Анна сидела в своём кабинете на девятнадцатом этаже делового центра, методично перелистывая бумаги. Окна выходили на шумный проспект, который днём и ночью кипел жизнью. Машины, как послушные муравьи, сновали по улицам, яркие огни рекламы отражались в стеклянных фасадах зданий, и город казался безграничным. Анне всегда нравилась эта картина за окном. Она придавала ей ощущение уверенности и силы. Здесь, в своём офисе, она чувствовала себя защищённой от всех жизненных бурь.
Её жизнь была безупречно организована, каждый день расписан до минуты. Анна любила свою работу. Она была успешным адвокатом, и её имя звучало в залах судебных заседаний как вызов. Она привыкла выигрывать дела, привыкла к уважению и признанию. В её жизни не было места для случайностей и ошибок. Дисциплина, порядок и труд — вот три кита, на которых зиждилось её существование.
Но в этот вечер что-то пошло не так. Часы показывали половину десятого, когда на экране её телефона высветился неизвестный номер. Анна вздохнула. Обычно в это время она уже была дома, с чашкой чая и последними новостями, но сегодня работа задержала её. Она ответила коротко и сухо:
— Слушаю.
На другом конце раздался приглушённый голос. Мужчина представился врачом из городской больницы. Анна напряглась, чувствуя, как холодок страха медленно поднимается откуда-то из глубины её существа.
— Ваша сестра, Вера Михайловна... — голос врача дрожал, как будто он не раз сталкивался с подобными звонками, но каждый раз это было испытанием. — Не справилась с управлением... К сожалению, спасти её не удалось.
Анна молчала, крепче сжимая телефон. Мир, который она строила годами, внезапно рассыпался на мелкие осколки. Она словно потеряла опору, её сознание заполнилось шумом, и в этот момент её собственное отражение в зеркале кабинета показалось чужим. Она слышала слова врача, но они доходили до неё, как сквозь толщу воды. Вера... погибла?
Она помнила Веру ещё маленькой девочкой, с короткими светлыми кудрями и смеющимися глазами. Вера всегда была живой, порывистой, и Анне казалось, что она будет такой вечно. Они ссорились, как все сестры, но всегда мирились. Анна вспомнила их последний разговор — резкий, полный обид и недопонимания. Они не общались несколько лет, и в сердце Анны росла непрошеная боль, сожаление, которое теперь уже не исправить.
— Есть ещё кое-что, — прервал её мысли врач. — У Веры осталась дочь. Её зовут Маша. Мы искали ближайших родственников, и вышли на вас.
Слова прозвучали как приговор. Анна покачнулась и опустилась в кресло. Ей казалось, что ноги больше не держат её, что мир перестал подчиняться законам физики. Анна знала, что у Веры была дочь, но она никогда не видела её, не знала, что девочке уже шесть лет. Анна старалась не вмешиваться в жизнь сестры, думая, что это лучше для обеих, но сейчас её собственная отстранённость казалась ей жестокостью.
— Где она сейчас? — спросила Анна, стараясь придать голосу твёрдость, которой в тот момент не чувствовала.
— Её временно устроили в детский дом. Если вы согласны, вам могут передать её на попечение. Это ваше право как ближайшего родственника.
Анна замолчала. У неё не было ответа. В голове кружились мысли, и каждая пыталась вытеснить другую. Она видела перед собой пустоту, которой ещё не знала. Её жизнь, такая гладкая и предсказуемая, вдруг стала лабиринтом, из которого нет выхода.
— Я... Я приеду завтра, — сказала она наконец.
Она положила трубку и несколько минут просто сидела, глядя в окно, на огни ночного города, который теперь казался ей чужим.