На моей руке блестят браслеты, серебристый, как парный символ любви, и переливающийся коричневый, как знак верной дружбы. А также шрамы. Меньше, чем могло бы, но больше, чем хотелось бы. Есть очень древние, есть просто старые. А есть совсем свежие. Уже рубцуются бугристо-розовым, а как появились... Вспоминать неприятно.
Разрезая плоть, можно удовлетворить много потребностей. В первую очередь облегчить невыносимую душевную боль, перевести её в разряд физической, ведь физическая ни в какое сравнение не идёт с сердечно-внутренней.
А можно таким образом заглушить внутренний голос болезни, например биполярной, который сначала инициирует поток беспричинных слëз, затем приказывает лечь в ванную, включить воду на грани кипения, лежать и слушать свой магнетический шёпот: «Порежь себя, давай порежем себя, всё это неважно, и это неважно, порежь себя, давай порежем себя, пойдём посмотрим, как прекрасна кровь, ведь нужно лишь добиться рубиновых капель, всё неважно, и это неважно, кроме одной-единственной вещи... »
Под повторяющийся шёпот идëшь, точишь нож, словно зомби садишься за стол и безразлично кромсаешь предплечье. И только брызнула кровь, как голос стих.
Это именно то, чего ты добивалась.