В январе 2022 года «СЭ» поговорил с бывшим игроком «Спартака», «Локо» и сборной Александром Шешуковым.
Карьера Шешукова — проводник по культовым эпохам российского футбола. Он пробился в большой футбол из Омска, где вырос вместе с Сычевым. Дебютировал в «Спартаке» Романцева, застал приключения Тихоновецкого в «Луче» и слушал, как Божович грозился оштрафовать всех, кого не встретил в ночном клубе. Вернувшись в «Спартак», рубился с Карпиным из-за лишнего веса. А в «Локомотиве» получал рекордные премиальные и регулярно наблюдал, как Ольга Смородская врывалась в раздевалку. Последние два года игрок провел в Ногинске вместе с другими ретрозвездами РПЛ — Павлюченко, Янбаевым и Шишкиным (они до сих пор играют за местное «Знамя»). А летом завершил карьеру.
Корреспондент «СЭ» Леонид Волотко встретился с Шешуковым и услышал уникальные истории — про рекордные премиальные, трансферы и изнанку РПЛ.
Просмотр в «Шахтере» и во Франции, один мобильник с Сычевым на двоих
— Ты начинал в Омске и Тамбове — как появился «Спартак», в который в начале 2000-х мечтал попасть каждый?
— После Тамбова я отыграл сезон за «Спартак-Орехово» (сейчас «Знамя Труда». - Прим. «СЭ»), и на последнюю игру приехал Сергей Родионов. Он тренировал дубль и занимался селекцией красно-белых. Когда чемпионат закончился, меня позвали в «Спартак». Я потренировался, прошел просмотр. А после Нового года подписал контракт.
Это сейчас переговоры, агенты — целый процесс! А тогда мне Владимирович (Валерий Жиляев — легендарный начальник «Спартака». - Прим. «СЭ») прямо на тренировку принес бумаги, я подписал и побежал дальше заниматься. Первый контракт у меня был сразу на пять лет с зарплатой 500 долларов в месяц. Потом подняли до 800.
— Правда, что из Орехова тебя звали в «Шахтер»?
— Да, только не из Орехова. Мы с Сычевым из Тамбова туда поехали на просмотр. До сих пор помню огромную сумку с экипировкой, которую нам сразу выдали в Донецке. Кроссовки, штаны, пуховики... В Тамбове ничего не было, поэтому первая мысль: «Ни фига себе, сколько вещей!» Еще клуб давал деньги на карманные расходы — можно было выйти в город, что-то купить.
На следующий день поехали на сборы в Венгрию. Добирались на автобусе сутки. Как только выгрузились, тренер сказал: «Переодеваемся и на поле». Я думал, будет восстановительная тренировка, а нам такое устроили! С ходу 30 кроссов от лицевой до лицевой — и понеслась!
В «Шахтере» мы пробыли месяц, потренировались в дубле, но остаться не получилось.
— Вы же и в Европу ездили.
— Да, во Францию. На просмотре в «Метце» познакомились с Алексеем Еременко! Потренировались недели две, и вроде бы нас даже хотели оставить. Но пока мы проходили просмотр, приезжали люди из «Лилля», «Нанта» и других французских клубов. Спустя две недели нас разбудили в шесть утра, погрузили в машину и увезли в «Нант»! Там мы попробовали, конечно, но не потянули. А вариант с «Метцем» к тому моменту стал неактуальным. В итоге вернулись назад. Сыч остался в Тамбове, а я уехал в Орехово.
— Вы же с Сычевым учились в одном классе. Расскажи про него историю, которую никто не знает.
— Никогда не забуду, как мы в Тамбове ходили с одним телефоном на двоих. Начало 2000-х, мобильники только-только появлялись. Чтобы мы какую-то связь с родными поддерживали, агент нам купил Sony Ericsson — огромный такой, с антенной и в чехле. Орехи колоть можно было. У нас еще база была рядом с пионерским лагерем — и вот мы среди них ходили важные с этим телефоном, который пиликал на всю округу, когда звонил. Комедия!
«В мою сторону бежит Бесчастных — весь красный! И орет: «Ты чего, вышел»
— В «Спартаке» ты застал Романцева. Каким он запомнился? Помнишь ваш первый разговор?
— Да разговоров в принципе не было. Причем не только со мной. Не помню, чтобы Олег Иваныч кого-то вызвал к себе в кабинет или персонально беседовал. На базе с ним вообще нечасто пересекались — он в основном сидел у себя, на втором этаже. На тренировках, когда что-то не устраивало, Романцев даже не кричал — просто смотрел на тебя, и все становилось понятно. Но когда все-таки повышал голос, страх просто накрывал. Особенно нас, молодых.
— Сейчас в любом топ-клубе есть нутрициологи, строгие диеты. Как было в «Спартаке» в 2000-х?
— Никаких запретов по еде. Кухня в столовой — домашняя. В столовой даже майонез стоял — Саша Павленко на него налегал с удовольствием. Да мы все грешили, чего уж там! Взял макароны с курочкой, залил майонезиком и пошел. Молодые были — за тренировку все сгорало.
— Как к вам относились суперзвезды «Спартака»?
— Дедовщины не было, но на тренировках «пихали» прилично, конечно. Хуже всего было попасть под Васю Баранова — он просто уничтожал! Даже если сам ошибался, то поворачивался к тебе и орал, что ты ему не в ту ногу отдал. Но как только тренировка заканчивалась, претензии исчезали — к молодым Вася относился лучше всех в команде.
— Помнишь момент, когда начал тренироваться с основой?
— Это было перед Кубком Содружества. Я тренировался с дублем, и как-то после занятия на «Алмазе» на Преображенке в комнату зашел доктор: «Саня, собирайся. Из Тарасовки звонили». Было поздно, часов 8 или 9 вечера. Я сразу кинул вещи в сумку, поехал на вокзал и сел на электричку до базы. В Тарасовке меня встретил Вячеслав Грозный, повел в комнату.
Все уже сидели по номерам. Заглянул в одну — там Калиниченко в PlayStation играл. В коридоре встретил ребят, с которыми в сборной пересекались: Кудряшов, Немов, Данишевский, Павленко...
На следующий день был матч Кубка Содружества против «Пюника». Играть должны были молодые, а у основы — просто тренировка. Так как меня не успели заявить, то отправили тренироваться. И вот я выхожу на поле, а вокруг меня Титов, Бесчастных, Баранов, Цихмейструк, Ковтун, Ананко... Все чемпионы России, я их до этого только по телевизору видел! Со стороны наблюдает Романцев... Ощущения непередаваемые.
— Круче, чем во время дебюта в дерби с ЦСКА?
— Тогда потряхивало сильнее! Я же вообще впервые в заявке оказался — раньше вносили только 18 человек, поэтому надо было еще постараться, чтобы попасть в их число. Причем на установке объявляли только основной состав, дальше все ехали на стадион и уже в раздевалке смотрели, висит твоя футболка или нет. Если висит, ты в заявке, нет — вперед на трибуну.
Когда я увидел свою майку, обалдел! И тут же начал сам себя успокаивать: «Так, ну на замене отсижусь, наверное». Начинается игра. Не успел опомниться, как Митрески попросил замену, — смотрю, зовут меня. Первая мысль: «Почему я?» Оглянулся — полные «Лужники», флаги, фаеры. Завязываю шнурки, а пальцы реально дрожат!
К тому моменту мы уже проигрывали 0:1. Я от волнения еще и ошибся — в итоге ЦСКА получил угловой. После этого я обернулся, а ко мне на всей скорости несется Бесчастных. Весь красный и орет: «Ты чего вышел, ##### [блин]». И дальше тирада мата. Я подумал: «Е-мое, куда я попал».
В перерыве меня заменили. Романцев не кричал — просто сказал, что выйдет Данишевский в атаку. Но я переживал потом, конечно, сильно. Очень расстроился.
«Божович сказал: «Если бы ты играл так же, как отдыхаешь, был бы сейчас в «Барселоне»
— Из «Спартака» ты сначала уехал в Саратов, а после во Владивосток — к легендарному Тихоновецкому, которого дисквалифицировали за употребление марихуаны. В команде об этом знали?
— Что он курит? Конечно. Там же доходило до того, что это происходило перед играми. Когда все это всплыло, выяснилось, что у него концентрация в организме просто зашкаливала... Раз в 300, что ли, превышала норму. Так что это не история про покурить раз в неделю. Хотя заядлым тусовщиком и каким-то жестким нарушителем режима я Тихоновецкого точно не назову. Да, был грешок, но в целом-то все было нормально.
Главное, чтобы он после этого интервью не нашел мой номер. А то будет звонить: «Ты чего там про меня рассказываешь?» Ха-ха!
— У тебя случались периоды в карьере, когда ты выпадал из режима?
— Да в том же Владивостоке... Когда досрочно вышли в премьер-лигу и оставалось три-четыре тура, веселились прилично. Бывало, несколько человек приходили на тренировку несвежими. Хотя в основном собирались после матчей. У нас же еще такой коллектив подобрался — все молодые, неженатые. Вечером списывались и ехали ужинать. Посидели, спать не хочется... В городе было заведение Dance House, которое работало каждый день до 6 утра. Ну, мы там и зависали. Оттуда сразу на базу — поспал, пообедал и на вечернюю тренировку.
Еще в «Москве» была классная история, как мы однажды Божовича встретили в «Раю». Только не делай такой заголовок, ха-ха!
— Тогда рассказывай.
— После какого-то матча — кажется, когда «Сатурн» обыграли — мы с ребятами пошли в ночной клуб. Я стоял возле столика, пританцовывал, в руке — бокал виски с колой. Рядом еще кто-то курил... В этот момент почувствовал, как кто-то сзади положил руку на плечо. Обернулся — а передо мной стоит главный тренер.
— Супер.
— На следующий день, часов в 11, была тренировка. Божович построил всю команду: «Вчера вечером посетил одно московское заведение. И встретил полкоманды. Так вот те, кто там был, — молодцы! Остальные оштрафованы». А проходя мимо меня, добавил: «Если бы ты, Шешуков, играл так же, как отдыхаешь, был бы сейчас в «Барселоне». Я пробурчал: «Ну, извините».
Естественно, Миодраг в итоге никого не оштрафовал — он мужик с юмором и нормально все воспринимал, если на поле все выкладывались. Плюс, мы же молодые были — с утра просыпались и работали, как будто вечером ничего не было. Вот после 30 такое тяжелее переносится, а тогда нормально.
— Во Владивостоке ты провел три года. Самое удивительное что ты там увидел?
— Однажды перед матчем с «Торпедо» зарядил мощнейший дождь со снегом. А там же стадион прямо на берегу залива — влажность и так высокая. Короче, поле затопило так, что его сушили вертолетом. Он сел прямо на газон и лопастями разгонял воду. Поле-то подсохло, но качество — сам понимаешь... Но вертолет над полем выглядел эпично.
— Непомнящий недавно рассказал, как Тарасов забил Нальчику, а после игры узнал, что это был договорняк. Ты хоть раз участвовал в таких матчах?
— Да, в «Луче» было несколько случаев. Причем мы тоже узнавали позднее. Просто вспоминали какие-то моменты, а люди говорили: «Так там все было расписано». То есть сдавали против нас, хотя мы даже не подозревали. Если бы не рассказали, в жизни бы не подумал! Не могу говорить наверняка, но, как мне кажется, в 2000-х такие истории часто встречались: обмен очками, стимулирование. Время такое было.
«Карпин говорил: «Не знаешь, как вписаться в вес? Не жри»
— В «Спартаке» ты застал и Червиченко, и Федуна. Какие они в общении?
— С Червиченко разговаривал пару раз. Не то чтобы у нас были какие-то переговоры, просто пересекались, здоровались. Он нормальный веселый дядька. А Федуна я за все время ни разу не видел.
— В интервью Собчак супруга Федуна рассказывала о разговоре со Слуцким: «Я села рядом с ним и стала расспрашивать о ФК «Москва» и конкретно об Александре Шешукове. Меня очень интересовали вопросы: «Почему команда так жестко играла, буквально отрывая ноги соперникам? Это тренерская установка, отсутствие техники или что-то еще?» В какой момент ты впервые услышал о Зареме?
— Я до сих пор не понимаю, когда именно она появилась. Я Федуна-то ни разу не видел, а о существовании Заремы вообще не подозревал. Как и все, узнал о ней недавно, когда она появилась в СМИ. А отрывок интервью Собчак мне присылали друзья — я очень удивился. Причем я хорошо помню тот матч — мы со «Спартаком» тогда неплохо сыграли. Я, правда, Алекса травмировал. Очень сильно ударил по ноге, на повторе страшно выглядело, — хотя вообще не хотел! В следующем сезоне перешел в «Спартак» и на первой тренировке подошел к Алексу: «Дружище, извини за тот момент. Случайно вышло!»
— Вернувшись в «Спартак», ты дебютировал в Лиге чемпионов и отыграл в основе все матчи группы — с «Челси», «Марселем» и «Жилиной». Кто из соперников впечатлил больше всего?
— Дрогба, Анелька и Малуда, с которым я даже майками поменялся. Больше поразило то, что в Лиге чемпионов совсем другая интенсивность и напряжение. Все решения нужно принимать в два раза быстрее, чем в чемпионате России. Когда играли в РПЛ сразу после еврокубков, ощущали разницу: ты вроде так же заряжен, но играется легче, потому что на фоне того, что было в ЛЧ, ты просто все делаешь гораздо хладнокровнее и увереннее.
— Поначалу ты был одним из любимчиков Карпина, но все закончилось конфликтом. Когда отношения испортились?
— Не было определенного момента, как и открытого выяснения отношений. Все шло по нарастающей, недопонимание копилось по многим моментам. Например, по его требованиям к весу игроков.
— Это же классика: 100 лишних граммов — 100 долларов штрафа.
— Я этого никогда не понимал. Доходило до того, что перед взвешиванием начиналась целая весогонка. Например, я знал, что за ночь у меня уходит 700-800 граммов. А у Жени Макеева 1,5-2 килограмма, хотя он вечером мог хоть бургер съесть. Ну, такой метаболизм у человека. Поэтому он спокойно отъедался все выходные после матча, а я себя максимально ограничивал и все равно не вписывался в вес. Вставал вечером на весы — 76,5 килограмма. А у меня норма — 75. Понимал, что за ночь уйдет около 800 граммов. Значит, надо было согнать остальное.
— Это как?
— Перед сном залезал в горячую ванную минут на 15 — с потом все уходило. Потом взвешивался, пил стакан воды и ложился спать. Утром — снова на весы: 75 килограммов. Нормально! Но на базу надо было приехать пораньше, чтобы свериться с местными весами. Плюс, если позавтракал, что-то откладывалось точно.
Но тут тоже квест: чтобы взвеситься на базе, надо было приехать раньше Гургеныча (доктор «Спартака» Михаил Вартапетов. - Прим. «СЭ»), а он дежурил уже за 1,5-2 часа до тренировки. То есть надо было все успеть до него. Короче, целая система — и все ради того, чтобы сделать вес!
Я Карпина спрашивал: Валерий Георгиевич, объясните по-человечески, зачем такие жесткие рамки? И, главное, как в них вписаться тем, у кого метаболизм не такой, как у Макеева? У всех же по-разному усваивается пища. Например, Саенко прямо перед взвешиванием еще и велосипед крутил!
— И что Карпин?
— У него был один ответ: «Не знаешь, как вписаться в вес? Не жри». Я отвечал: «После игры у нас выходной — полтора дня не есть?» Карпин опять: «Да, не жри и все». Я реально не понимал такой позиции. И, насколько знаю, со временем он ее изменил. Ну, то есть требования по весу есть и сейчас. Но не такие суровые, как раньше.
— То есть все недопонимания были из-за веса?
— Да не только. Еще была история с Саенко, Джанаевым и Йиранеком. Сослана просто отдали в «Терек» на 2,5 года, хотя он не хотел уходить — и все в команде это знали. Но «Спартак» же тогда взял Диканя, и в «Тереке» попросили кого-то на замену. В итоге отдали Джанаева против его воли. А когда убирали Саенко с Йиранеком, я встал и заступился за парней. Карпин перевел взгляд: «Ты тоже на трансфер хочешь?» Ну, я сказал, что если хотите, то выставляйте. Он тут же добавил: «Окей, уже выставлен».
— Потом не жалел? Это все равно ничего не изменило, а тебе только навредило.
— Нет, я же знал, из-за чего их выгоняли. Эта история случилась в 2010-м на сборах в Эстонии — поехали туда тренироваться, пока в Москве торфяники горели. Был командный ужин, после — свободное время до 23.00. Ну, мы чуть задержались и пришли после отбоя: кто-то вернулся в час, кто-то в половину второго. На следующий день была тренировка, все позанимались и ничего не подозревали. Оказалось, что после начали проверять камеры наблюдения и вычислили, что якобы к Йиранеку и Саенко зашли какие-то девушки.
Лично я ничего такого не видел. И меня возмутило, что на трансфер выставили их двоих, хотя накосячили, по сути, все, опоздав к отбою. Поэтому и сказал Карпину, что режим нарушила вся команда и несправедливо наказывать двоих.
Потом мы дополнительно ходили к Карпину втроем-вчетвером и просили оставить ребят. А уже после всех событий, перед Новым годом, я заезжал к нему в офис и извинялся за то, что, возможно, в каких-то моментах резковато отвечал или наговорил лишнего. В конце концов, я не святой и в некоторых ситуациях точно был неправ.
В итоге он меня выслушал, мы пообщались нормально. Но из дубля, куда меня перевели, я так и не вернулся. Карпин сказал: «Все окей, но в любом случае езжай на сборы с ними, а там посмотрим». В итоге первый сбор я провел с дублем, а вместо второго меня, Федю Кудряшова и Егора Филиппенко отцепили и от основы, и от молодежки — отправили в спартаковский манеж. Там мы две недели занимались с Родионовым — по контракту клуб был обязан выделить тренера с соответствующей лицензией, а мы — выполнять все упражнения и соблюдать трудовой договор.
Больше я с Валерием Георгиевичем не пересекался. Только в отпуске в Дубае его как-то увидел издалека. Но подходить не стал.
«Смородская подходила к раздевалке: «Все одеты? Я захожу»
— Последний топ-клуб в твоей карьере — «Локомотив». Переговоры были сложными?
— Да их особо не было. Шел второй сбор с «Ростовом», в этот момент Дима Тарасов порвал крестообразную связку. В «Локо» начали экстренно искать замену: нужен был центральный полузащитник с российским паспортом. После обеда ко мне в номер зашел Алексей Рыскин (спортивный директор «Ростова». - Прим. «СЭ») и попросил спуститься на первый этаж. Там уже ждал Божович: «Я не хочу, чтобы ты уходил, но понимаю, что предложение хорошее». Я попросил время на размышление. Не хотелось бросать «Ростов» — мы и в чемпионате неплохо шли, и в Кубке. Но решил, что мне уже 31, по деньгам там условия лучше, плюс это все-таки «Локомотив». И уже через 30 минут сказал, что согласен.
Меня попросили никому не говорить до официального объявления, поэтому следующие три-четыре дня я тренировался и молчал, хотя все вокруг спрашивали. Когда второй сбор закончился, я вернулся в Москву. А уже на третий полетел к «Локомотиву» в Испанию.
— В то время клубом управляла Ольга Смородская. Расскажи про самый памятный разговор с ней.
— С Ольгой Юрьевной в основном пересекался в раздевалке, она заходила после игр. Картина, конечно: кто-то в трусах, кто-то в полотенце... В какой-то момент нас предупреждали: Ольга Юрьевна на подходе. Через несколько секунд раздавался ее голос: «Ребята, все одеты? Я захожу!» Но все нормально проходило, по-доброму. После побед она всех обнимала и поздравляла: «Молодцы!»
— В том сезоне «Локо» боролся за золото, но проиграл «Ростову». Смородская после этого сказала: «Одна из причин упущенного чемпионства — в день игры с «Ростовом» футболисты смотрели матч «Зенит» — «Динамо».
— То есть надо было не смотреть, как играют конкуренты? Не знаю, повлияло ли это, — наверное, кто-то из нас правда мог подумать, что «Ростову» уже ничего не надо, поэтому мы легко выиграем. Тем более они за три дня до матча с нами выиграли Кубок, потом отмечали. Правда, им прямо в самолете позвонили из «Зенита» и пообещали простимулировать финансово, если они у нас отберут очки. Но об этом мы уже после игры узнали.
— Янбаев мне рассказывал, что рекордные премиальные получал в «Локомотиве» — 25 тысяч долларов за победу над командой из топ-5. Ты тоже?
— Ого! Я это время не застал, но думал, что такие деньги только в «Анжи» платили. Логашов мне рассказывал, что они по 30-40 тысяч евро получали. Самый большой бонус в «Локомотиве» был за победу в Кубке России — каждому пришла сумма, эквивалентная месячной зарплате. За отдельные матчи, по-моему, премиальные не платили.
В «Спартаке» была похожая система: за победу получали по 5-10 тысяч евро, а в случае хороших результатов — например, финиша в топ-3 и выхода в еврокубки — прописывались более существенные цифры. А в ЦСКА, насколько знаю, есть только бонусы за выполнение цели на сезон.
— Самая большая сумма, которая приходила тебе на карточку?
— Когда из «Москвы» переходил в «Спартак», мне заплатили подъемные — 500 тысяч долларов.
— Как ощущения?
— Ну, они же не с неба на меня упали — я знал, что эти деньги мне перечислят. К тому же они у меня не задержались — тут же их отложил и купил на них квартиру.
Прогоревший бизнес, экзамены в РФС
— После завершения карьеры ты стал сильно меньше тратить?
— Конечно. Раньше каждый месяц приходила эсэмэска: «Пип-пип». И ты понимал, что все нормально. Не то чтобы вообще не смотрел на цены, но особо не заморачивался по поводу денег. Когда заканчиваешь играть, начинаешь жить по-другому. Думаю, так со всеми футболистами — ну, за исключением тех, кто накопил хорошую сумму. И, главное, ни на чем не прогорел — многие ведь вкладывались в какие-то гениальные бизнес-идеи. В итоге оставались и без денег, и без бизнеса.
— Ты тоже?
— К сожалению. В 2015 году хотели построить текстильный завод в Ростовской области... До сих пор пытаюсь вернуть деньги. Надеюсь, хотя бы часть удастся.
— Много вложил?
— Не буду называть сумму, но она довольно серьезная. Несколько миллионов рублей.
— Твоим последним клубом было ногинское «Знамя». Помнишь день, когда решил, что завершаешь карьеру?
— Вообще, я рассчитывал поиграть еще год. После прошлого сезона мы с Янбаевым отдохнули в Крыму, я восстановился после травмы, а новый тренер мне позвонил и сказал, что на меня рассчитывает. Но сократился бюджет, и руководитель клуба мне сказал: «Ситуация сложная, и так как ты в прошлом сезоне меньше всех матчей провел, то давай пока на паузе. А увеличится финансирование — будем рады тебя видеть». В общем, дал понять, что дальше тянуть зарплату будет тяжеловато. Мы (Шишкин, Янбаев, Павлюченко. - Прим. «СЭ») ведь получали чуть больше, чем молодые.
— Настолько, что на тебя не хватило бюджета? У вас ведь очень символические оклады по сравнению с тем, что было раньше, — думаю, в районе 100 тысяч рублей в месяц.
— Больше. За год набегало под три-четыре миллиона — с учетом дефицита, который образовался в прошлом сезоне, для города сумма весомая. Поэтому с моей стороны никаких обид — если бы не «Знамя», я бы еще раньше закончил. А так немного попылил.
— Что будешь делать дальше?
— В планах закончить обучение на тренерскую лицензию А — пару лет назад начинал учиться, но меня не допустили до экзаменов, потому что я уехал в «Балтику» и пропустил две сессии из-за матчей. Теперь пытаюсь восстановиться и довести все до конца.
Это один из вариантов. Второй — в январе в РФС будут экзамены на получение лицензии посредника, агента. Не знаю, на чем именно в итоге остановлюсь. Пока займусь этими направлениями, а дальше — посмотрим.
Бизнес-то я уже попробовал, ха-ха! И понял на всю жизнь: если куда-то и вкладываться, то только в то, в чем разбираешься и чем будешь заниматься сам. А отдавать деньги знакомым и расходиться на том, что «все будет нормально — через пару лет отметим в Таиланде», нельзя ни при каких условиях.
