Восьмой год войны начался со стандартных процедур. Вновь выбранные консулы (Гней Фульвий Центимал и Публий Сульпиций Гальба) как положено в мартовские иды (15 марта) вступили в должность. Было распределено командование на текущий год. Консулам прошлого года, Квинту Фульвию и Аппию Клавдию, продлили командование войсками, что были у них и поручили продолжать осаду Капуи. Продлили командование Марцеллу, чтобы он закончил войну на Сицилии. Получили назначения и другие магистраты. Всего в этом году у Рима под ружьем, если подобное выражение здесь допустимо, было 23 легиона.
Надо было также послать полководца в Испанию в замен погибшим Сципионам.
Усилия Луция Марция сенат оценил высоко, но многих сенаторов покоробило то, что тот в письме к сенату назвался про- претором, званием на которое у него не было легитимного права. Избрание полководца войском, при отсутствии официальных лиц, ни как не соответствовало традициям республики. Луцилию отправили письмо, где обещали наладить снабжение армии, не подтверждая однако присвоенного им себе звания. Ничего нового! Бюрократия сильнее заслуг. После отправки письма сенат принял решение при первой возможности найти замену спасителю армии.
Но все эти события отошли на второй план, после того как Гней Семпроний Блез, народный трибун, выдвинул обвинение против Гнея Фульвия Флакка, потерпевшего поражение в битве при Гердонии, в Апулии.
На многочисленных сходках Блез возбуждал людей против бывшего претора. Собственно дело было не в поражении. Римские военноначальники неоднократно их терпели, стоит лишь вспомнить Канны, но при этом не подвергались судебным преследованиям и гонениям. В данном случае поводом для судебного иска послужили причины поражения а не оно само. Тит Ливий приводит обвинительную речь Блеза, и лучше вряд ли можно сказать.
"...Многие, говорил он, военачальники по легкомыслию и незнанию заводили войско в места гиблые, но до Гнея Фульвия никто так не развращал свои легионы, прежде чем погубить их; можно сказать, его войско погибло, еще не увидев врага, и побеждено оно было не Ганнибалом, а собственным полководцем.
"Гней Фульвий, имея войско римских квиритов, людей благородного происхождения, воспитанных как свободные, заразил их пороками рабов: свирепые и распущенные среди союзников, малодушные и трусливые перед врагом, они не смогли выдержать не то что нападения пунийцев, а одного их крика; неудивительно, что солдаты не устояли в бою, видя, как их командир кинулся бежать первым...
Гней Фульвий вернулся в Рим с известием о гибели войска чуть ли не один-одинешенек. Какой позор! Воины, бежавшие под Каннами с поля боя, вывезены в Сицилию, и их отпустят, только когда неприятель уйдет из Италии; такова же, по декрету сената, участь легионов Гнея Фульвия, а сам Гней Фульвий, покинувший сражение, начатое по его легкомыслию, остается безнаказанным и проведет старость по харчевням и непотребным домам, где проводил и молодость, а его солдаты, чья вина только в том, что они уподобились своему предводителю, почти что сосланы; они несут воинскую службу и лишены чести воина.".
Извините за столь пространное цитирование, но к сказанному римским историком вряд ли что можно добавить.
Фульвий оправдывался тем, что это солдаты заставили его вступить в бой не в том месте и не в то время, что он не властен над умами и сердцами солдат и его гибель на поле сражения ничего бы не изменила. Обвинитель выступал трижды, опрошенные свидетели показали, что Фульвий покинул поле одним из первых, чем посеял смятение среди остальных, из толпы стали раздаваться требования казни.
Наконец был назначен день проведения народного собрания, которое должно было решить судьбу злосчастного претора. Но в урочный час Фульвий не явился, он покинул Рим. Народ решил, что это добровольное изгнание является законным и достаточным наказанием.
