Польская общественность бурлит. Большинство поляков никак не могут понять логику суда (Польша), который совершенно не стал учитывать собственные интересы и передал детей Евы и Роберта Кламан в Швецию.
Что пишут местные издания?
Издание DoRzeczy информировала местное население, рассказав историю, которая случилась с семьей Кламан на территории Швеции.
Ева и Роберт Кламан с наступлением сложностей в экономике своей страны нашли перспективную работу в Скандинавской стране. Получили приглашение и перебрались туда, рассчитывая жить в самой обеспеченном государстве. Проживали там с весны 2014 года.
Уезжали не одни, взяли с собой троих дочерей, а уже там у них родилась и четвертая девочка. Семья строила планы, как через несколько лет они сумеют погасить ипотеку, а потом доходы несколько возрастут. Старшая дочь рассчитывала поступить в университет Стокгольма, чтобы там учить на программиста. Младшие дети еще не определились с будущим и росли в доброй и мирной семье.
В школе обучение шло на английском и шведском языках, дома же разговаривали на польском — родители стремились к тому, чтобы дети н забывали родную речь. Со стороны они выглядели, как добрая и мирная семья.
Семейный разлад
Всё было прекрасно и забавно, но старшая дочь (Кинга) почувствовала на себе внимание молодого человека Юхана Холмквиста, который учился в одной с нею школе. Тот предложил начать встречаться, девушка мечтала о том, чтобы у неё был кто-то. Потому сообщила, что давно мечтает о таком.
О своей радости дочь сообщила маме. Но встретила непонимание. Мать решила, что 17 лет — это рановато для свиданий с мальчиком. Предложила дочке немного подрасти, а пока больше времени посвятить домашним делам — надо помогать сестренкам в учебе, выполнении домашних заданий, да и помогать матери на кухне.
Официальные силы вмешиваются в конфликт
Казалось, что ничего особенного не произошло. Но о своих проблемах Кинга рассказала молодому человеку. Юхан Холмквист полагал, что может помочь подруге в разрешении семейных проблем. Он рассказал социальному работнику, что девушку, которая ему нравится родители не отпускают на свидание.
Рассказал просто так — социальный работник Ингеборга Андерсон была тётей по материнской линии. Тетушка возмутилась: «Как это так? Приезжие мешают мальчику обрести счастье? Надо поправить».
Поправлять решила в школе. Кинга Кламан была приглашена на беседу. Там девушка увидела грозную даму, которая учинила допрос: «Почему ты не хочешь встречаться с Юханом? Чем тебе не понравился этот молодой человек?»
Вопросы сыпались один за другим. Кинга испугалась. Напор был настолько неожиданным и сильным, что девочка в страхе стала придумывать оправдания: «Мне мама не разрешает. Она говорит, чтобы я занималась домашними делами, а не думала о мальчиках», — робкие ответы не удовлетворили чиновницу. Та ощутила слабость в оппоненте и решила додавить.
«Тебя, наверное, бьют?» — предположила Ингеборга Андерсон, — «садись и пиши заявление, что тебя дома истязают».
Кинга привыкла слушаться старших, и буквально под диктовку написала заявление о том, что у них в семье имеются проблемы. Была и приписка, что мать девочки однажды шлепнула её по заднице. Вот именно эта приписка и стала важным отправным пунктом, который решил судьбу семьи Кламан
События развивались быстро
Вечером в дом польских граждан пришел наряд полицейских. Они под руководством Ингеборги Андерсон устроили допрос всем членам семейства. Детей развели по разным углам и там под диктофон устроили допросы: «Как с вами обращается мама? Как себя ведет папа?» — дети были ошарашены и часто не задумываясь кивали головой, когда их с напором спрашивали, что к ним применяются телесные наказания.
Позже вернулся отец. Увидев дома представителей власти, он сообщил жене, что им нужно срочно уезжать из Швеции: «Если к нам прицепились, то могут посадить в тюрьму, а детей отберут. Я уже читал о таких посещениях социальных работников в семьи приезжих».
Ингеборга Андерсон в тот же вечер отвела девочку в приемную семью, где о ней обязались заботиться, как о родной. Были сделаны выводы, что и остальных девочек следует передать в «нормальные» шведские семьи, где давно ждут «свободных» детей.
Кстати, в семье, куда направили Кингу, жили два мужчины в возрасте около сорока лет. Они давно уже стояли в очереди на получение ребенка для «правильного» воспитания. Поэтому девушка оказалась в довольно неуютной обстановке.
Побег
Утром следующего дня Роберт Кламан купил авиабилеты до Варшавы. Сообщил старшей дочери о вылете. Остальные члены семейства ожидали в аэропорту, когда приедет сестра. Вылетели, оставив всё имущество и квартиру, которую почти выкупили.
Пограничники не обратили на выезжающих никакого внимания, так как и взрослые, и дети имели польское гражданство.
Прилетев в Варшаву, семья устроилась в гостинице, а потом сняли квартиру. Роберт Кламан сумел найти работу, семья получила источник доходов.
О том, что произошло вспоминали словно в страшном сне. Но в Стокгольме не забыли, что несколько человек, нарушив предписание, покинули пределы страны. В МИД Польши пришло строгое письмо, в котором были приведены ужасающие факты безобразного обращения с детьми в семье Кламан. Ингеборга Андерсон постаралась придать информации настолько жуткий вид, что Еву и Роберта следовало сразу осудить лет на двадцать каждого, попутно лишив их первичных половых признаков.
Польские социальные работник встретились с детьми и родителями, но никаких отклонений в общении семьи не увидели. В отчете написали, что отношения в семье нормальные. Претензий нет никаких. Кинга уже испугалась того, что произошло. Она подробно рассказала о методах допроса в кабинете Андерсон.
Шведская приемная семья не сумела стерпеть
Всё могло заглохнуть уже на этом этапе. Но Олаф и Микаэль Стивенсоны предположили, что ими пренебрегли. Они ощутили оскорбление и потребовали сатисфакции. Их обращение в Министерство юстиции Швеции возбудило продолжение истории.
Теперь в дело вмешались иные министерства. Вот тут польское министерство юстиции было поставлено в позу, которую иногда называют непотребной. Им припомнили, как сама Польша выступает против некоторых новых европейских ценностей. Порекомендовали решить вопрос так, чтобы Евросоюз снова не ставил польскому руководству на вид и не лишал их финансовых поступлений за строптивость.
Деньги решают всё
Именно выплаты из казны Евросоюзе сумели раскрутить ситуацию в обратную сторону. Состоялся суд. На нем обвинители из Швеции рассказали о страданиях детей. Привели звукозаписи, где маленькие девочки плачут и подтверждают слова, которые ждут от них полицейские.
Постарался и обвинитель из Брюсселя, который выступал на чистом английском языке и убеждал судью, что над детьми творилось беззаконие. Попутно выступила и шведская адвокат, которая рассказала о несоизмеримом психологическом ударе, который получили в приемной семье. Рассказала о тратах, сделанных Олафом и Микаэлем Стивенсонами — те накупили много платьев для девушки, а также две коробки нижнего белья, которое они собирались надевать на воспитанницу.
Польская Фемида не выдержала. Она приняла решение в пользу шведских «страдальцев». Детей взяли под охрану в зале суда. Родителям не дали проститься. А на следующий день под усиленной охраной отправили в Стокгольм.
По приезду всех четверых передали в три семьи. Олаф и Микаэль Стивенсоны получили старшую и самую маленькую сестру на воспитание.