Как создатель практической космонавтики провел 8 месяцев на колымском прииске
Сергей Королёв, родившийся 12 января 1906 года, — это человек, стоящий у истоков советской ракетной и космической технологий. Он организовал запуск первого искусственного спутника Земли и первого космонавта Юрия Гагарина. Однако история его успеха была полна трагических поворотов, один из которых надолго закинул его на колымский прииск в качестве лагерного зэка.
Арест
Сергей Королёв был арестован 27 июня 1938 года по обвинению во вредительстве, после ареста других работников Реактивного института. 25 сентября 1938 года Королёв был включен в список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР. В списке он шел по первой (расстрельной) категории, список был завизирован Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Кагановичем.
Королёв был осужден Военной Коллегией Верховного Суда СССР 27 сентября 1938 года, обвинение: ст. 58-7, 11. Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет поражения в правах. Сергей Королёв прошел Бутырку в Москве, пересыльную тюрьму в Новочеркасске. 21 апреля 1939 года попал на Колыму, где находился на золотом прииске Мальдяк Западного горнопромышленного управления и был занят на так называемых "общих работах".
Пять тысяч заключенных погрузили в трюмы теплохода "Дальстрой". Дорога к месту назначения была ужасной: семь дней невыносимой липкой духоты и нечистот под ногами, холода, голода и сырости. "Дальстрой" пришел в Магадан. Заключенных накормили, отвели в баню, выдали новую одежду: майка, трусы, портянки, ватные штаны, гимнастерка, бушлат, шапка-ушанка и валенки. И снова пересыльная тюрьма. Через несколько дней Королёва и других заключенных усадили в грузовик ЗИС-5 с крепкой фанерной будкой в кузове. Конвоир сел в кабину к водителю — о зэках можно не волноваться, им некуда бежать, кругом тайга. Четыре дня ехали по тракту: "Мякит — Оротукан — Дебин — Ягодное — Бурхала — Сусуман — Берелех". У Берелеха свернули направо. Королёва привезли на прииск Мальдяк.
Жизнь на прииске
Освоение прииска "Мальдяк" началось в 1937 году, когда здесь нашли большое месторождение золота. К 1939 году это место стало типичным колымским горняцким поселком с деревянными домами для вольнонаемных работников и лагерем для заключенных.
По воспоминаниям бывшего узника Мальдяка генерала Горбатова, прибывшего туда почти одновременно с Сергеем Королёвым: "В лагере, огороженном колючей проволокой, было 10 больших, санитарного образца двойных палаток, каждая на 50-60 заключенных. Кроме того, были деревянные хозяйственные постройки: столовая, кладовые, сторожка, а за проволокой — деревянные казармы для охраны и там же шахты и две бутары — сооружения для промывки грунта. Нас пересчитали, завели за проволоку.
Первый раз за пять суток дали горячую пищу. В нашем лагере было около 400 осужденных по 58 статье и до 50-ти "уркаганов", закоренелых преступников, на совести которых была не одна судимость, а у некоторых по нескольку, даже по восьми ограблений с убийством. Именно из них и ставились старшие над нами.
Вечную мерзлоту бурили отбойными молотками, а там, где даже так с ней не удавалось справиться, закладывали аммонал и взрывали. Руду вывозили на тачках или несли в коробах на лямках. Заключенных поднимали в четыре утра, на завтрак давали кусочек селедки, двести граммов хлеба и чай. Золото добывали в километре от лагеря. На обед зэки получали миску баланды с перловкой, немного каши и триста граммов хлеба".
Люди, попавшие на "Мальдяк", реагировали по-разному. Некоторые старались объединиться и поддерживать друг друга, другие же замыкались в себе, уверенные, что просто стали жертвами ошибки, и продолжали верить в Сталина и партию. Но среди них существовал и мир уголовников, действующий по своим собственным жестким законам, где правили только сильнейшие.
За два дня до прибытия Королёва на прииск, 1 августа 1939 года, было подписано специальное распоряжение о выполнении плана по добыче. "Мальдяк" пользовался хорошей репутацией: там ежедневно добывали несколько килограммов золота, и план действительно выполнялся.
Но какой ценой? Наталия Королёва — дочь Сергея Королева поделилась воспоминаниями: "Заключенных поднимали в шесть часов утра и после скудного завтрака, колонной, шеренгами по пять человек, под конвоем вооруженной охраны — один конвоир впереди, два сзади — отправляли на работу. Несколько заключенных разводили костер, у которого можно было греться во время коротких перерывов. Работали без выходных по двенадцать часов в сутки. С 13 до 14 часов был перерыв на обед. Посудой служили жестяные миски и кружки алюминиевые или сделанные из консервных банок. Пища была скудной — болтушка на муке, вареная селедка, каша, чай. Хлеба не хватало. Его давали сразу на весь день по килограмму на человека, если бригада выполняла план, и по 600 граммов, если не выполняла. На ужин приходилось около 200 граммов каши без масла и чай с двумя кусками сахара".
Работа заключенных на прииске "Мальдяк" заключалась в добыче грунта на глубине 30-40 метров для поиска золота. Делали это вручную, что в условиях вечной мерзлоты требовало немалых усилий. Грунт, вытащенный лопатами, загружали в тачки, отвозили к подъемнику и поднимали на поверхность, а затем тачками подвозили к бутарам. Эта тяжелая работа в основном падала на "врагов народа". В то время как уголовники выполняли роли бригадиров, поваров и тех, кто контролировал работу.
Из-за нехватки еды и изнурительного труда люди быстро истощались и умирали. На любые жалобы заключенных лагерное начальство отвечало: «Вы отбываете наказание и обязаны работать. За вашу жизнь мы не отвечаем. Если вас не будет, мы найдем других».
Заключенные жили в брезентовых палатках размером 7 на 21 метров. Спали на двухъярусных нарах с матрасами из сухой травы. Вместо подушек использовали бушлаты — длинные телогрейки, которые часто были прожжены. Постельного белья не давали, только вафельные полотенца, а укрывались солдатскими одеялами.
Каждая палатка отапливалась печкой из железной бочки. Угля не было, поэтому заключенные использовали сухие ветки и стволы деревьев, которые приносили с окружающих сопок. Печка не защищала от холода, ведь морозы доходили до минус пятидесяти и даже минус шестидесяти градусов. На зиму стены палаток заваливали снегом, чтобы хоть как-то сохранить тепло.
Из одежды заключенным выдали ватные штаны и рукавицы, бушлаты, шапки-ушанки и валенки. Но в них мерзли ноги, так что некоторые делали из старых ватников "чуни" с подошвой из валенок. Они были теплее, но быстро изнашивались. Иногда на них надевали веревочные лапти. Баня в лагере не была предусмотрена, а в палатках висели рукомойники. Нательное белье не стирали, и заключенные часто страдали от вшей.
Наталия Королёва продолжает: "Политические жили вместе с уголовниками, которые всячески над ними издевались: отнимали "пайку", отбирали у вновь прибывших личную одежду и часто били. Такова была жизнь в лагере. При этом необходимо учитывать и моральное состояние политзаключенных. Безвинно осужденные, оторванные от любимой работы, родных и близких, эти люди были обречены на жалкое существование рабов, вынужденных подчиняться приказам грубых полуграмотных охранников и матерых преступников, почти без всякой надежды на избавление. Но ведь человеку свойственно надеяться на лучшее даже в, казалось бы, самых безвыходных ситуациях. Надеялся и мой отец".
С наступлением холодов работать и жить в лагере стало еще тяжелее. Постоянное недоедание и полное отсутствие каких-либо витаминов делали свое дело. Люди болели и умирали. Состав бригад периодически менялся. Из пятисот заключенных лагеря Мальдяк до весны дожили 100 человек.
"Мысль о том, как вырваться на волю, не давала отцу покоя. Самым опасным было затеряться в огромной людской массе, заброшенной за тысячи километров от столицы. Единственный шанс — еще и еще раз напоминать о себе. И 15 октября 1939 года отец пишет заявление Верховному прокурору СССР с просьбой снять с него тяжелые несправедливые обвинения и дать ему возможность продолжать работать над ракетными самолетами для укрепления обороноспособности страны. Копию этого заявления отец вложил в письмо бабушке, однако твердой уверенности в том, что оно будет отправлено и дойдет до адресата, у отца не было. Поэтому на всякий случай, он оставил себе черновик и, как выяснилось в дальнейшем, — не напрасно. Потому что из лагеря заявления и письма заключенных отправлялись в УСВИТЛ, где проходили цензуру, а затем, как правило, до адресатов не доходили. Предусмотрительно оставленный черновик отцу удалось переслать домой в Москву через освобожденного уголовника в январе 1940 года и только тогда он попал в Верховную прокуратуру", — делится воспоминаниями дочь Сергея Королёва.
Возвращение
В начале декабря 1938 года Сталин снял Ежова с поста наркома НКВД и назначил на его место Лаврентия Берию. В отличие от своих предшественников, Берия понимал, что любая неосторожность или ошибочные действия могут стоить ему жизни. Если Сталин решит остановить репрессии — значит, так и будет. Вождь интересуется военной техникой, но все специалисты, как правило, были либо расстреляны, либо отбывали срок в лагерях. Поэтому Берия решил вернуться к специалистам, таким как Королёв и другие инженеры, которые сидели в лагерях, ведь их опыт был очень ценен, особенно после успешной работы КБ "Внутренняя тюрьма" в Бутырках.
"В один из дней ноября 1939 года рано утром в палатку вошел конвоир, назвал отца, и, ничего не объясняя, приказал собираться. Отец рассказывал потом маме и бабушке, как это происходило, а они в свою очередь рассказали мне. В первый момент он подумал, что, очевидно, бригадир все-таки пожаловался начальству и его призывают к ответу. Не зная, что его ждет, он стал со всеми прощаться. Когда он подошел к лежавшему на нарах бригадиру, который в это время болел воспалением легких, тот велел отцу снять с себя старье и надеть его новый бушлат. Отец хотел отказаться, но урка сказал: "Возьми мой бушлат, а свой положи мне на ноги. Не надо лишних слов. Ты, инженер, хороший парень. Я тебя уважаю. Счастливо тебе". И пожал ему руку. После этого все решили, что коль бригадир так ведет себя, ничего плохого случиться не должно. Отец тоже воспрянул духом. Конвоир привел его к начальнику лагеря, который объявил ему о вызове в Москву. Отец вспоминал, что был потрясен этим известием. Его не забыли, его вызывают! Значит, появилась реальная возможность освобождения и возвращения к любимой работе и семье", — рассказала Наталия Королёва.
Королёв добирался до Магадана на машине под присмотром конвоира и очень переживал, что опоздает на последний пароход. Но, как назло, машина сломалась. Он пытался уговорить конвоира пойти пешком, но тот отказался, хотя и отпустил Королёва одного. Сергей Павлович всю ночь бродил по заснеженной дороге, сильно уставший и голодный, и думал, что не дойдет. В итоге он не успел на пароход — из-за того, что писарь не подготовил документы, судно "Индигирка" с 1064 заключенными ушло без него. В ужасную погоду пароход сбился с курса и наткнулся на камни. К сожалению, все заключенные погибли, потому что начальник конвоя запретил открывать люки.
"Заключенные, запертые в трюме, стучали в стальные люки, умоляя выпустить их, но бросившихся, было, на помощь матросов остановил начальник конвоя. Прибудь отец в Магадан на две недели раньше, он наверняка оказался бы в трюме "Индигирки". 13 декабря три японских судна с трудом смогли подойти к потерпевшему катастрофу кораблю и сняли пассажиров и команду. Однако заключенные в трюмах остались, и оказать им помощь можно было, лишь разрезав автогеном борт. Это было сделано только 16 декабря. Вырезав отверстие в борту парохода, спасатели увидели страшную картину — сотни замерзших или задохнувшихся людей, некоторые из которых перед смертью так вцепились в пароходные бимсы и шпангоуты, что их нельзя было оторвать. Удалось спасти только 28 человек, из которых один умер. Всего же было спасено 428 человек, в том числе 35 женщин и 22 ребенка, 741 пассажир и четыре члена экипажа погибли", — из воспоминаний дочери Сергея Королёва.
23 декабря 1939 года Королёв был на пароходе "Феликс Дзержинский", который отправлялся из бухты Нагаево во Владивосток. Хотя он держался на приисках, теперь, когда спасение было близко, его стала одолевать цинга. Он потерял четырнадцать зубов, сильно опух и едва передвигался. Начальник пересылки в Хабаровске отпустил его к докторше без конвоира — думал, что такой человек не сбежит. Врач обработала его раны, накормила и дала витамины.
В Москву Королёв приехал 2 марта 1940 года. Спустя четыре месяца его снова судили и приговорили к 8 годам заключения. Он попал в спецтюрьму НКВД, где под руководством заключённого Туполева активно работал над созданием бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2, а также разрабатывал проекты новых ракет.
В июле 1944 года Королёва досрочно освободили по личному указанию Сталина, хотя его судимость так и не была снята. В конце своей жизни он сказал, что хотел бы навестить Колыму и посмотреть, как она изменилась, но этого так и не удалось сделать. Сергей Павлович скончался 14 января 1966 года в Москве от сердечной недостаточности и был похоронен в Кремлёвской стене.