Здание конной почтовой станции было построено в 1843 году по типовому проекту в городе Малоярославце Калужской области.
Сейчас здание конной почтовой станции надёжно спрятано за деревьями, проезжая мимо здание почти не видно.
В таком готическом дизайне строились станции каждый 20-30 вёрст для смены лошадей и отдыха путников. Что-то типа сегодняшнего мотеля на автодороге.
Типовые здания конных почтовых станций были с 4 скатной крышей и стрельчатыми 4-6 окнами.
Большинство зданий уже утрачено, некоторые из оставшихся – заброшены, какие-то используются под офисы, кафе или магазины.
Конная почтовая станция в Малоярославце интересна тем, что в июле 1849 года здесь останавливался Н.В. Гоголь, проездом в город Калугу.
Николай Васильевич Гоголь был проездом с неким Львом Арнольди.
Лев Иванович Арнольди – сводный брат супруги (Александра Осиповна Россет) калужского губернатора Николая Михайловича Смирнова.
А известен Лев Арнольди стал своим знакомством с Гоголем и оставленными интересными воспоминаниями о нём.
Лев Арнольди познакомился с Гоголем в июне 1849 года и вместе поехали в Калугу, его у Арнольди жила сводная сестра.
«Наконец сестра моя уехала в свою калужскую деревню, и Гоголь дал ей слово приехать погостить к ней на целый месяц. Я собирался тоже туда, и мы сговорились с ним ехать вместе.
На неделе два или три раза Гоголь заходил ко мне, но не заставал дома. В последний раз он приказал сказать мне, что готов ехать, и просил меня дать ему знать, как, в чем и когда мы отправимся.
У меня был прекрасный, большой тарантас вроде коляски на дрогах. Гоголь был очень доволен экипажем и уверял меня, что в телегах и тарантасах ездить очень здорово, особенно людям, подверженным ипохондрии и геморрою.
Когда наступил день отъезда, Гоголь приехал ко мне с своим маленьким чемоданом и большим портфелем. Этот знаменитый портфель заключал в себе второй том «Мертвых душ», тогда уже почти конченных вчерне….
Портфеля не покидал Гоголь во всю дорогу. На станциях он брал его в комнаты, а в тарантасе ставил всегда подле себя и опирался на него рукою. Немудрено, что он так заботился о нем: здесь было все его достояние, все прошедшее и будущее, вся его слава! Грустно подумать, что все это погибло навсегда.»
«По приезде в Калугу Гоголь и я поместились во флигеле, в двух комнатках рядом. По утрам Гоголь запирался у себя, что-то писал, всегда стоя, потом гулял по саду один и являлся в гостиную перед самым обедом.
От обеда до позднего вечера он всегда оставался с нами или с сестрой, гулял, беседовал и был большую часть времени весел, с чиновниками и их женами он знакомился мало и неохотно, а они смотрели на него с любопытством и некоторым удивлением. Иногда Гоголь поражал меня своими странностями.
Вдруг явится к обеду в ярких желтых панталонах и в жилете светлоголубого, бирюзового цвета, иногда же оденется весь в черное, даже спрячет воротничок рубашки и волосы не причешет, а на другой день, опять без всякой причины, явится в платье ярких цветов, приглаженный, откроет белую, как снег, рубашку, развесит золотую цепь по жилету и весь смотрит каким-то именинником.
Одевался он вообще без всякого вкуса и, казалось, мало заботился об одежде, а зато в другой раз наденет что-нибудь очень безобразное, а между тем видно, что он много думал, как бы нарядиться покрасивее.»
Ни дом губернатора, ни флигель, в котором жил Гоголь не сохранились.
Дом находился на территории сегодняшнего парка им. Циолковского в Калуге, а сейчас на этом месте установлен памятник Н.В. Гоголю.
«Через неделю с небольшим после нашего приезда в Калугу в одно утро я захотел войти к сестре моей в кабинет; но мне сказали, что там Гоголь читает свои сочинения и что сестра просила, по желанию Гоголя, никого не впускать к ней. Постояв у дверей, я действительно услыхал чтение Гоголя. Оно продолжалось до обеда.
Вечером сестра рассказывала мне, что Гоголь прочел ей несколько глав из второго тома «Мертвых душ» и что все им прочитанное было превосходно. Я, разумеется, просил ее уговорить Гоголя допустить и меня к слушанию, он сейчас же согласился, и на другой день мы собрались для этого в одиннадцать часов утра, на балконе, уставленном цветами.
Сестра села за пяльцы, я покойно поместился в кресле против Гоголя, и он начал читать нам сначала ту первую главу второго тома, которая вышла в свет после его смерти уже.
Сколько мне помнится, она начиналась иначе и вообще была лучше обработана, хотя содержание было то же. Хохотом генерала Бетрищева оканчивалась эта глава, а за нею следовала другая, в которой описан весь день в генеральском доме…
Вскоре после чтения второго тома «Мертвых душ» я уехал в Москву, а Гоголь остался в Калуге еще на две недели».
