Долго ходила вокруг да около книги "Жизнеописание Михаила Булгакова" Мариэтты Чудаковой. Постоянно откладывала на потом знакомство с этим монументальным трудом из-за масштаба (более 800 страниц) и возможной сложности и, как выяснилось, очень зря. Книга не для быстрого чтения, но у меня ушло на нее примерно две недели. Параллельно с ней читала еще два художественных произведения, поэтому по времени результат неплохой, а все потому что оторваться от нее было практически невозможно.
Биография по крупицам
Чудакова провела огромную работу в изучении биографии Булгакова. Большая часть информации, которой мы сегодня располагаем о Михаиле Афанасьевиче, благодаря Мариэтте Омаровне.
Ее вклад в изучение наследия Булгакова невозможно переоценить. Чудакова, словно профессиональный детектив, распутывала сложные тайны, которые скрывались в затерянных личных дневниках, черновиках и воспоминаниях современников Булгакова. Она не ограничивалась лишь текстами и архивами, а всеми правдами и неправдами выходила на личное общение с теми, кто был близок с М. А. Например, с его третьей женой Еленой Сергеевной она провела 1,5 месяца.
Чудакова стремилась понять Булгакова через призму его взаимодействия с обществом, политическими условиями и культурными тенденциями того времени. Такое осмысление позволило ей выявить, как личные переживания писателя переплетались с более широкими историческими процессами, создавая уникальный контекст для его произведений, и это пожалуй самое интересное. Булгаков, несмотря на трудности, сумел трансформировать собственные страдания, опасения и мысли в своих произведениях, которые продолжают волновать нас с вами по сей день.
Она не просто восстановила историю о несчастливом писателе, но и показала его как человека, страдавшего от непонимания и вместе с тем ко всему готового ради искусства.
Творческая дорога в тупик
Чего только стоят бесконечные пертурбации с пьесой "Дни Турбиных", которые в итоге привели в 1930 году к личному звонку Сталина. Роковой звонок не изменил ситуацию, а наоборот осложнил. Гнобление прекратилось (временно), но признание и официальное положение в литературном мире так и не пришло. Этот поворот судьбы был неоднократно отрефлексирован М. А. Талантливый писатель получил разрешение творить, но при этом оставался "немым" для публики. Бесконечные ограничения в творчестве и запреты на выезд из страны мучили и доводили его до отчаяния.
Булгаков устал за свою литературную жизнь выслушивать суждения о своих сочинениях, особенно, почему их не могут напечатать или поставить. С какой-то невероятной жестокостью жизнь или судьба испытывала М. А. на прочность. Практически все пьесы писателя, не успев выйти, были сняты, а к середине 30-х годов театры отказались почти от всех его пьес. Некоторые театры требовали через суд вернуть аванс за пьесы, которые не прошли цензуру и прочие анализаторские комиссии.
К этому времени отчаяние Булгакова доходит до предела и он приходит к выводу, что выбор творческого пути — его главная ошибка в жизни.
Я похож на человека, который лезет по намыленному столбу только для того, чтобы его стаскивали за штаны вниз для потехи почтенной публики.
Творческая история "Мастер и Маргарита"
Этой теме посвящена отдельная глава. С особым интересом читала все, что касается создания и анализа одного из самых популярных произведений в России — "Мастер и Маргарита". Смогла глубже понять, что стояло за романом, который сильнее всех других занимал писателя с 1928 года и до конца его дней. В нем переплетаются реальность (биографический контекст) и фантазия, а также исследование любви, жертвенности и искупления.
Изначально история была только о Иешуа, Воланде и Пилате, но уже тогда просматривалась параллель с осмыслениями Булгакова своих житейский проблем как следствия роковых поступков. Первые тетради с романом были уничтожены лично писателем, но не полностью. По этим остаткам Чудаковой удалось восстановить первую редакцию романа, что дало возможность проследить полную эволюцию "Мастера и Маргариты".
На протяжении десяти лет урывками и с большими перерывами Булгаков продолжает работу над рукописью. Менялся тон повествования. Роман расширялся: в него, как в воронку втягивались излюбленные мотивы и картины. В архиве писателя остались восемь его редакций! К сожалению, окончательную корректировку Булгаков сделать не успел из-за болезни.
Композиция "роман в романе" окончательно определилась только к 1938 году. Идея зеркальности романа Мастера и рассказа Воланда особенно интересна в личном отклике Булгакова. Тема покоя раскрыта как одна из важнейших систем ценностей для М. А. Покой выступает в романе как единственная награда, которая может быть предложена свыше Мастеру.
Масса интересных фактов и параллелей с главным романом Булгакова найдете в книге Чудаковой. Параллели сложные, основанные на переживаниях, переосмыслениях и бесконечной рефлексии над поступками и поворотами судьбы в жизни писателя. Гарантирую, что ваше восприятие "Мастер и Маргарита" потерпит серьезную метаморфозу.
Одна из причин основательно изучить биографию Булгакова — это желание до конца разобраться в своем отношении к новой экранизации, которая прогремела в этом году. После книги мнение окончательно сформировалось — фильм стал нравиться еще меньше. Режиссер попытался биографически закольцевать роман и в какой-то мере у него это получилось, но лично для меня формат для этого выбран не подходящий. Мне неблизка подача в карикатурном виде. Все это совершенно не клеится с личностью Булгакова и с тем, что он стремился отразить в романе: сожаления, страх, потерянность, отчаяние, поиск выхода и принятие его отсутствия.
Это большая личная боль, которую, по моему мнению, лучше не ворошить. Просто потому что никогда не получится сострадать, если сам не испытывал мучений и т. д. Сложилось впечатление, что для режиссера был важен не герой фильма, а его видение героя.
Выводы
Работа Чудаковой — это настоящий подарок не только литературоведам, но и всем, кто хочет глубже осмыслить сложный мир Булгакова и его неоднозначную личность. Это выдающееся исследование, как машина времени, которая возвращает нас к Михаилу Афанасьевичу, напоминая о том, что признание не всегда приходит легко и, быть может, даже никогда не бывает окончательным.