Это был сборник очень коротеньких рассказов, каждый из которых – не более 5 тысячи знаков. Описываемые события реально происходили с автором и его знакомыми. Предлагаю два сюжета.
.
ЗА ДОМОМ, ЗА ДОРОГОЙ…
.
Мама не уставала повторять:
- Андрюша, ты ещё очень маленький.
А отец говорил.
- Крепись, ты уже совсем взрослый.
И я никак не мог понять: большой я или ещё маленький?
.
Мне было уже почти четыре года. «Солидный возраст», - как обычно объявляет мой сосед дядя Валя. У него нет жены, но он тоже картавит, и потому мне нравится.
Март. На улице много снега. Разве можно сидеть в такую погоду дома? Конечно, нельзя. И я пошёл гулять. Двор в нашем доме большой, прямо как стадион. Можно и бегать, и на коньках покататься, и на лыжах, и крепость построить. Но сегодня меня интересовало большее, а что там, за стенами нашего дома? За дорогой, которую я видел в арку? За другими домами? Этого я не знал, но понимал, что час познания наступает.
Но тогда надо рассказать, что у меня есть друг во дворе. Зовут его Аркашка Касаткин, живёт на седьмом этаже (я – на четвертом), он на год меня старше, но не задирается, как другие, и мы с ним дружим.
Сегодня мы встретились во дворе и решили пойти посмотреть на «старую Москву», надо же ясно знать, что там, за домом и за дорогой?
И мы пошли. Мы вышли с нашего двора, стали переходить дорогу, и тут нас остановил милиционер. Раньше я думал, что все милиционеры суровые и хмурые, а этот оказался совсем не таким. Он широко улыбался, и, казалось, был чуть-чуть постарше нас с Аркашкой. Милиционер спросил нас, почему мы переходим улицу одни, ведь мы же ещё совсем маленькие. А потом посмотрел на наши унылые от таких слов лица и примирительно спросил:
- А знаете ли вы, как дорогу надо правильно переходить?
Мы не знали.
- Надо посмотреть сначала налево, а потом направо. И если на дороге нет машин, то можно переходить, но только на «переходе». Видите, широкие полосы, нарисованные на асфальте белой краской?
Широкие полосы на дороге, расчищенной от снега, мы видели, но не знали, где лево, а где право.
- А с какой стороны сердце? – спросил милиционер.
- Я не знаю, - ответил я. – Под шубкой разве сердце услышишь.
Милиционер еще раз широко улыбнулся и подвел нас с Аркашкой к палатке, что находится на углу дома. Он купил две длинные конфеты-сосучки и вложил каждому в руку.
- Вот это – левая рука. Теперь знаете?
Теперь мы знали и не боялись. Потому что даже если конфета и кончится (но она такая длинная!), то ладошка всё равно останется липкой.
Милиционер посмотрел, как мы перешли улицу и на прощание помахал нам рукой. Он не мог пойти с нами, он был на работе.
А мы пошли дальше. Мы прошагали мимо будущей станции метро, её пока ещё не было, а был большой котлован, наполовину заполненный водой, но на столбе высилась буква «М», а Аркашка сказал, что так всегда пишут, если метро.
Мы заглянули в красивый сквер, где росли большие ёлки и гуляли мамы с колясками.
И тут Аркашка увидел воробышка. Маленькая птичка лежала на снегу, но никуда не улетала. Я поднял этот комочек перьев и закрыл его ладонями от ветра. Ветер был холодный, и воробышек тоже был холодный. Тогда я поднёс ладошки ко рту и стал дышать на воробышка. Тут я увидел, как птичка открыла глаза и, кажется, что-то хотела сказать… но она же не умеет разговаривать по-человечески.
Потом мы все, втроём, смотрели, как строится новый высокий дом. Большой кран поднимал кирпичи, а каменщик на самой верхотуре клал кирпичи друг на друга, и дом рос на глазах.
А потом мы с Аркашкой промочили ноги, и сразу стало как-то неуютно и холодно. Да и есть очень захотелось. Но Аркашка отдал мне половину конфеты (свою я давно уже съел, только ладошка осталась липкой – левая!), и мы решили идти домой.
Идти было далеко, и Аркашка предложил:
- Давай поедем на автобусе?
Но у нас не было монеток, а без них как можно ездить, тем более, что нас трое Аркашка, я и воробышек? Это нечестно. И мы всё-таки пошли пешком.
Мы шли очень долго, но, наконец, увидели за дорогой наш дом. Он нам показался очень родным и близким, дорогим и желанным.
Милиционер помахал нам рукой, как старым знакомым, мы подошли к нему и сказали: «Спасибо за конфеты!». К своему стыду мы забыли это сделать раньше.
В нашем дворе мы распрощались. Аркашка пошёл в свой подъезд, а мы с воробышком – в мой. На лестнице я встретил тётю Нину. Она мне тоже очень нравится, даже больше, чем дядя Валя. Тётя Нина очень добрая, но живет почему-то одна. Я не знаю, почему такой хорошей доброй тёте Нине жить одной? Она всегда приглашает меня к себе в гости, и я иногда захожу. Она угощает меня чаем, конфетами, пирогами, но сама ничего не ест, только смотрит на меня и вздыхает.
Вот и сейчас она снова звала меня к себе. Но мне некогда: я иду домой лечить воробышка.
- Раз так, то ты уже совсем большой стал, - сказала тётя Нина. - Приходите вместе с воробышком как-нибудь.
Я пообещал, а сам побежал на свой четвертый этаж. Распахнулась дверь нашей квартиры.
- Мама, мама, ты не сердись, но можно воробышек поживет немного у нас? Ведь на улице ему так холодно…
Мама улыбнулась и сказала точь-в-точь, как тетя Нина:
- Раз так, то ты уже совсем большой стал.
.
Прошло совсем немного времени, и на улице стало тепло. Мама пересыпала мою шубку нафталином, завернула в простыню и убрала в шкаф. А воробышек окреп. И ему захотелось лететь в небо.
Я вынес воробышка на улицу, посадил на левую ладошку и сказал: «Лети!»
Он понимающе кивнул, взмахнул крыльями и взвился в небо. Но потом, опомнившись, запарил, прощаясь, над нашим двором… и улетел. Туда, за дом и за дорогу, где были его мама и друзья. К себе домой.
.
МАЛЕНЬКОЕ УТОЧНЕНИЕ
Описанный выше случай произошёл в марте 1957 года. С моим другом Аркашкой мы жили в одном подъезде, он на седьмом этаже, я – на четвёртом. И мы действительно ушли смотреть на «старую Москву». Во дворе за нами присматривала Аркашкина бабушка, но мы её обманули и сбежали. Было где-то часов девять утра. Когда нас хватились, мы уже были далеко – на Ленинских горах.
Первое препятствие одолели легко. Недалеко от нашего дома велось строительство станции метро «Университет». В то время это был ещё огромный котлован, заполненный водой. Через него были переброшены деревянные мостки. Поговаривали, что люди частенько падали с этих досок вниз и навсегда исчезали в мартовской мокрой снежной дрызге. Но мы были смелые. Потом перешли Боровское шоссе и оказались на территории Московского университета. Посмотрели, как строятся его корпуса, здесь в снегу наши воробышка…
Нас, конечно, искали. Мама тут же побежала в милицию, благо 114-е отделение находилось через дом. «Пропали два мальчика, 4 и 3 лет. Один в белой шубке (это – Аркашка), второй в коричневой (это – я)». Вызвали отца с работы. А в это время его в ЦК КПСС как раз должны были утверждать для командировки в Англию. Какой уж тут Лондон, сын пропал!
Зато погуляли мы на славу. Когда возвращались домой, Аркашка предложил бесплатно поехать на автобусе, но это я ему указал, что у нас нет денег.
В родном подъезде поднимались по лестнице еле-еле. Мокрые все, валенки пудовые. Помню, сказал тогда Аркашке:
- Ох и всыпят мне сейчас!
На что друг философски заметил:
- Они только обрадуются, что мы домой вернулись…
Я остался на своём четвёртом этаже, а Аркашка пошлепал на седьмой. И тут я увидел, что дверь в нашу квартиру открыта, как потом объяснили, всё время кто-то заходил, соседи, знакомые… Улучшив момент, незаметно просочился в комнату и спрятался за письменным столом около батареи. По историографии семьи было где-то 17.00 часов.
Мое появление быстро вычислили по мокрым следам на паркете. Помню, как отец вглядывался в щель между столом и подоконником и всё спрашивал: «Ты там жив?». А я молчал, как партизан.
Потом меня вытащили из-за стола, сняли насквозь мокрые одежды и растерли спиртом. Я думал, ну, должны отметить мою задницу ремнём, но мама только плакала и повторяла: «Ты так больше не делай, ладно?».
Итог таков. Меня простили, а когда я рассказал историю нашего путешествия, - все очень смеялись. Отца в тот раз от поездки отстранили. Он, правда, потом много лет работал в ГДР, Австрии, ФРГ, Чехословакии, но в Англии – никогда.
А воробышек умер. Не смог его отогреть. Так и закопали его в снег где-то на университетских аллеях, а в холмик воткнули сделанный из веточек крестик.