Мгла. Всадник. Лес. Баллада Жуковского «Лесной царь» легко разворачивается в кинохоррор с образцовым саспенсом. Лесной дух наблюдает из-за ветвей, говорит-уговаривает, преследует и наконец – губит. Но зачем же ему понадобился человеческий ребенок? Этот вопрос выходит за рамки баллад Жуковского и Гете, задавая старт роману Борунтея ле Ноэля «Ольховый король».
Уже в названии автор обращается к Гете и Гердеру, работавшим с датской легендой о волшебном духе. Название немецкой баллады «Der Erlkönig» так и переводится: «Ольховый король» или же «Король эльфов», а в варианте Жуковского – «Лесной царь».
Однако текст начинается не с похищения ребенка и даже не с предыстории, а с самого начала – антропогонического мифа. Неторопливо, во всех деталях Борунтей ле Ноэль повествует, как в мире появились гномы и эльфы. Для этого он использует традиционные мифопоэтические конструкты: так, гномы возникли из антропоморфного первосущества – ожившей дочери Звездных детей, а эльфы от праотца Элла. Народ создается из некого материала: гномов ваяют из камня, эльф возникает из искры первого светила.
Образы гномов и эльфов позаимствованы из германо-скандинавского фольклора, их внешний вид и характер соответствуют собирательному представлению, принятому в фэнтези. Крепкие коренастые гномы живут в недрах горы и владеют кузнечным делом, страждут богатств и сражаются с драконом. Конечно, эти и другие детали напоминают канон, заданный Джоном Рональдом Руэлом Толкиным: «...горный народ не покидала мечта, что когда-нибудь они сами или их потомки смогут вернуться в родные места», – вспомним желание Торина отвоевать Одинокую Гору.
Эльфы, как водится, прекрасны и высокомерны, имеют магические способности и живут дольше остальных существ. Однако при описании этого народа автор отходит от толкиновской традиции. Если эльфы Толкина благородны и мудры, несмотря на высокомерие, то Борунтей ле Ноэль наделяет их такими чертами, как коварство, жажда власти и кровожадность. Жесткость эльфы демонстрируют не только когда отнимают у людей плодородные земли, но и когда уничтожают излишки урожая на глазах у умирающих от голода. В мифологии есть примеры, когда эльфы вредят людям, но все же истребление других народов в их цели обычно не входит. В то же время закрадывается противоречие: дочери Ольгерда изображены милосердными благородными девами, верными отцу, словом, такими эльфами, какими мы привыкли их видеть. Они проявляют жалость к брату-полукровке и в целом совсем не похожи на злобных собратьев-мучителей. Но ведь они не могли не знать о традиционном празднике уничтожения урожая. Значит ли это, что эльфам не чуждо милосердие? Есть ли отличия между темными и светлыми эльфами? Каких-то деталей в этой картине не хватает.
Представление о гномах и эльфах мы получаем не только из мифа, но также из исторической хроники. Первые две главы посвящены истории гномов, эльфов, людей и лесных целителей Вайстинари. Мы узнаем о взаимоотношениях народов и устройстве их государств: территориальном, политическом, экономическом, военном. Как образцовый хронист, Борунтей ле Ноэль приводит летопись событий: одни правители сменяют других, строятся козни, ведутся войны, происходят государственные перевороты. Причем это не сухое изложение фактов, а увлекательный рассказ о легендах, сражениях, борьбе за трон. Автору особенно удаются исторические портреты правителей и героев, следить за их судьбой действительно интересно. Однако формат хроники не предполагает подробного жизнеописания, поэтому читателю приходится смириться с тем, что полюбившегося героя скоро сменит другой персонаж.
Пожалуй, это один из недостатков исторической хроники. А как относятся к жанру крупные издательства? В блоге Юлии Селивановой, редактора издательство «Эксмо», читаем, что подобное введение в курс дел в начале романа или романного цикла часто встречается в рукописях: «автор выписывает немаленькую часть правил: это надо понимать так-то, расы это то и то, законы такие-то, это можно, это нельзя, у героев такие-то характеры и такие-то свойства». Юлия Селиванова отмечает, что раньше писатели «задавали правила» путем рассказывания истории, а подобные ремарки использовались лишь в пьесах, однако теперь авторы пользуются механиками настольных игр, а также игр в жанре РПГ, предлагая читателю руководство в начале текста. По мнению редактора, в этом есть как плюсы, так и минусы: «С одной стороны, удобно, с тобой заранее договариваются, возникает ощущение безопасности у читателя. С другой стороны, если ты заранее знаешь правила, нет ощущения новизны и удивления. Как если бы перед «Войной и миром» Толстой написал чек-лист своих героев».
Во время изучения исторической хроники Борунтея ле Ноэля возникает несколько литературных ассоциаций. Во-первых, нельзя не вспомнить «Сильмариллион» Толкина, представляющий собой сборник мифов и легенд Средиземья. Кстати, этот текст тоже начинается с космогонического мифа. Во-вторых, летопись интриг и династических войн отсылает нас к «Песне льда и пламени» Джорджа Мартина, не зря в романе «Ольховый король» мы встречаем слово «игра» подобно «игре престолов»: «Пока во дворце шла своя жесткая игра, дети Ольгерда, ускользнувшие из-под носа врага, тайком пробирались вглубь Лойтэфюрштантума». Однако есть и отличия – Джордж Мартин все же заключает хронику в истории, рассказанные разными персонажами.
Таким образом, Борунтей ле Ноэль опирается на традиции признанных фантастов и пытается создать свой мир. Нужно отдать ему должное – в роли демиурга писатель убедителен. Кирпичик за кирпичиком он выстраивает вселенную, которую любопытно изучать, в которой интересно находиться. Это добротный задел для эпического фэнтези, и надо отметить, что подробная историческая часть удается не всякому автору, так как требует кропотливой, вдумчивой работы. Стоит ожидать, что поклонники жанра встретят такой подход благосклонно.
Полную рецензию на книгу читайте на нашем портале
⠀
Автор статьи: Ксюша Вежбицкая – прозаик и публицист, автор толстых литературных журналов, лауреат конкурсов, финалист Международной молодежной премии «Восхождение», участник Школы критики в Ясной Поляне.
⠀