В конце 19 века в Европе и России появился интерес к японскому искусству: прежде закрытая азиатская страна решила показать себя миру: в частности, открыла свои порты для иностранцев. Японскую гравюру стали коллекционировать художники и преподаватели, чтобы расширить свои представления о современном искусстве и заимствовать некоторые приемы. Давайте посмотрим, на какие японские образцы ориентировались русские художники.
Иван Билибин «Сказка о царе Салтане» и Кацусика Хокусай «Большая волна в Канагаве»
Россия: Иван Билибин известен в первую очередь как блестящий иллюстратор русских сказок: он оформлял «Василису Прекрасную», «Царевну-лягушку», «Белую уточку», «Марью Моревну» и другие истории. Тем интереснее, что для создания некоторых элементов он использовал зарубежные образцы, например в «Сказке о царе Салтане» обыграл работу Кацусики Хокусая. Билибин мог познакомиться с его гравюрами в Мюнхене в 1898 году — тогда он два месяца учился в мастерской у Антона Ашбе, или в России — коллекционированием работ японских мастеров активно занимался моряк, художник-акварелист Сергей Китаев.
Япония: «Большая волна в Канагаве» получила огромную популярность за пределами Азии, до сих пор ее активно печатают на блокнотах, кружках, сумках и постерах. Даже сам Хокусай не ожидал такого успеха — на момент создания работы ему было уже 70 лет. «Волна» входит в серию «Тридцать шесть видов Фудзи» и относится к типу укиё-э — светских недорогих гравюр, которые вешали у себя в домах городские жители.
Анна Остроумова-Лебедева «Аллея в Царском» и Утагава Хиросигэ «53 станции Токайдо»
Россия: Анна Остроумова-Лебедева в 1898–1899 годах работала в Париже, в мастерской Джеймса Уистлера. Он одним из первых европейских художников внес в свое творчество тонкость и необыкновенную изысканность японской культуры. Однажды под впечатлением от азиатских мастеров художница создала пейзаж «Мыс Фиолент» в стиле Утагавы Хиросигэ, но не подписала его. Современники — Александр Бенуа, Константин Сомов и Лев Бакст — приняли гравюру за японский оригинал.
Япония: Утагава Хиросигэ — один из последних представителей светской гравюры укиё-э. После его смерти постепенно начался закат этого направления, связанный с проникновением западных тенденций в японское искусство. Цикл «53 станции Токайдо» был популярен в Японии не только из-за красивых видов, но и из-за низкой стоимости — за гравюру просили столько же, сколько за тарелку супа. За пределами страны цикл также пользовался спросом, например изображения были в коллекции у Ван Гога.
Лев Бакст «Бабочка» и Утагава Куниёси «Женщина с горячим саке»
Россия: Лев Бакст — сценограф и иллюстратор, активно сотрудничал с Сергеем Дягилевым и его «Русскими сезонами». Костюмы художника так современно переосмысляли античные и восточные мотивы, что спровоцировали в Европе моду на тюрбаны, шаровары, кимоно и орнаменты. Бакст видел репродукции японских гравюр в журналах, которые привозил из-за рубежа, и признавался, что находил там такие вещи, что ему было «просто больно раскрыть свои альбомы, чтобы не пасть духом».
Япония: Сегодня Утагава Куниёси многим знаком по очаровательным изображениям кошек, однако в его арсенале есть и самураи, и национальные герои, и воспитательная серия для домохозяек. А еще серия «Хризантемы в современном стиле» — с женщинами в красочных нарядах. Яркие цвета и обилие деталей — визитная карточка мастера.
Василий Верещагин «Японка» и Утагава Куниёси «Принцесса Тюдзё»
Россия: Мало кто из русских художников бывал в Японии. Василий Верещагин мечтал о таком путешествии с юношества. Окончательным толчком к поездке стали рассказы художника Евгения Лансере — он съездил туда в 1902 году и щедро делился впечатлениями с современниками. Итогом путешествия Верещагина в 1903 году стала японская серия живописных этюдов, посвященных обыденной жизни страны. На следующий год он снова отправился на Дальний Восток для участия в русско-японской войне и погиб при взрыве корабля в Порт-Артуре.
Япония: Радугой над водопадом любуется принцесса Тюдзё. Она была дочерью придворного, не понравилась мачехе, та отправила девушку в горы на верную смерть, но на помощь пришли монахини: судьба, вызывающая в памяти сказки о Золушке и Белоснежке. Не случайно много внимания Утагава Куниёси уделял нарядам: он родился в семье красильщика шелка, поэтому знал о сложностях производства красивой одежды и о ее высокой стоимости.
Михаил Демидов «Девушка у зеркала» и Китагава Утамаро «Красавица перед зеркалом»
Россия: Про портретиста начала 20 века Михаила Демидова говорили, что в Москве он мог бы стать одним из самых модных художников. Но он был слишком привязан к родной Вятке, поэтому от переезда отказался. Его работы — комплиментарные, стильные, живые, жизнерадостные, с оригинальной композицией. Лидия Агалакова — ученица художника — вспоминала, что картину писали у Демидова дома. Была весна, комнату наполнял яркий солнечный свет, мастер с удовольствием рассказывал о своей жизни. Он хотел передать это настроение и в работе — весенней и жизнерадостной.
Япония: Китагава Утамаро много изображал японских женщин, в частности в жанре бидзинга — «картин красавиц». Внешность моделей часто показана обобщенно, главная задача — передать внутреннее состояние героини, ее эмоциональный настрой. Гравюры Утамаро часто были дорогостоящими из-за золотого или серебристого фона. «Красавица перед зеркалом» интересна еще и динамичным кадрированием: женщина показана одновременно с двух сторон — со спины и в отражении в зеркале.
Сергей Эйзенштейн «Иван Грозный» и Китагава Утамаро «Чайный дом Мацухигасия»
Россия: Сергей Эйзенштейн учился у японских художников максимальной поэтизации и выразительности кадра при минимальном наборе средств. Работа «Чайный дом Мацухигасия» висела у режиссера в спальне. На ней изображены всего два персонажа на террасе, но сложный ракурс и драматичное освещение создают необычный эффект — словно тень господствует над человеком. Этот прием Эйзенштейн использовал в картине «Иван Грозный».
Япония: Китагава Утамаро не боялся неожиданных решений — погрудного изображения фигур, их необычных поворотов, резких светотеневых эффектов. Он мог умело совмещать разные жанры: в «Чайном доме» сочетаются элементы бытовой сценки, портрета и пейзажа. Но при этом композиция не перегружена деталями, она остается выразительной и лаконичной.
Еще больше узнать о восточной культуре можно на III Международном Тихоокеанском театральном фестивале, который пройдет с 20 сентября по 6 октября во Владивостоке при поддержке ВТБ. В программе — хореографическая постановка по мотивам шедевра китайской живописи «Горы и воды на тысячу ли», спектакль «Друзья» по пьесе японского авангардиста Кобо Абэ и другие проекты из Китая, Аргентины, Индии, Беларуси, России.