— Фима, конечно телефон вещь очень важная. Но… но я хочу показать тебе… — он слегка замялся, не зная как точнее сформулировать свою мысль, — человека,— тут он опять сделал паузу, словно взвешивал правильность своих слов, — человека, который изменит твоё отношение к недавним событиям.
Они вышли из главного корпуса ЦПИ во внутренний двор, в так называемую «закрытую зону», где было много типовых двухэтажных строений. Когда они подходили к одному из них, отец спросил:
— А хотел бы ты лично познакомиться с кем- либо из писателей-фантастов? Я помню, ты в детстве просто обожал читать фантастику.
— Ну, почему нет? Ещё как хотел бы, только я не понимаю, какое это имеет отношение к моему расследованию.
— Ну, когда увидишь, сразу всё поймёшь. Позолотин снимал свой фильм по мотивам романа писателя Эмиля Чугоси…
— Так он же то ли японец, то ли китаец. Или мы что, сейчас телепортируемся в страну восходящего Солнца? — засмеялся Ефим.
— Нет, он сейчас как раз здесь. И Эмиль Чугоси это, разумеется, творческий псевдоним. Хотя… ну, сам увидишь…
— Пап, ты меня просто заинтриговал! Поможет ли это следствию, я не знаю, но в любом случае большое тебе спасибо!
Отец приложил к электронному замку свой жетон, дверь открылась, и они вошли в помещение. Тут всё было, как в роскошном средневековом замке — комфортно и просторно, полы были покрыты плиткой под мрамор, а в холле у стены возвышался огромный камин, выполненный в готическом стиле.
Что сразу бросалось в глаза, так это то, что все окна были закрыты плотными тёмными шторами. И, несмотря на солнечный летний день, тут всё было, как в каком-то загадочном тёмном мире.
Они подошли к массивной двери, отделанной «под дерево» с позолоченной ручкой необычной формы. По всей видимости, это был кабинет.
— Мы пришли! — сказал Александр Ефимович, приложив ладонь к сканеру.
— О, проходите-проходите, милости прошу! — ответили на чистом русском языке без малейшего акцента.
В просторном кабинете не было ни одного окна, как будто его обитатель не переносил дневного света. Зато висела огромная картина размером чуть ли не во всю стену. На ней красовался странный, явно не земной пейзаж: море темно-зелёное цвета, чёрные горы вдалеке, и хмурые рваные облака, такие же зелёные, как и море. И над всей этой красотой, словно бдительный страж, висел огромный диск планеты – спутника.
По углам кабинета тускло мерцали светильники, наполняя пространство мягким изумрудным светом. И в этом полумраке за огромным столом сидел лысый здоровяк в чёрном кимоно, расшитым золотыми иероглифами. Когда он поднял свою голову, чтобы поприветствовать вошедших гостей, мощная волна адреналина, словно кипятком, ошпарила Ефима от самой макушки до пяток.
Из загадочного полумрака на них смотрел «человек азиатской внешности» с большими жёлтыми кошачьими глазами.
