К крылатой фразе «Все счастливые семьи похожи друг на друга» хочется добавить: «Но в чём-то да отличаются». В воронежском микрорайоне Шилово живёт необычная семья. Корреспонденты «МОЁ!» поговорили с Надеждой и Виктором Гореловыми, которые воспитывают детей, практически не видя их.
«Ждём вас завтра утром!» — в трубке звонкий молодой женский голос. На его фоне слышатся детские голоса, звяканье столовой посуды — домашние готовятся ужинать. Через телефонный динамик жизнь семьи доносится весёлым гомоном, она кипит и мчится на быстрых детских ножках.
На следующий день я переступаю порог просторной квартиры. Дверь мне открывает Надя, проводит на кухню и наливает кофе. 8-летняя дочка Ева с интересом рассматривает меня. «А у мамы в телефоне есть голосовой помощник!» — она суёт мне под нос телефон.
О больших проблемах со зрением у её мамы сложно догадаться. На переносице Нади очки с тонкими линзами, передвигается она чуть ли не бегом, бодро накрывает на стол. Но на самом деле она практически ничего не видит. Набирать текст на компьютере, писать она может, только вооружившись специальной лупой с фонариком, через которую обычным глазом тяжеловато смотреть — настолько велико увеличение.
«Мы абсолютно обычная семья!» — в разговор включается глава семейства Виктор. Выясняется, что ему 52 года, супруге — 44. «Они у тебя что, молодильные яблочки едят?!» — спрашиваю у Евы.
Все хохочут. У папы есть объяснение своего моложавого внешнего вида — полный отказ от сигарет и спиртного, а Надя добавляет: «Да и дети не дают заскучать. Нам для них нужно быть молодыми».
«Я быстро понял, что останусь без зрения»
Супруги встретились в 2012 году на молодёжном форуме общества инвалидов. Если Надя выросла среди слабовидящих (её папа с детства был с плохим зрением), то Виктору пришлось учиться жить заново. Он потерял зрение в 11 лет.
— Я в своей деревне много лет занимался инкубаторами, выводил и продавал цыплят, утят, гусят и был среди односельчанок авторитетом. Они у меня спрашивали, как правильно цыплят к квочке подпускать, — вспоминает Виктор.
Но это всё было позже… В 1983 году кто-то выкинул химические реактивы на дорогу, а маленький Витя, как все любопытные мальчишки, запинал пробитую бутылку в лужу и стал смотреть, чем закончится шипение. Думал, что в ёмкости карбид, но раздался взрыв. Как итог — больница в Лисках, где на просьбу отца Вити срочно принять сына врач ответил, что его рабочий день закончен, и ушёл домой, когда мальчика нужно было срочно отправлять в Воронеж или хотя бы промыть глаза специальным раствором. Пока папа нашёл глазного врача, прошло три часа, но это ситуацию уже не исправило. Множество операций на глазах, долгий процесс восстановления кожи лица и тела, сложнейшая реабилитация… От сильнейших ожогов всего тела его спасла зимняя одежда, а вот зрение спасти не удалось.
— Я быстро понял, что останусь без зрения. Пришлось приспосабливаться, — рассказывает Виктор. — Первым самостоятельным действием после случившегося стала чистка картошки. Потом начал делать бытовые дела. Собирал картошку на огороде, делал заготовки на зиму, искал себе работу по дому. Спортивные соревнования, футбол и каток, которые я очень любил, оказались недоступными. Родителям киснуть было некогда — шестеро детей быстро вернули их в обычную жизнь. Помощь братьев и старшей сестры стали решающими в моей реабилитации. Я начал учиться играть на гитаре, вошёл в тусовку лискинских бардов, становился лауреатом и призёром межрегиональных и областных конкурсов. Из обычной школы меня перевели в заочную спецшколу, которую я окончил с одной четвёркой по русскому. Решил связать свою жизнь с программированием. Одним из первых в своём селе освоил компьютер и в дальнейшем помогал односельчанам их выбирать.
Встретившись с Надей, связывать себя узами брака он не спешил из-за финансовой ответственности. А когда понял, что работа приносит стабильный доход, пара решилась и на свадьбу, и на ипотеку, и на ребёнка.
«Зачем тебе он? Найди нормального мужика!»
Надя ходит по квартире с блютуз-гарнитурой в ухе, отвечает на входящие звонки химчистки, где она с 2006 года работает оператором кол-центра. Кол-центр — едва ли не единственный вариант работы для слабовидящих людей. После школы Надежда окончила курсы массажистов, потом отучилась на бухгалтера и даже некоторое время работала помощником бухгалтера и массажистом, но от физической нагрузки сетчатка начала отслаиваться, зрение ухудшаться, врачи вынесли вердикт: если продолжит, может потерять зрение.
Виктор с 2006 года занимается программированием, пишет программное обеспечение для незрячих людей, адаптируя его с помощью голосового помощника. Его разработками пользуются люди по всему миру, а он говорит, что может заниматься работой часами, это его любимое дело. По словам Виктора, большинство незрячих людей не работает не потому, что нет возможности, а из-за недостатка желания и веры в себя. На то есть свои причины.
— Незрячие часто сталкиваются с социальной невидимостью — явлением, при котором рядом с нами зрячие люди делают вид, что нас попросту нет, нас не замечают, не воспринимают всерьёз. Например, сестра моей бывшей пассии говорила ей: «Зачем тебе он? Найди себе нормального мужика, который и по дому дела поделает, и забор поставит!» А между прочим, забор, пока младшие мои братья были маленькими, у себя дома я сделал своими руками (отец наш умер, когда мне было 18 лет). Работодатели тоже насторожённо к нам относятся. Незрячим нужны особые условия, которых в большинстве фирм попросту нет. Но при желании заработать деньги можно всегда. Наши пенсии и работа дают нам в месяц приличную не только для незрячих сумму.
В три года пять операций на глазах
В Воронеж семья переехала из Борисоглебска. Причиной тому стало появление на свет второго ребёнка — Льва, родившегося с катарактой. В областном центре Лёве в три месяца сделали первую операцию на глазах, потом вторую, третью… Всего малыш побывал на операционном столе пять раз и перенёс пять общих наркозов. Сейчас ему три, он очень плохо видит, зрение +13, но есть надежда, что по мере роста глаз проблема будет постепенно уменьшаться. Инвалидность по зрению мальчику не снимут, но шанс хотя бы пойти в обычную школу остаётся.
— С детьми я могу и в детсад, и в школу сходить или съездить с дочерью на занятия. Ева никогда не убегает, крепко держит меня за руку, на красный свет никогда не рванёт, всегда переходит дорогу по переходам. Она очень дисциплинированная. Лёва тоже приучен не баловаться, когда мы куда-то направляемся. На школьные собрания чаще всего ходит Надя, но пару раз и я бывал, — рассказывает Виктор.
А Надя добавляет:
— Воронеж — удобный город, в нашем ЖК тротуар вымощен плиткой, невозможно ошибиться и перепутать его с асфальтированной автодорогой. Магазины оборудованы поручнями, имеют допустимую высоту ступеней. Но самое важное — у нас живут хорошие люди, которые всегда помогут выбрать товары в супермаркете, зайти в автобус, как-то помочь, никогда не пройдут мимо.
«Ты останешься, если после родов я ослепну?..»
На кухню прибегает проснувшийся Лёва и сразу прыгает к маме на руки, щурясь от удовольствия.
— Он у нас абсолютно беспроблемный мальчик. После роддома он мог спокойно проспать всю ночь, никогда не принося нам особых хлопот, — делится Надя.
Она безумно хотела детей, «иначе зачем вообще жить?» Ева и Лёва — её смысл, воздух и стимул оставаться молодой, жизнерадостной, активной. Беременность и роды были для неё огромным риском, но она решилась, мечтая стать мамой.
Виктор — второй муж Надежды. С первым мужем семья распалась после её вопроса в лоб.
— Я рассказала первому мужу про возможные худшие расклады и спросила его: ты останешься, если после родов я ослепну, а ребёнок родится незрячим? Он честно ответил, что нет. В то время я уже общалась с Витей и поняла, что он может стать надёжным спутником жизни, о чём позже и сообщила первому мужу. Витя покорил меня самостоятельностью и харизмой, ни разу в жизни он не казался беспомощным.
Виктор красиво ухаживал: говорил комплименты, пел песни под гитару, дарил цветы. Незрячий мужчина, со слов Нади, очень тонко чувствует женщину: по одному объятию он смог угадать её рост и вес, очень хорошо чувствует настроение и эмоции.
— Материнство — это смысл моей жизни. После рождения детей жить мне стало сложнее, но повернуть время вспять я бы никогда не хотела. Морально я готова к тому, что однажды одноклассники могут жёстко спросить Еву про родителей и ей нужно будет давать отпор. Проблема в том, что большинство не воспринимает меня как незрячую. А я могу не увидеть пятно на форме Евы и отправить её в школу, или нерасчёсанные волосы, или немытую обувь. Приучаю её с малых лет следить за собой, сразу бросать грязную одежду в стирку. Один раз у нас произошла ситуация — Ева втёрла в волосы слайм (это такая игрушка из клейкого желеобразного материала. — «Ё!»). Я это заметила, только когда погладила её по голове. А людям может показаться, что я неаккуратная мать. Мне недоступно посмотреть на человека со стороны, могу только ощупать его руками. На детской площадке хожу за Лёвой по пятам, если он убежит далеко, я не идентифицирую его среди других детей. Еве говорю, чтобы она предупреждала о том, что уходит в дальний угол площадки.
В доме Нади и Виктора чистота и порядок, в детской комнате на стенах развешаны яркие картинки, на подоконниках — множество цветов, на плите остывают свежеприготовленные ароматные гренки. Дети вьются у ног мамы, Лёва то и дело прижимается светловолосой головкой к её плечу, Ева улыбается и беспрестанно болтает. Все счастливые семьи похожи друг на друга этим ощущением безмятежного покоя и уютом, обволакивающим всех, кто переступает их порог.
— Если я могу делать всё это со своим зрением, то что можете вы, зрячие люди! Перед вами же все дороги открыты! — на прощание говорит мне Надя.
Нам действительно нужно не забывать об этом.