Фрейлины хихикали и на ухо передавали друг другу пикантную новость: королева сказала, что у нее начались ежемесячные затруднения, а значит, она не беременна.
Смешное в этом было то, что король никаких действий, могущих привести к беременности, в отношении своей супруги не предпринимал.
Все это означало одно: молодая королева понятия не имела, что именно должно происходить в супружеской постели. Она простодушно поведала фрейлинам о поцелуях и прикосновениях рук Его Величества, однако те намекнули, что этого не достаточно, чтобы зачать ребенка, чем несказанно удивили бедняжку. Ей было на тот момент 23 года.
В первую брачную ночь венценосных молодоженов пришел благословить священник, попросив Господа защищать их от бесплодия, а также от "демонических снов".
По-моему, последние пожелание пришлось как нельзя кстати. Бедняжка Анна была в курсе печальной судьбы трех предыдущих королев Англии. Думаю, кошмары за шесть месяцев этого скоротечного брака посещали ее не раз.
После того, как священник удалился, король поелозил по новобрачной руками, потом отвернулся к стенке и захрапел, оставив ее в недоумении.
Вообще-то у короля была "отмазка": брак заключен на праздник Богоявления; было поверье, что лучше хранить в этот день чистоту, иначе может родиться ребенок с лепрой.
Однако и в последующие ночи программа по исполнению супружеского долга не была расширена.
А почему же фрейлины были осведомлены об этой череде конфузов столь подробно? Потому что король сам щедро делился со всеми подробностями своего неудачного брака.
Его угораздило уже три раза стать вдовцом, причем вторую из жен, Анну Болейн, он казнил. Циркулировали также слухи, что первая жена, Екатерина Арагонская, была отравлена, а за третьей, Джейн Сеймур, плохо ухаживали после родов, и она тихо угасла.
Несколько дам, к которым сватался Генрих, решив женихаться в четвертый раз, отказали ему вежливо, но твердо.
Говорят, герцогиня Миланская съязвила, что если бы у нее была запасная голова, она бы ее с удовольствием пожертвовала Его Величеству.
А вот Анну Клевскую, девицу добрую и бесхитростную, ее семья не пожалела и отдала в жены островному монарху, в частности, потому, что он предложил взять ее без приданого. Она понравилась ему заочно благодаря портрету Гольбейна:
Вышел конфуз, который нынче случается довольно часто при знакомствах онлайн. На фото человек симпатичный, а при встрече оказывается, что вроде и с фотографией не обманул, но ... на снимке был какой-то удачный угол, скрадывающий недостатки. И рост неожиданно маленький или чрезмерно высокий, и запах ... гм... Жаль, что через фото не передается, это бы здорово время сэкономило.
И раз уж блог про одежду, такая вот любопытная деталь: Генрих подготовил для встречи с невестой соболий мех и ... забыл (или не захотел) ей их отдать. Уже позже ей передали подарок.
Генрих всем подробно объяснял, что на картине Гольбейна невеста выглядела благолепно, а в итоге ... Росту высокого, нескладная, пахнет просто оскорбительно, ну вот он и не шмог ... Не вызвала она у него любовный аппетит (при его-то всеядности.) И вообще, судя по мягкой груди и животу, она не довезла до Англии свое девичество.
И смех и грех; пока одна думала, что поцелуи могут привести к беременности, другой обвинял ее в распутстве, на глазок определив отсутствие невинности. Причем оба своими соображениями делились со свитой, но никак не друг с другом.
Король был так удручен, что даже наследников мужского пола, ради которых весь сыр-бор и затевался, сразу как-то резко расхотел.
Был вызван доктор, чтобы проконсультировать короля, может, у него уже наступило возрастное бессилие.
Выяснилось, что нет. Бессилие, увы, носило точечный характер. Это обстоятельство впоследствии подтвердилось его новым романом с молоденькой фрейлиной Екатериной Говард.
Дело было безнадежным, и уже после первой брачной ночи все покатилось к разводу.
Ужас внутри Анны тем временем нарастал. За полгода своего неудачного брака она насмотрелась, как жесток Генрих к собственным дочерям; с какой завидной регулярностью проводятся казни и сожжения. Женщин тоже бросали в Тауэр, например, возрастную графиню Солсбери.
Несчастной королеве нужно было каждый вечер натягивать на лицо улыбку, быть милой, любезной, лепетать нежным голоском "Доброй ночи, Ваша Милость", "Доброе утро, Ваше Величество", в промежутке вздрагивая от его храпа и тихонько молясь, чтобы ее не постигла лютая доля предшественниц.
В конце концов Анну сослали в Ричмонд, подальше с глаз, якобы чтобы уберечь от очередной вспышки чумы.
Вскоре в этот замок к ней явилась делегация из епископа и нескольких вельмож.
Бедняжка, едва увидев толпу царедворцев, шлепнулась в обморок, когда они и рта еще не успели открыть.
Видимо, она предположила самое худшее; но нет, ее ожидало всего-навсего предложение о разводе.
Анна без проволочек согласилась.
Теперь она могла выдохнуть. У нее начиналась новая счастливая жизнь. Англия минус Генри — отличный вариант. Домой ей не хотелось, и теперь, когда весь этот ужас — быть очередной супругой истребителя жен — позади, она могла наконец-то наслаждаться жизнью...