В этот день 136 лет назад родился Пётр (Пинхус) Лазаревич Войков (Вайнер) — палач царской семьи
Требование комиссара Войкова на серную кислоту: «Предлагаю немедленно без всякой задержки и отговорок выдать из Вашего склада пять пудов серной кислоты предъявителю сего. Обл. Комиссар Снабжения Войков».
Кислота потребовалась комиссарам, чтобы скрыть следы расстрела Царской семьи, растворить в ней тела зверски убитых.
Войков, как химик по образованию, отвечал за сокрытие следов расстрела и уничтожение тел.
Коллега Войкова по дипломатической службе, работавший в 1924-м вместе с ним, Григорий Беседовский вспоминал с его слов: «Когда все стихло, Юровский, Войков и двое латышей осмотрели расстрелянных, выпустив в некоторых из них ещё по несколько пуль или протыкая штыками… Войков рассказал мне, что это была ужасная картина. Трупы лежали на полу в кошмарных позах, с обезображенными от ужаса и крови лицами. Пол сделался совершенно скользким, как на бойне…».
Тот же Беседовский пишет о том, что однажды, будучи пьяным, Войков рассказал ему, как была убита царская семья и какое участие принимал в этом он. Если верить этому рассказу, то Войков поддерживал наиболее «чистую» идею убийства и предлагал «довезти царское семейство до ближайшей полноводной реки и, расстреляв, потопить в реке, привязав гири к телам». Однако областной комитет, где и проходили прения по этому поводу, принял постановление о расстреле царской семьи в доме Ипатьева. Выполнение постановления поручалось известному палачу Юровскому, Войков же должен был присутствовать при этом в качестве делегата областного комитета партии. Ему же, как человеку сведущему в естественных науках (он изучал химию в Женевском и Парижском университетах), поручалось разработать план полного и бесследного сокрытия трупов. Однако этим дело не ограничилось. Войков рассказал Беседовскому, что он принимал участие и в самом расстреле и штыком добивал раненых. А затем уже, в соответствии с намеченным планом, стал руководить уничтожением трупов, предоставив в распоряжение своим подельникам мясницкие топоры, серную кислоту, бензин и спички...
Изначально Войков не должен был участвовать в расстреле, но сам настоял на своём присутствии, надеясь, что таким образом его имя намертво войдёт в историю. Он даже заучил текст приговора, который должен был торжественно огласить царской семье, но этого не случилось: руководитель расстрела Яков Юровский сам очень хотел стать в этом деле самой значимой фигурой, скоренько сказал пару отрепетированных фраз и открыл огонь, не дожидаясь официальной части.
В конце 1918-го Войкова перевели в Москву и назначили членом коллегии Наркомата внешней торговли, из которого он вскоре был уволен с громким скандалом: выяснилось, что Войков воровал наиболее ценные меха и оплачивал ими услуги своих многочисленных подружек. Однако, пользуясь связями в партийных верхах, Пётр Лазаревич сумел не только избежать наказания, но и попасть на дипломатическую работу — в 1924-м он стал послом СССР в Польше. В те времена Варшава считалась эдаким славянским Парижем. И новоиспечённый посол жил здесь с французским шиком: у Войкова был собственный моторный катер, он устраивал на Висле роскошные речные пикники. Из Москвы в громадном количестве выписывалась икра, балыки, водка — посол был неравнодушен к алкоголю, к женщинам и наркотикам.
Однако вскоре всем этим «простым человеческим радостям» пришёл конец.
Утром 7-го июня 1927-го года Войков приехал на главный вокзал Варшавы, он должен был встретить возвращавшегося из Лондона советского посла Аркадия Розенгольца.
Встретил, выпил с ним кофе в железнодорожном буфете, после чего коллеги вновь вышли на перрон.
И тут раздался выстрел — неизвестный молодой человек стрелял в Войкова из револьвера. Тот бросился бежать, стал отстреливаться, но незнакомец бил точнее — через час Войков скончался в госпитале. Советское правительство в ответ на убийство Войкова в ночь с 9 на 10 июня казнило двадцать представителей ещё остававшихся в СССР великокняжеских фамилий, последних родственников убитого Войковым царя.
А в историю этот Войков вошёл, конечно. Именем его названа станция метро в Москве — «Войковская». Носит его имя до сей поры. Россия по-прежнему гордится его подвигом...
Дополнительные материалы:
Я был одним из самых ярых сторонников расстрела Царской семьи: Из признаний Войкова.
Справка о деятельности П.Л. Войкова, подготовленная в Институте российской истории РАН. Пётр (Пинхус) Лазаревич Войков (1888 - 1927) родился в семье преподавателя духовной семинарии (по другим сведениям — директора гимназии). С 1903 года член РСДРП, меньшевик. Летом 1906 года вступил в боевую дружину РСДРП, участвовал в перевозке бомб и покушении на ялтинского градоначальника. Скрываясь от ареста за террористическую деятельность, выехал в 1907 году в Швейцарию. Учился в Женевском и Парижском университетах.
В апреле 1917 года Войков вернулся в Россию в «пломбированном вагоне» через территорию Германии. Работал секретарём товарища (заместителя) министра труда во Временном правительстве, способствовал самовольным захватам заводов. А в августе вступил в партию большевиков. С января по декабрь 1918 года Войков был комиссаром снабжения Уральской области, руководил принудительными реквизициями продовольствия у крестьян. Его деятельность привела к товарному дефициту и значительному понижению уровня жизни населения Урала. Причастен к репрессиям против предпринимателей Урала.
П.Л. Войков, являясь членом Уральского областного совета, участвовал в принятии решения о расстреле Николая II, его жены, сына, дочерей и их спутников. Участник расстрела царской семьи екатеринбургский чекист М.А. Медведев (Кудрин) указывает Войкова в числе принявших решение об уничтожении семьи Николая II. Его обстоятельные воспоминания о расстреле и захоронении царской семьи были адресованы Н.С. Хрущеву (РГАСПИ. Ф. 588. Оп.3. Д. 12. Л. 43−58). Войков активно участвовал в подготовке и сокрытии следов этого преступления.
В документах судебного следствия, проводившегося следователем по особо важным делам при Омском окружном суде Н.А. Соколовым, содержатся два письменных требования Войкова выдать 11 пудов серной кислоты, которая была приобретена в екатеринбургском аптекарском магазине «Русское общество» и использована для обезображивания и уничтожения трупов (см.: Н.А. Соколов. Убийство Царской семьи. М., 1991; Н. А. Соколов. Предварительное следствие 1919 - 1922 гг. Сборник материалов. М., 1998; Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 — февраль 1920). Frankfurt am Main, 1987 и др.).
Сохранились воспоминания бывшего дипломата Г. З. Беседовского, работавшего с Войковым в варшавском постпредстве. В них содержится рассказ самого П.Л. Войкова о его участии в цареубийстве. Так, Войков сообщает: «вопрос о расстреле Романовых был поставлен по настойчивому требованию Уральского областного Совета, в котором я работал в качестве областного комиссара по продовольствию… Центральные московские власти не хотели сначала расстреливать царя, имея в виду использовать его и семью для торга с Германией… Но Уральский областной Совет и областной комитет коммунистической партии продолжали решительно требовать расстрела… я был одним из самых ярых сторонников этой меры. Революция должна быть жестокой к низверженным монархам… Уральский областной комитет коммунистической партии поставил на обсуждение вопрос о расстреле и решил его окончательно в положительном духе еще с [начала] июля 1918 года. При этом ни один из членов областного комитета партии не голосовал против…
Выполнение постановления поручалось Юровскому, как коменданту ипатьевского дома. При выполнении должен был присутствовать, в качестве делегата областного комитета партии, Войков. Ему же, как естественнику и химику, поручалось разработать план полного уничтожения трупов. Войкову поручили также прочитать царскому семейству постановление о расстреле, с мотивировкой, состоявшей из нескольких строк, и он действительно разучивал это постановление наизусть, чтобы прочитать его возможно более торжественно, считая, что тем самым он войдёт в историю, как одно из главных действующих лиц этой трагедии. Юровский, однако желавший также „войти в историю“, опередил Войкова и, сказав несколько слов, начал стрелять…
Когда всё стихло, Юровский, Войков и двое латышей осмотрели расстрелянных, выпустив в некоторых из них ещё по несколько пуль или протыкая штыками… Войков рассказал мне, что это была ужасная картина. Трупы лежали на полу в кошмарных позах, с обезображенными от ужаса и крови лицами. Пол сделался совершенно скользким как на бойне…
Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось Юровским под руководством Войкова и наблюдением Голощекина и Белобородова… Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что, когда эта работа была закончена, возле шахты лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов. Эту кровавую массу поливали бензином и серной кислотой и тут же жгли двое суток подряд… Это была ужасная картина, — закончил Войков. — Мы все, участники сжигания трупов, были прямо-таки подавлены этим кошмаром. Даже Юровский и тот под конец не вытерпел и сказал, что ещё таких несколько дней — и он сошёл бы с ума…» (Беседовский Г. З. На путях к термидору. М., 1997. С.111−116).
Процитированное изложение происходившего согласуется с другими известными документами и воспоминаниями участников убийства царской семьи (см.: Покаяние. Материалы Правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи. М., 1998. С. 183 - 223). При этом следует сказать, что протыкали штыками живых (пули рикошетили от корсетов) и ни в чём не виноватых юных девушек, дочерей Николая II.
П.Л. Войков с 1920 года был членом коллегии наркомата внешней торговли. Он один из руководителей операции по продаже на Запад по крайне низким ценам уникальных сокровищ императорской фамилии, Оружейной палаты и Алмазного фонда, в том числе известных пасхальных яиц, изготовленных Фаберже. В 1921 году Войков возглавил советскую делегацию, которая согласовывала с Польшей вопросы о выполнении Рижского мирного договора. При этом он передавал полякам русские архивы и библиотеки, предметы искусства и материальные ценности.
С 1924 года Войков стал советским полпредом в Польше. В 1927 году убит русским эмигрантом Б. Ковердой, заявившем, что это акт мести Войкову за соучастие в убийстве Царской семьи.
Старший научный сотрудник Института российской истории РАН, кандидат исторических наук И.А. Курляндский
Научный сотрудник Института российской истории РАН, кандидат исторических наук В.В. Лобанов
Источник: Белая Россия
_____________________________
СТЕНОГРАММА ОДНОГО ДОПРОСА
Бориса Коверду содержали в одиночке следственной тюрьмы в полной изоляции — опасались расправы со стороны заключённых польских коммунистов, открыто грозивших ему смертью.
В тюрьме и на допросах Коверда держался спокойно.
— Почему вы решились на этот поступок? — спросил следователь.
— Потому что Войков — представитель международной банды большевиков.
— Вы монархист по убеждениям?
— Я не монархист, а демократ. Мне всё равно: пусть в России будет монархия или республика, лишь бы не было там банды негодяев, от которой погибло столько русского народа. ...
СУД
...Раздался звонок и вошёл судья. Началось выполнение формальностей. Борис Коверда, родился в 1907 году в сентябре. (На вид лет меньше.) На вопрос об образовании ответил: «В семь классов».
Председатель:
— Подсудимый, какой вы национальности?
— Русский.
— Чей вы подданный?
— Не знаю.
— А отец, чей подданный?
— Не знаю.
После оглашения обвинительного акта председательствующий обратился к Коверде с вопросом, признаёт ли он себя виновным.
— Признаю, что убил, но вины в этом не признаю.
— Зачем вы совершили это убийство?
— За всё то, что большевики сделали в России...»
Источник: Секретные материалы
#АНТИКОММУНИЗМ@russian_ideal